— Но они же по–прежнему оледенелые!
— Ну… Да. Если я растоплю весь лед, то мы получим груду костей в луже плоти, а улики придется вычерпывать половником.
Шеф полиции нахмурился.
— Вы хотите сказать, они обледенели так же, как сердце и легкие первой жертвы?
— Да.
— Все целиком?!
— Я же говорю, что оно совершенствуется, — невозмутимо отвечал Лонгсдейл, вытер кинжал тряпицей и убрал его в ножны.
— И как мне их обыскивать? — поинтересовался у начальства комиссар.
— Визуально!
— А вскрывать я их буду тоже визуально? — фыркнул Кеннеди. — Или мне нужно вооружиться пилой и топором?
Бреннон подошел к телам. Они застыли в тех же позах, в каких застигла смерть. Отец Джозеф Тайн сжал в кулаке крест и держал его на уровне груди, а пальцы другой сложил щепотью. Бреннон вытащил из кармана палочку (по опыту знал, что может пригодиться), присел на корточки и потыкал ею в пальцы священника.
— Он что–то сжимал в руке. В пальцах остался обрывок.
— Что это? — спросил Кеннеди, изучая тело через пенсне.
— Не знаю. Что–то черное, и из него торчат нитки.
— Это корешок книги, — Лонсдейл склонил голову набок. — Кажется, Библия. Тут буква «Б». Золотое тиснение.
— Значит, где–то рядом с местом смерти валялась его Библия. Эта гадина выбила книгу у него из рук, но не побоялась креста. А, Лонгсдейл?
— Крест просто игрушка, — отозвался консультант, и комиссар просто физически ощутил ступор добрых католиков вокруг. — Дорогая и красивая, но для этого существа неопасная. В отличие от подлинной реликвии, какой, видимо, была Библия отца Тайна.
— Угу. И проблема в том, что нам нужно обыскать весь Блэкуит в поисках книги с оборванным корешком.
— Но если найдем, обнаружим место смерти. Ведь мы до сих пор не знаем, где они умерли.
Бреннон задумчиво поскреб бородку. Идея Лонгсдейла была весьма здравой, и комиссару тоже пришла в голову. Скорее всего, Библию кто–то подобрал. Кто–то из ста сорока тысяч жителей Блэкуита. Натан вздохнул.
— Ладно, — решил он. — Сперва осмотр тел. Потом ими займетесь вы, Кеннеди. И Лонгсдейл. Отчет вечером, у меня, в восемь. Сегодня нам нужно прояснить хоть что–нибудь. Прошло три дня, и раньше в это время у нас появлялся новый труп. Времени в обрез.
* * *
— Итак, что мы имеем, — сказал Бреннон и побарабанил пальцами по разделочному столу. — У нас три трупа, и ни с одного мы не можем собрать ни единой улики.
Четверо детективов из отдела Бреннона почтительно внимали начальству. Трое усопших лежали на столах для вскрытия.
— Это возмутительно, — проворчал Кеннеди. — На жилете номера два я вижу светло–коричневое пятно, которое можно определить, как пятно от пива. Но без малейшей уверенности. Как нам теперь работать?!
Лонгсдейл склонился над второй жертвой. Пес обнюхивал третью.
— Этот помягче, — заметил консультант. — Видимо, оледенение затронуло только внутренние органы и часть кровеносной системы. Можно попробовать вскрытие. Я буду ассистировать.
Кеннеди сердито фыркнул.
— Думаете, я не в состоянии орудовать пилой?
— Пока что, — холодно сказал комиссар, — перед нами трое умерших неизвестно от чего. И я желаю узнать от вас причину смерти. Ясно?
— Да, сэр, — дисциплинировано отозвался консультант. Кеннеди открыл шкаф с инструментами.
— Нам нужно опознать вторую и третью жертвы. Бирн, займись. Пришпорь полицейских, заодно отследи все подозрительные исчезновения за прошедшие три недели. Далее. В руках отца Тайна была Библия. Риган, езжай к его сестре, узнай, нет ли у них семейной Библии или еще чего в том же роде. Потом организуй допрос всех, кто мог подобрать книгу. Кругами, центр — от собора. Двайер, допроси всех до единого жителей квартала, в котором дом Мерфи. Все, что они могут вспомнить о той ночи. Галлахер, займись собором. Найди и допроси всех попов и их служек. Мне нужен последний день отца Тайна по минутам. Ясно?
Детективы отозвались нестройным хором.
— Тогда еще разок взгляните на них попристальней, — процедил Бреннон. — Чем медленнее мы шевелимся, тем больше у нас будет таких красавчиков. Усекли?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Сэр, — выступил Риган, — а нам дадут какие–нибудь обереги?
— Чего? — с угрозой переспросил комиссар. Риган сглотнул.
— Ну это же… нечистая сила, да?
— Нет, — сказал Лонгсдейл, не отвлекаясь от ощупывания тела. — Нечисть тут совершенно не при чем.
Детективы притихли. Бреннон обвел их долгим тяжелым взглядом.
— Ну? Еще желающие поболтать о бабских суевериях?
Желающих не нашлось.
— Тогда проваливайте. И если я узнаю, что кто–то распространяет деревенские сплетни!..
— Вы хотите сказать, что у этого явления естественная причина? — поинтересовался Кеннеди и потыкал пенсне в ногу отца Тайна. Металлическая оправа тихонько звякнула о лед.
— Нет. Но и нечисть здесь не при чем. Мы имеем дело с нежитью.
— А что, есть разница? — пробормотал комиссар, не успев обрадоваться проблеску нормальности.
— Да. Дайте, пожалуйста, пилу.
— Без меня, — твердо решил Натан. У него было намечено еще одно дело.
Одеваясь в себя в кабинете, Бреннон перебирал в уме все, что ему было известно о консультанте. А известно чертовски мало. Комиссар мрачно фыркнул. Пора, в конце концов, взглянуть правде в лицо — Лонгсдейл, несмотря на свой прилизанный вид, вовсе не безобидная комнатная собачка. Он объявился в городе только к четвертому убийству, но это ничего не значило — он вполне мог отсиживаться в какой–нибудь норе.
Из всех странных (мягко говоря) свойств Лонгсдейла комиссара больше всего поражали его познания. Где нормальный человек вообще мог такого набраться?! Кто в здравом уме станет интересоваться, как извести нечисть? Либо полоумный собиратель деревенских небылиц, либо… Бреннон поежился. Фокус, который Лонгсдейл показал буквально пару часов назад, был абсолютно реален.
Поэтому Натан решительно направился к дому 86, с твердым намерением узнать как можно больше, пока Лонгсдейл и Кеннеди занимаются вскрытиями. С утра пораньше он навел справки во всех трех бюро по найму прислуги и узнал, что консультант не нанял ни одной горничной, ни единого слуги и даже кухарки. Неужто недосуг? А на что тогда дворецкий?
Комиссар поднялся по чисто выметенным ступенькам и позвонил в блестящий звонок. Кто все это моет и чистит? Кто готовит? Или консультант не ест? Или ест… что–то вместо еды. Спит днем…
Дворецкий открыл дверь и явно не обрадовался визиту.
— Мистер Лонгсдейл у вас в департаменте, сэр, — холодно сообщил он.
— Я знаю, — Бреннон ткнулся было внутрь, но парень вцепился одной рукой в косяк, другой в дверь и грудью встал на защиту дома.
— Сэр!
— Есть что скрывать? — добродушно осведомился комиссар. — Любовниц водим? Танцульки устраиваем? Или хозяйское добро воруем?
Дворецкий одарил Бреннона таким взглядом, в котором можно было изжариться. Комиссару и впрямь стало жарковато. Может, из–за теплого воздуха из дома.
— Ну?
— Что вам нужно? — сквозь зубы спросил дворецкий.
— Войти.
— Зачем?
— Сынок, — мягко сказал Натан, — мне не задают таких вопросов.
Парень отступил, но дверь за комиссаром захлопнул с такой силой, что окна зазвенели.
— Как тебя зовут?
— Джон Рейден.
— А если крикнуть «Джон!» — кто отзовется?
— В нашем доме не принято кричать «Джон», сэр.
«А что принято в вашем доме?»
Бреннон бегло осмотрел темный холл, едва освещенный парой узких, как бойницы, окон слева и справа от двери. Дубовая лестница вела на второй этаж, неподалеку стоял столик с подносом для писем и визиток. И больше ничего.
— Где слуги?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Кто? — темные глаза Рейдена недобро сузились.
— Прислуга. Кухарка, горничная, лакеи…
— Мы пока еще никого не нанимали, сэр.
— То есть вы моете дом, готовите еду, стираете и разжигаете камины в одиночку?
— Мы заказываем еду в кафе, а стирку — в прачечной.
