оплатить его. Но Сумераги-тайчо и ее команда — выплатили долг, договорившись с Мацумото-доно. Она уверена, что приди она на ту памятную встречу одна — ничего бы не изменилось. Только увидев единый фронт объединенных команд и потенциал Сумераги — Минору-доно решил изменить игру. И, конечно, другой на месте Сина — потребовал бы компенсации. И был бы в своем праве, чего бы он не попросил у нее. Сину и в голову это не пришло.
Даже если так, думает она, выдыхая кроваво-коричневую жижу, даже если сам Син и его команда не считают ее должной, она сама так считает. Она должна быть полезной. Она должна не только своему отцу, Хироши, Сузуму, но и этим людям. Долг тяжелее свинца, смерть — легче пуха.
— Опять ты перенапрягаешься. — говорит Акира: — легче, свободней. Аа… ладно, заканчивай с медитацией, не пойдет так. Вставай, будем тебя учить расслабляться… — Акира-сан легко поднимается на ноги и отходит в сторону, к тренировочным мишеням.
— Хай, Акира-сан. — послушно говорит Юки и встает на ноги.
— Не, так дело не пойдет. — говорит Акира: — что-то с тобой надо делать. Майко на тебя натравить что ли? Как бы хуже не сделать…
— Как скажете, Акира-сан. — кланяется Юки. Она не преувеличивает, не кривит душой. Как скажет Акира-сан — так она и сделает. Потому что это ее долг. И если обычно долг был тяжелым камнем на ее душе, то подчинятся приказам Акиры-сан — было легко и радостно. Может быть потому, что рядом с Акирой-сан ей всегда было тепло. Может быть потому, что Акира-сан действительно думала о ней, а может быть…
— Ладно. — говорит Акира-сан и складывает руки на груди: — атакуй. В полную силу. Выложись на все сто.
— Хай… что?! — не верит своим ушам Юки. Ее учили, что ее сила — слишком опасна, что она никогда не должна атаковать никого, если только этот кто-то не преступник и уж тем более — никогда не делать этого в полную силу. Слишком велика цена, которую придется заплатить за то, что она расслабилась, потеряла контроль. Как тот раз… она мотает головой, отгоняя воспоминания.
— Я не могу этого сделать, Акира-сан. — опускает голову она: — извините.
— Не можешь, или не хочешь? — уточняет Акира-сан и в ее голосе звучат издевательские нотки. Пусть — думает Юки, пусть, главное — не думать, не испытывать этих эмоций, не испытывать обиды, не испытывать злости, не испытывать ничего, иначе земля вокруг промерзнет и здесь станет совсем холодно.
— Что молчишь? — спрашивает Акира-сан: — я тебя спрашиваю!
— Я … не могу. — Юки опускает голову еще ниже. Она не может. Всю свою жизнь ее учили удерживать свою силу под контролем. Если проще — не выдавать ее. Дома она сидела в подвале, промерзшем помещении без окон, там она могла плакать и выть, терзая подушку, но подушки долго не выдерживали, трескались от жуткого холода. Одежда и одеяла тоже расползались на кусочки. Несмотря на то, что большую часть времени она просто лежала в куче тряпья, оставшегося от белья и постели — она любила это место. Потому что это было единственное место, где она могла испытывать эмоции. В темноте (лампы в холоде тоже долго не держались), в холоде, — но жить. Когда она научилась не испытывать эмоций, контролировать себя, не пускать чужие слова внутрь — ей разрешили ходить в школу. В школе было невероятно трудно не испытывать ничего, но она справилась, в основном благодаря сестричкам Сато, которые поддержали ее без слов, словно бы образовали вокруг ее такой пузырь, не подпуская никого, кто мог бы вывести ее из равновесия. И Литературный Клуб — единственное место, где она могла немного расслабится, но при этом не лежать в темном и холодном подвале на куче тряпья. Ее любимое место. И все это было у нее только потому, что она могла себя контролировать. Она не может отпустить этот контроль.
— Неужели ты никогда в жизни не … отпускала свою силу на полную? — спрашивает Акира-сан: — никогда-никогда?
— Нет. — отрицательно мотает головой Юки. Она врет. В своей жизни она отпускала свою силу ровно два раза. Последний раз — недавно, когда Сакура-тян притащила ее в какой-то мир, где люди бились с какими-то тварями и сразу было видно, кто тут хороший, а кто — нет. И еще — мысль о том, что это не ее мир, что все последствия останутся тут, а еще мысль о том, что никто ее тут не знает, что тут она не Юки, а просто безымянная путешественница — дала ей силы. И она выпустила все. Все, что копила в себе годами. И сама поразилась результату. Тот раз она вспоминала с затаенной гордостью и легким чувством стыда. Смогла.
— Прямо ни разу? — прищуривается Акира-сан и сердце Юки пропускает удар. Да, был еще один раз. Но она не будет об этом вспоминать!
— Если ни разу не было, то у тебя есть шанс. Как говорит наш бесстрашный и ленивый предводитель — все на свете иногда приходится делать в первый раз. Давай пробовать. — Акира поклонилась и насмешливо улыбнулась: — покажи все, на что способна, Юки-онна, Снежная Королева!
— Хорошо… я постараюсь. — Юки доверяет Акире-сан. Если Акира-сан говорит, что надо попробовать — она попробует. Юки складывает руки перед собой и разводит их в стороны, чувствуя, как прохлада струится по ее рукам, срываясь с кончиков пальцев.
— Ледяной болт! — небольшой ледяной дротик разбивается об огненный щит, который поставила перед собой Акира-сан.
— Ну это как-то несерьезно. — говорит Акира-сан, растворяя щит в воздухе: — ты что, погладить меня решила? Сильнее!
— Хай, Акира-сан! Ледяной болт!
— Сильнее! Да что с тобой такое! Я знаю, ты можешь, я же видела! Соберись! — хмурится Акира-сан и Юки ежится под ее тяжелым взглядом. Она опять чувствует себя виноватой, совсем как в тот раз…
— Ледяной болт! — на этот раз ледяной дротик распадается в воздухе, едва сорвавшись с ее пальцев. Акира вздыхает.
— Ты боишься собственной силы. — говорит она: — я вижу это. Надо бы Сину сказать, он точно знает, что в таких случаях делать. Хотя… давай-ка мы попробуем от противного. Вот смотри, ты боишься своей силы, потому что боишься, что повредишь людям вокруг, верно? Наверняка у тебя был печальный опыт… подобного рода. Я не спрашиваю ни о чем, это твое право — держать все в себе, но знай, что и у меня такое было.
— Правда? — спрашивает Юки, не веря своим ушам. Спокойная, уверенная, ничего не боящаяся
