— Видишь, какие у них клювы? Клюв нацеливается на того, кто меньше.
Петухи к этому времени, совершенно успокоившись, разошлись в разные стороны и отправились каждый по своим делам.
— Мне нужно поскорее вернуться к четвертому ручью, — сказала Аля.
«Антон, наверно, уже там. Он будет меня искать», — подумала она.
— А как же все-таки будет с солдатиком? — спросила она у Плюса.
— Пятерка, куда ты девала свои мысли? У тебя же целых две родилось по этому поводу, — напомнил Плюс.
Пятерка замолчала, точно прислушиваясь.
— Нету, — сказала она, несколько смутившись. — Разбежались. Такой шум был, они не любят шума.
— Тогда у меня есть мысль. Мы сейчас пойдем за Алиным плюсом… Я хочу сказать — другом.
— Его зовут Антон, — заметила Аля.
— За Антоном, — подхватил Плюс, — потом пойдем ко мне и все обсудим. У меня дома ждет пирог с вареньем. Сегодня ведь все-таки двадцать девятое число, не забывайте, что это праздник!
Они очень быстро оказались около четвертого ручья. Никакого Антона на берегу не было.
На берегу прохаживался кто-то и кувыркался.
— Шестерка! — крикнул Плюс.
Это была действительно Шестерка. Она делала несколько шагов по берегу, потом хлопала в ладоши, говорила: «Раз… и девять», переворачивалась, становилась на руки и тут же превращалась в Девятку.
— Она готовится к выступлениям по гимнастике, — сказала Пятерка. — Тренируется. Шестерка — первоклассная гимнастка. Эй, Шестерка!
Шестерка еще раз перекувыркнулась, приняла свое нормальное «шестерочное» положение.
— А? Это ты, Пятерка? Как поживаешь?
— Слушай, ты не видела здесь мальчика?
— Какого?
Але вдруг пришло в голову, что она ни разу не задумывалась над тем, какой Антон. Ну, беленький такой, ну… просто он Антон, и все тут.
— Впрочем, я никакого не видела, — заметила Шестерка.
— Жаль, — вздохнул Плюс.
— Нет, постойте, постойте, когда я сюда пришла, Минус с кем-то шел.
— С кем? Куда?
— Кажется, в сторону Семеркиного дома. А с кем? Как я со спины узнаю, с кем?
Аля встревожилась. Странно, что Антон куда-то ушел. А как же она, Аля? А как же пехотинец? Он забыл про них, что ли?
— Мой братец Минус — существо весьма сомнительной доброты, — заметил Плюс. — Что-то мне в этом во всем не нравится. «Может, Нуль вовсе ни в чем и не виноват», — подумал он, но пока этого предположения вслух не высказал.
— Пошли к Семерке, узнаем, — предложила Пятерка.
— Дружочек мой Пятерка, — сказал Плюс, — а как же наш праздник? Ты забываешь, какое сегодня число!
— Я все прекрасно помню. Сегодня двадцать девятое. Но согласись, что нехорошо не помочь девочке Але и мальчику Антону. Тем более что если в первом классе «Б» у ребят будут нелады с математикой из-за непорядков в учебнике, так это затрагивает и нашу честь! Ты так не думаешь?
— Ты права, Пятерка! Пошли к Семерке. Узнаем, куда девался мальчик, а там уж сходим к тебе и попьем чайку с праздничным пирогом. Пошли, Аля. И не падай духом, пожалуйста.
И все трое направились по песчаной тропке, которая, видимо, и вела к Семеркиному дому.
Глава седьмая
Тропа свернула в густой еловый лес. В лесу было душновато и пахло грибами. Некоторое время все шли молча. Вдруг Плюс остановился и прислушался.
— Ты что? — спросила Пятерка, а Аля посмотрела на него с тревогой.
— Нет, ничего. Мне показался какой-то шум, вроде хлопанья крыльев, и какой-то возглас. Но, видно, я ошибся.
Все трое минуточку постояли. Где-то на дереве тенькала синица, больше ничего не было слышно. Они направились дальше.
Вскоре тропинка вывела их на опушку. На опушке стоял зеленый домик с красной черепичной крышей. По стене вился дикий виноград. Семерка в саду возилась на клубничных грядках.
Увидев их, она тотчас оставила свою работу и бросилась к ним навстречу.
— Входите, входите, гости дорогие! — затараторила она. — Проходите на террасу, садитесь, я сейчас из погреба холодненького молочка принесу.
— Да не надо, Семьпятниц, мы на минуточку, только узнать… — попытался остановить ее Плюс.
Но Семерка уже убежала. Але странным показалось, что Плюс назвал ее Семьпятниц. Она не успела спросить его почему, как Семерка тут же вернулась, но никакого молока не принесла.
— Я передумала. Что я вас держу на террасе, заходите в дом, располагайтесь, я сейчас самоварчик поставлю и угощу вас чайком. Заварю душистого, крепкого.
— Погоди, — сказала Пятерка. — Ты скажи нам только, не приходил ли сюда…
Но Семерка была уже далеко и не слышала.
— Почему вы зовете ее Семьпятниц? — спросила Аля.
— Я думаю, ты сама скоро поймешь, — улыбнулась Пятерка.
Тут опять вбежала Семерка.
— Я передумала! — закричала она. — Зачем это пить чай в духоте, в комнате, когда такая чудесная погода. От самовара будет только жарко, и никакого удовольствия никто не получит. Мы устроим пикник в саду под яблоней.
И Семерка опять умчалась.
— Пошли дружочки мои, — сказала Пятерка. — У меня родилась мысль и даже целых две. Первая — если бы Минус с Антоном сюда пришли, то они бы не выбрались отсюда так быстро: Семерка все бы меняла и меняла свои решения, а они бы ждали. И мы бы их тут непременно застали. А вторая — раз их тут и не было, значит, нам надо скорее уходить и искать Антона, потому что твой братец Минус, знаешь, Плюс, может и какую-нибудь каверзу подстроить.
Когда они спустились с крылечка и уже подходили к калитке, к ним подбежала Семерка и воскликнула:
— Знаете я передумала…
— До свидания. Мы тоже передумали, Семьпятниц, — сказала Пятерка.
— Ну что же вы, я хотела угостить вас мороженым на скамеечке под липами!
— Как-нибудь в другой раз! — махнул рукой Плюс.
«У нее семь пятниц на неделе, — подумала Аля. — Так вот почему ее так зовут».
Они решили еще раз пойти на берег четвертого ручья. Может быть Антон туда уже сам вернулся.
В обратный путь они двинулись по той же песчаной тропинке, и когда она вела по густому ельнику, Плюс опять остановился и стал прислушиваться.
— Гогочут, — сказал он. — И крыльями машут. Что-то неладно. Постойте здесь. Я посмотрю — и тут же назад.
И Плюс мгновенно скрылся в еловой чаще.
Глава восьмая
А было так. Когда Антон вернулся от Четверки и не нашел Алю на берегу, он ужасно встревожился.
— Аля! Аль! Где ты? — позвал он.
Но никто ему не ответил. Вдруг, непонятно откуда, перед ним возник Минус.
— Здравствуйте, — сказал Минус. — Мы уже с вами где-то встречались. Я рад видеть вас снова.
Антон не стал ему напоминать, при каких обстоятельствах они встречались. Не очень-то эта история с Тришкиным кроликом говорила в пользу Минуса. К тому же свою радость он выражал каким-то противным голосом. Что именно было противно, Антон не мог бы сказать. Но — было, это точно.
— А я знаю в чем состоит ваша трудность. Вы потеряли солдатика? Правильно?
— Правильно, — подтвердил Антон. — И даже обрадовался. Может, сейчас что-нибудь выяснится.
— Ну так вот. Я знаю и еще кое-что.
Минус хитро посмотрел на Антона.
— Мне известно, — продолжал он, — что девочка исчезла.
— Где она? — спросил Антон.
— Там же где и солдатик, — сказал Минус.
— Так пошли туда скорее! — воскликнул Антон. — Алька хоть и не трусиха, а все-таки девчонка!
— С удовольствием вас туда провожу, — сказал Минус. — И имейте в виду — я не отнимал солдатика. И более того — девочку тоже я у вас не отнимал. Есть тут некоторые, которые любят все аннулировать. Я бы серьезно обсудил этот вариант. Да-да. Я бы советовал поразмыслить.
Минус шагал в сторону елового леса. Антон старался от него не отставать, хотя идти за Минусом ему не хотелось. Однако не было другого выхода: вдруг то все-таки знает, где Аля и где солдатик.
Минус свернул с тропы, стал пробираться куда-то в самую глубь еловых зарослей.
— Куда мы идем? — спросил Антон. «Зачем бы Алька забралась в такие дебри? — думал он. — Что все это значит? Что-то тут не так. Но вот — что?»
Вдруг Минус остановился и крикнул:
— Ко мне гуси-лебеди, исполняйте, что обещали!
Послышался гогот, шум крыльев, и откуда-то из-за облаков опустилась целая гусиная стая. Гуси были как гуси, только не белые, не серые, красные. Они окружили Антона плотным кольцом.
— Кыш! — закричал на них Антон. — Вы что?! Дайте пройти, отстаньте от меня!
Но гуси только гоготали, вытягивали шеи, шипели и на слова Антона не обращали никакого внимания. Антон даже слегка начал бояться.
— Минус! — крикнул он. — Куда ты меня привел? Что за гуси? Где Аля?
— Где Аля — мне неизвестно. Это я просто так сказал, будто знаю. А вот где пехотинец — известно. Только я не скажу.
