Оторванная от дома девочка не могла доверять первому встречному, сколь бы добр тот не казался. Особенно с ее способностью противостоять волшебству. Метка против проклятия, почему бы не поставить на второе? Пятнадцать лет и минимум опыта. Вожделенная свобода буквально на кончиках пальцев. Только идиот удержался бы от попытки.
Вот только рабский знак — не дешевый заговор деревенской знахарки. Подобные печати сдерживали древних демонов, куда там зазнавшимся малолеткам. Только идиот рискнул бы удрать. Да пожелай я остановить беглянку, и та давно корчилась бы от струящейся вдоль позвоночника боли!
Тяжело вздохнув, я отправился следом за невольницей. Не спеша (куда спешить бездельнику?), но и не замедляя ходу. Просто шагал, стараясь понять логику девушки.
Первая развилка: выбор очевиден, нестись к толпе. Затеряться среди пестро одетых горожан. Казалось бы разумно, но на деле — верный путь в лапы стражников. Инси успела войти в возраст, когда расторопный городовой мог “случайно” принять ее за воровку и потребовать расплатиться натурой.
Второй перекресток: гораздо лучше. Свернуть к трущобам. Меньше людей, меньше глаз, меньше надзирателей, патрульных, квартальных и прочих бдительных граждан, способных схватить пробегающую мимо чернокожую девицу. Впрочем, дальше от закона — ближе к преступности. Перспектива встретить в грязном тупике не обремененного излишками морали господина росла пропорционально удалению от центра. И если блюстители порядка воспользовавшись юным телом лишь освободили бы жертву от тугого кошелька, то местные предпочитали пускать изнасилованных в расход или оставлять при себе до увядания красоты. Среди охотников до женских прелестей уроды встречались куда чаще чем среди прочих категорий.
Ох, дуреха, не сиделось тебе смирно…
Свернув за очередной угол, я наткнулся на ожидаемую картину. Пошатывающийся доходяга нашептывал что-то рабыне, слегка приобняв ее за плечи. Последняя не отбивалась, но и не одобряла фамильярность. На симпатичном личике проступала гримаса неприязни, плечи нервно дрожали. Обрети страх материальную форму — несчастная запросто собрала пару небольших ящиков.
— Не хочу… — Донес до меня ветер, но пройдоха не унимался. Долговязая рука скользнула по спине и впилась в тощую задницу. Инси взвизгнула, но кавалер не останавливался. И тут меня понесло.
Чего стоит опыт и хладнокровие древнего деда, запертые в молодом теле? Бурлящая в венах кровь давала однозначный ответ. Десятки лет седобородые мудрецы спорили о первичности души или плоти, приводя логичные и выверенные аргументы, приплетая абсолютный бред, а порой и скатываясь в базарную брань. И вот она, разгадка.
Достойный повод для гордости?
Сомнительно…
Подкравшись к “голубкам”, я со всей доступной молодецкой удалью схватил парнишку за филейную часть.
— Как дела, сладенький?
Усилив давление, я заставил оболтуса выгнуться от боли и, лишь насладившись агонией, разжал пальцы.
— Ты чего?! — Завопил вмиг превратившийся в добычу хищник. — Ты чего, мужик?!
— Я-то ничего. — На моей небритой роже растянулась довольная улыбка. — Иду себе по улице, смотрю, ты мою подругу тискаешь. Дай, думаю, тем же отвечу.
— Подругу? — Попятился доходяга. — Я же не знал… Я бы никогда.
— Прочь. Коротко велел я, и аборигена словно ветром сдуло. Местные в принципе отличались крайне развитым инстинктом самосохранения. Мигом смекнув, куда поворачивается ситуация, задохлик спешно ретировался. Мы с Инси вновь остались одни.
— Мне не стыдно. — Потупилась рабыня. — И не страшно.
— Хорошо. — Кивнул я, потрепав белобрысую шевелюру. — Но давай отложим твой следующий побег на некоторое время? Я устал и хочу домой.
— А наказание? — Глаза девушки округлились.
— В другой раз. Впрочем, есть одна мыслишка…
— Одна мыслишка? — Испуганно переспросила луамка. Еще мгновение, и она бросилась бы искать защиты у недавнего оборванца.
— Именно. — Улыбнулся я. — В наказание станешь обучаться искусству боя.
***
Инси двигалась словно демон войны: быстро, изящно, не расходуя лишних сил, но и не зажимаясь деревянным истуканом, боящимся потратить чуть больше нужного. Мне оставалось лишь наслаждаться со стороны и гадать, вышел бы я победителем из схватки с ней, не случись “досадного инцидента” десять лет назад. Скорее всего — да. Добротный щит, пилум или длинный меч и огромное преимущество в весе позволили бы зажать противницу в угол и методично оставлять на ее теле мелкие раны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Впрочем, к чему гадать? Отсутствие правой руки на практике не оставляли ни единого шанса…
— Эй, — окликнула девушка, разделавшись с последним полуросликом, — Ао, какого черта? Вильхар не говорил, что тут обитают коротышки!
— Очевидно, магистр не знал о них. — Я пожал плечами, переворачивая ближайшего нелюдя. На роже твари застыла злобная гримаса, не обещавшая ничего хорошего. И как в метровой тушке умещалось столько ярости? Как и зачем? Жили бы себе спокойно, охотились, рыбачили… Нет, приспичило напасть на путников. Конечно женщина и калека — не самые грозные враги, но не когда ты сам размерами с десятилетнего ребенка.
— Разведчики не видят всего, а хозяин не предсказывает будущее. — Я поднял с земли примитивный каменный топорик. — И проявляй уважение к человеку, спасшему твою жизнь.
— Я выполняю его приказы, — отмахнулась Инси, — это важнее. О другом думай. Что если засранцы соберут толпу и нападут на лагерь?
— Не нападут. Точнее, не соберут. — Поправился я, разглядывая находку и решая, заинтересует ли та торговцев. — Полурослики не образуют большие племена. Максимум два-три десятка особей, включая детенышей. Они и на людей-то нападают редко. Раненых, старых и больных схарчат с удовольствием, а здоровых обходят… Обычно обходят…
— В таком случае, наши — не обычные.
— Возможно.
Не хотелось признавать правоту сопровождающей, но реальность не оставляла вариантов. Снова. Троица мелких уродцев зачем-то преодолела сотни километров от привычных мест обитания. Не сказать, чтоб гости с юга никогда не покидали душные джунгли. Порой их замечали по всему побережью Партарики до самых Улыбающихся Гор, но мне не приходилось слышать о коротышках, забравшихся в настолько недружелюбные края. Сиера не просто так считалась городом мертвых. Вспышка эпидемии давно осталась позади, но разлагающиеся зомби до сих пор топтали песчаные улицы, а гули охотились на случайных путников. Путников — людей! Нелюди же отличались воистину феноменальным чутьем и избегали восставших любыми способами.
Но факт оставался фактом. Свежие трупики украшали давно покинутые улицы. Разве что…
Разве что нас искусно морочили.
— Слушай, — я дернул стражницу за рукав, — как насчет лимонных пирожных?
— Тебе по голове двинули? — Отшатнулась та, но, запоздало выделив кодовую фразу, сосредоточилась.
— Впрочем, можно и пирожных… — Пробормотала девушка. — Расслабимся, отвара травяного попьем…
— Угу… Только сначала сердечко на память… Или на обед…
Достав из-за пояса небольшой сверток, я принялся неспешно разворачивать каменный нож. Впрочем, камень — не лучшее определение для обсидиана. “Вулканическое стекло” куда точнее отражало суть абсолютно непригодного для оружия материала. Хрупкий словно лед, он ломался при первом же столкновении с серьезной защитой, зато идеально подходил для аккуратного вскрытия. Им я и занялся.
— Поторопись. — Бросила Инси, напряженно оглядываясь. Привыкшая махать железом, она не готовилась к хирургическим операциям черти где и заметно нервничала. Я нервничал не меньше, но знал лишь один способ установить истину.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Резак скользнул по мохнатому брюху, и наружу хлынула кровь. Много крови. До жути много. Добротного ведра не хватило бы собрать всю вырвавшуюся наружу жидкость. И, само собой, столько не поместилось бы в мелком тельце твари.
