Начал шмон с оружия. И долго мучиться не пришлось. Стоило откинуть приклад и заглянуть под его основание, как в тот же миг наткнулся на первого «клопа», спрятанного внутри затыльника под тупо присобаченной на клей тонкой металлической накладкой. А следом и на другого — во втором автомате. «Ну прямо примитив какой-то? Детская игра — «теплее, холоднее»! — фыркнул от досады, глядя на лежащие на ладони аналогичные прежде виденным плоские металлические шайбочки размером с канцелярскую кнопку с припаянными к ним короткими волосками из какой-то тончайшей нержавеющей проволоки. — И почему ж так просто? Зачем? Опять ты что-то намутил, темнило?» Чертыхаясь под нос, с большим трудом разобрал оба «Вала»[11] до последней поддающейся без инструмента детали, убедившись по ходу дела, что машинки эти, как и предупреждал когда-то Славкин, действительно капризны при разборке, как девицы своенравные. Не то что старый добрый знакомец «АК», который и с завязанными глазами раскидаешь на запчасти запросто, в три счета. Осмотрел со всех сторон каждую детальку: «Ну, куда, куда еще тут можно маячок всобачить? В глушак? В сепаратор? Под цевье? В рукоятку? Да что-то мало верится. Тут же все буквально впритирку, ни единой пустой полости. Нет. Навряд ли это на практике осуществимо. Да даже при большом и горячем желании». Выщелкал патроны из магазинов: «Ничего. Может быть, в одежде?» Все с себя снял и тщательно пропустил через пальцы. Бросил взгляд на деда, но решил пока его не тревожить: «Время терпит. Еще успеется».
— Ну так как, Андрюш, нашел чего-нибудь?
— Да то-то и оно, бать, что нашел… Но слишком уж легко я этих «клопиков» обнаружил. Слишком уж просто надыбал, — пробурчал под нос раздраженно. — Прям-таки какое-то детство золотое. Вот только не соображу пока — зачем ему понадобилось такой дошкольный ребус нам подкидывать?
— Да уж, конечно, не без умысла. Он ведь калачок-то тертый. Себе на уме. Давай-ка и у меня в одеже погляди да в сапогах под каблуками. Может, он их туда запихал, как тогда бандюганы дружку твоему закадышному?
— Да лежи ты пока. Лежи. Не шевелись. Надо, чтоб прогрело тебя как следует.
— Да ничего, — уперся старик. — Ничё. Уже погрело. Сымай. — Заелозил под тяжелой «грелкой» нетерпеливо. — Я уже, считай, оклемался. Скидай, говорю, каменюку. Скидай, тебе говорю. Не тяни кота за причиндалы.
— Ладно. Только с уговором — потом продолжим.
— Хорошо. Согласный. Давай, давай уже — не томи, подымай, говорю.
Андрей перещупал всю одежду и свою, и Семеныча до последней складочки. И под каблуки берцев с помощью ножа аккуратно заглянул, так, чтобы обувь не слишком уродовать. Но ни одного маячка больше не нашел.
Опять уложил старика на «прогревку». Подкинул дровишек в костер и опустился поодаль на корточки, задумчиво потирая в затылке: «Но ведь фигня какая-то получается? Фигня натуральная!»
— Слушай, Андрюш, — прервал затянувшееся молчание Семеныч. — А ладанка твоя, а? Он же не зря насчет нее там, на кордоне, изгалялся?
— Так в том-то и дело, бать, что он бы тогда, наверно, и заикаться о ней не стал. Уж тут вообще глупее не придумаешь…
— Глупо не глупо, а ты погляди. Чем черт не шутит.
— Так вроде же нельзя ее развязывать? — со смешанным чувством иронии и какой-то вдруг ворохнувшейся внутри замешанной на недостойном суеверии опаски, хмыкнув, проговорил Андрей, зажав талисман в ладони. — Вроде как тогда вся ее чудодейственная сила пропадет, в момент улетучится?
— Вот-вот, Андрюш. О чем и говорю. На то он, паршивец, верно, и рассчитывал. Скумекал, видно, что раз уж ты таскаешь ее на шее — то выходит, что и в силу ее хотя бы самую малость, да веришь. Иначе б не носил, навроде. А коли так, то ты туда искать и не полезешь. Нипочем не полезешь, зная, что не след.
— Нет, ну это…
— А ты поглянь, поглянь, Андрюша. Чего гадать.
Мостовой снял талисман, подержал его в руке, впервые внимательно к нему пригляделся. Ухватил за кончик тоненькой кожаной тесемочки. Распустил ее и осторожно вытряхнул содержимое мешочка на ладонь. А через мгновение перехватило горло и в жар бросило. Какой-то маленький черный камешек, миниатюрная фигурка из темного дерева, крошечная низочка какой-то мягкой волокнистой травы и… прядка светлых, перетянутых былинкою волос. «Приворот!» — мгновенно догадался. Вздохнул и с грустной улыбкой покачал головой: «Ну, Глуша, Глуша. Вот так учудила… дитятко ты мое малое».
Назаров
— Нет, Михалыч, ну он меня конкретно допек. Ну, ей-богу, просто достал своим наглым трепом! Несет же, дурень, полную ахинею. Ты только послушай, что плетет, — с горячим неподдельным возмущением выпалил Борис Кудряшов, ведущий специалист управления охотничьего надзора по Федосеевскому району, обращаясь к своему непосредственному начальству.
— А вот тебе, Борь, похоже, больше делать нечего, как по ночам по всяким сомнительным форумам лазить да со всякими нахальными типами там часами чатиться. Лучше б ты почаще свою Светланку ублажал. Уж это точно — и приятнее и полезнее, — не снижая шага, едко подколол его Алексей Михайлович Назаров, главный специалист управления, или по старинке, как было гораздо привычнее уху, — районный охотовед.
— Да ты послушай, послушай, что несет. Мне, говорит, твой админштраф по балде — сущие копейки. Испугал, мол, ежа голой жопой. Да ты, говорит, у меня даже оружие изъять не сможешь. Нет у тебя таких прав.
— Ну, видно, дилетант тебе полный попался. В законах ни черта не смыслит. А, может, просто специально тебя подзуживает. А ты и рад стараться…
— Вот я и объясняю ему, Михалыч: ты дуру-то, парень, не гони. Да я у тебя вообще по первому же случаю браконьерства махом ствол конфискую — по 27.10. КоАПа. Это раз. А что касается охотпродукции, то отслюнявишь ты в казну, милок, за нее по самому что ни на есть максимуму — по рыночной стоимости. Плюс — возмещение ущерба Госохотфонду. Плюс охотхозяйству — упущенную выгоду. Но и это еще не все. А про УК РФ забыл, что ли? Да статья 258 по тебе, парниша, просто плачет. А там тоже — штрафец неслабый, а то и реальный срок светанет запросто. Это уж как повернется, как тебе, дурачку, карта ляжет. Так что закройся и не вякай.
— Ну и что — убедил ты его? Возражений не последовало?
— Да не тут-то было, Михалыч. Хрен ты, пишет, вообще меня уцепишь. Я, говорит, кабанчика вальну и тут же ноги сделаю. Ружьецо — домой и «у шкапчик». А потом чистый и непорочный к мяску вернусь. Даже, если вы успеете за это время тушу найти, по-любому делиться придется. Потому, мол, что он первым этот «чей-то» брошенный трофей обнаружил. А потому и при своем полном праве на находку. Ну а если мы все-таки рискнем на него «внаглую», «беспричинно» собак навешивать, он тут же в ментовку отзвонится: нашел якобы егерей при убитом звере. Приезжайте, разбирайтесь. Егеря сами этого кабанчика завалили, а теперь нашли без вины виноватого…
— Нет, — хмыкнул Назаров, — соображайка у него определенно варит. Ушлый малый.
— Дошлый, а не ушлый. Просто неученый, как видно. Ему наверняка еще ни разу всерьез рога не обламывали. Вот он и выпендривается.
— Ну, по большому счету, он, конечно, прав. Нам сейчас непросто с ними тягаться. И техника у них — не чета нашей. У каждого — полный привод. Мощнейшие вездеходы-внедорожники. И стволы, и связь. Вон уже многоканальные портативные трансиверы с собой таскают, ночники третьего поколения…
— Вот и этот брехунец мне про это взахлеб заливает: у меня, мол, многодиапазонная радиостанция. Вычислю и прослушаю кого угодно. И зарегистрирована она по всем правилам. Есть и разрешение на выход в эфир, и категория, и позывной. То есть у радиочастотного комитета ко мне — никаких претензий. Ни за что не подкопаешься. А, слыша вас, я легко скоординирую все свои действия. И из любой вашей облавы на раз вывернусь. Только и ищи ветра в поле. Причем и меня, говорит, и моих корешков вы при этом хрен услышите. Мы канальчик шифранем, и баста. А можем и вообще элементарно вас связи лишить. Даванем сто ватт — и амбец. Да еще и мобилы вам глушанем для надежности.
— Да, Борь, тут ему, засранцу, пожалуй, и возразить-то нечего. А что? Смогут ведь черти. Почему нет?
— Вот то-то и оно, что все они теперь могут. Все. Да нечего нам теперь фактически им противопоставить. Вот это-то мне и обидно, Михалыч. До соплей обидно. Получается, что мы теперь как натуральные клоуны — скачем перед ними, пупок рвем, а сделать толком ничего не можем. — Спустив пар, Кудряшов сплюнул и насупился. И, приотстав, содрав с кудлатой крутолобой головы черную формовку из нутрии, понуро поплелся сзади, след в след. Но на долгое время его не хватило. Уже через пару минут опять завелся, заворчал с раздражением: — И на кой ляд, спрашивается, нас вообще сюда забросили. Ни одного брэка[12] за полдня не видели. И это по первотропу. Как будто у нас своих дел в районе не хватает. Это, как в поговорке, получается: «Жену отдам дяде, а сам пойду к бляди». Дурь какая-то… Да хоть бы в этот раз командировку вовремя оплатили. А то опять зажмут. Опять скажут, что на статье ни шиша нет. И крутись, как хочешь. Я уже заманался за свой счет по всему краю мотаться. Светка уже поедом ест.
