Софи сначала горько расплакалась, а потом согласилась на отъезд любовника, и Мирабо, выбрав ночь потемнее, поцеловал Софи и полез через стену замка.
Он как раз добрался до верха и сел на стене верхом, когда, на его несчастье, во двор вышел слуга де Моннье. Он увидел могучую фигуру молодого человека и поднял тревогу. Мирабо поймали, и вот в окружении слуг он предстал перед президентом.
Однако он был не из тех, кого можно было смутить или напугать. Да, конечно, его поймали, когда он перелезал через стену, это факт… Но факт этот не показывает, чего именно он хотел – выйти или войти. И вот с присущим ему ораторским талантом Мирабо рассказал президенту, как, направляясь в Париж и пробираясь через Понтарлье, он не мог устоять перед страстным желанием повидать дорогого друга. Вот причина его неосторожной дерзости!
Президент и подумать не мог, что Мирабо ему лжет. Он простодушно проглотил эти байки, пожурил молодого друга за безрассудство, накормил ужином, желая смягчить пережитую неприятность, и выпустил из дома в предрассветных сумерках, строго-настрого наказав слугам держать рот на замке. И Мирабо спокойно продолжил свой путь к «Парижу».
Однако стоило захлопнуться воротам за незваным гостем, как нервы Софи не выдержали. С ней случилась истерика, и она настолько лишилась самообладания, что рассказала мужу всю правду и умоляла его отпустить ее, чтобы она могла соединить свою судьбу с Мирабо.
К правде де Моннье отнесся крайне неодобрительно. На следующее утро он поместил Софи в закрытую карету и отправил ее в Дижон, в суровый дом отца. Пребывание там должно было стать для нее и наказанием, и очищением.
Маркиз де Рюфей посадил дочь под замок и в качестве тюремщицы приставил к ней тетушку-канониссу (в благородных семействах всегда есть под рукой такая тетушка).
– Ты не выйдешь отсюда, пока не образумишься! – пообещал он ей.
– Значит, я здесь умру, – ответила Софи, – потому что ничто и никогда не может меня с ним разлучить. И мы будем вместе вопреки всем препятствиям на свете!
Она сама не знала, до чего справедливы были ее слова. Узнав, что случилось с возлюбленной, Мирабо примчался в Дижон, за небольшое количество золота привлек на сторону несчастной одного из слуг маркиза, который устроил ему свидание с Софи ночью в саду. Мирабо пообещал любимой к завтрашнему дню подготовить все необходимое для их совместного побега.
Увы! На следующий день он был узнан, его арестовали и посадили в старинный замок Жандарм.
Мытарства Софи
Старинный замок Жандарм в Дижоне был тюрьмой, но не слишком надежной. Мирабо, как только попал туда, сразу понял, что ему не составит большого труда ее покинуть. Но покинуть тюрьму означало покинуть и Дижон, а значит, и Софи, которая навсегда останется узницей своего отца в особняке Рюфей.
И он с философским спокойствием приготовился провести в этой тюрьме несколько месяцев, поджидая, когда Софи освободится из своего заточения. И вдруг Мирабо узнает, что в самом скором времени он будет переведен в крепость Дуллан.
В тот же миг Мирабо принимает другое решение. Мало того что Дуллан находится у черта на рогах, из тамошней тюрьмы еще и не выберешься: это настоящая крепость, основательно укрепленная и всерьез охраняемая. Теснимый обстоятельствами, Мирабо решает немедленно бежать, и ночью с 25 на 26 мая 1776 года он покидает Дижон. Королевские полицейские пускаются по его следу, и среди них некий Брюгьер, опытная ищейка, который не выпускает беглеца из виду, следуя за ним по пятам в его фантастической одиссее. Сначала они мчатся на юг, где в Лорге, неподалеку от Драгиньяна, Брюгьер едва не хватает Мирабо, но из этой затеи ничего не получается, и вот они уже перешли через Альпы, через перевал Малый Сен-Бернар, оказавшись сначала в Пьемонте, а потом в Швейцарии. Швейцарию они проехали всю: Мирабо стремился к горам Юра и добрался до них. Он обосновался в деревне Верьер, в полутора лье от форта Жу, но по другую сторону границы. А что мог поделать в Швейцарии Брюгьер? Да ничего! И он, чертыхаясь, вернулся во Францию.
Софи тем временем смирилась со своим несчастьем. Она написала мужу, попросила у него прощения и получила разрешение вернуться в Понтарлье. А в Понтарлье она получила тайное письмецо от своего возлюбленного, сообщавшего, что он в Верьере.
И президент был обманут еще раз. В ночь с 24 на 25 августа Софи, переодевшись в мужскую одежду, покинула кров своего супруга, прихватив с собой драгоценности и 20 тысяч ливров золотом. Верхом на лошади тайными тропами, которые она знала не хуже пограничных таможенников, она добралась до границы, перешла через нее и бросилась в объятия Мирабо, который ждал возлюбленную на другой стороне.
Можно себе представить, какой пылкой была встреча двух изголодавшихся по любви влюбленных, живших в разлуке столько месяцев! Однако, как бы ни была хороша уютная деревенька, оставаться там им было нельзя. До Понтарлье и в самом деле было рукой подать.
Беглецы сначала переехали в Невшатель, но долго там тоже не задержались. Они только забрали деньги у издателя Фоша и выправили себе за золото фальшивые паспорта на имя графа и графини де Сен-Матьё, после чего радостно отправились в Голландию, свободную, богатую, счастливую страну, где можно жить как захочется и публиковать все, что вздумается.
Влюбленные поселились в Амстердаме, на улице Калверстрат, в отличие от многих, расположенной в этой северной Венеции на твердой земле. Это и в самом деле очень красивая улица с ярко освещенными домами и магазинами, ломящимися от чудес, которые нидерландские моряки привозят из-за дальних морей. Чего там только не было: изделия из экзотических пород дерева, драгоценные меха, пряности, невиданные фрукты. Софи заворожили всевозможные сокровища, будто бы доставленные из пещеры Али-Бабы.
В Амстердаме, как только они туда приехали, Оноре Габриель повел свою возлюбленную к ювелиру и заказал два золотых кольца с двумя разными девизами. На кольце Софи выгравировали: «Любовь не боится смерти». На кольце Габриеля – «Тобой началась любовь, тобой закончится…»
Обвенчавшись на свой манер, влюбленные начали совместную жизнь, возможно, правда, слишком роскошную и бурную. Мирабо засел писать свое прославленное «Эссе о деспотизме», которое взбудоражит всю Европу, и вступил в масонскую ложу, надеясь с помощью масонов получить голландское гражданство и таким образом защитить себя и свою «супругу», госпожу де Сен-Матьё, от возможных преследований. Он опасался, что во Франции так просто о них не забудут.
И был недалек от истины. Ими занимались, и даже весьма деятельно. Маркиз де Рюфей, отец Софи, счел нужным собрать у себя в дижонском особняке семейный совет, на котором присутствовал не только оставленный муж, что было вполне справедливо, но еще и Мирабо-отец, невероятно ожесточенный против своего буйного отпрыска.
Обсудив положение дел, старцы решили, что президент должен подать жалобу на бесчестного Мирабо, обвинив его в соблазнении и похищении его жены. Отцы обоих любовников настаивали на этой жалобе. Жалоба была подана, и суд Бургундии заочно вынес приговор: Оноре Габриель был приговорен к смертной казни, а Софи – к пожизненному заключению в арестантском доме с бритой головой и клеймом каленым железом на правом плече. Это свидетельствовало о высокой цене, которую приходилось платить за супружескую измену в те времена.
По счастью, никто не знал, где скрываются любящие преступники.
К сожалению, неизвестность продлится не так уж долго. Голод вынудил когда-то Габриеля покинуть спальню Софи, нужда в деньгах обнаружит место, где они укрылись.
Ни Софи, ни Габрель понятия не имели об экономии, они жили так, словно имели в своем распоряжении миллионную ренту. Очень скоро они почувствовали нужду в деньгах, что приводило Мирабо в ярость, потому что «Эссе о деспотизме» принесло немало золота в кассу Фоша, живущего в Швейцарии, но ничего – живущему в Голландии Мирабо, так как издатель не знал, где находится автор.
Мирабо стал подумывать о прямой передаче своих творений голландским издателям, и нашелся голландец, некий Марк-Мишель Рей, живущий на улице Дам и как будто бы известный своими передовыми убеждениями. Мирабо отправился к нему, представился как автор «Эссе», ожидая, что тот примет его в свои объятия и расплачется от радости. Ничего подобного не случилось.
Рей с большим недоверием посмотрел на явившегося к нему графа де Сен-Матьё, который претендовал на авторство знаменитого трактата, тогда как он, издатель и продавец книг, точно знал, что написал его некий Мирабо. Разговор продолжался на все более повышавшихся тонах. В конце концов Мирабо предложил Рею написать письмо Фошу и попросить его описать его автора. К письму он даже приписал своей рукой несколько слов.
Увы! Деловая переписка издателей обернулась настоящей катастрофой. Фош, обрадованный известием, открывшим место пребывания Мирабо, не смог удержаться и болтал о нем направо и налево. А болтовня даже в те отдаленные времена распространялась со скоростью ветра, невзирая на границы. Не прошло и недели, как дижонские старцы уже знали все, что им так хотелось знать.
