Неожиданно прикатил на своей старенькой серой «Победе» Игорь Юрьевич. Обошёл всю «стройку», похвалил ребят и Влада с Константином, отобедал вместе с ними и уехал, сообщив точную дату заезда лагеря.
Перевезя за несколько дней всё, кроме лодок, Валентин уехал с утра в город и к вечеру вернулся с обещанными кирпичами, мешком сухой глины и двумя мешками песка. Был там и ещё один мешок, о котором «слёзно» просил Влад в записке к завхозу ДПШ, и назначение которого он решил пока подержать в тайне. Ему вспомнился образцово-показательный военный лагерь в Бабочино, куда его загнали на месячные сборы уже на второй год после демобилизации, и он решил блеснуть «показухой», – так въелась в советских людей эта отрава.
Навес с двумя стенками был уже сооружён, и теперь под ним нужно было сложить плиту. А у Влада уже была книжка с описанием печных работ и порядовками, с чем было разобраться несложно. И вдруг ему пришла в голову мысль: – А чем же мы будем топить эту плиту, а ещё и кухни полевые… Ведь за эти дни ребята подобрали в округе весь валежник, а Влад своим походным топориком вырубил весь мелкий сушняк. Поделился раздумьями с Константином, но тот только хохотнул в ответ, прибавив:
«Валентин завтра как раз в лесничество собирался, так что сам всё увидишь». И действительно, тот после завтрака куда-то умотал и вскоре вернулся с бородатым и суровым на вид дядькой, который, как выяснилось, знал Константина, всё про лагерь и оказался к тому же весёлым и добрым. Взяв с собой Влада с двумя самыми сильными парнями, и велев прихватить пару топоров, он указал Валентину ехать по дорожке, продолжавшейся после территории лагеря в сторону Старого русла Вуоксы.
Отъехали недалеко и остановились рядом с небольшой поляной. Дядька, оказавшийся лесником, достал из кузова прикрытую брезентом и потому не замеченную сразу бензопилу «Дружба» и быстренько смахнул ей три приличные сухостойные сосны, росшие неподалёку, дав команду ребятам обрубать сучья. Самую толстую он тут же раскряжевал на поленья, а остальные на трёхметровые куски, как-то робко пожаловавшись, что у него мало бензина. В лагерь вернулись почти с полной машиной дров.
Последнее, что запомнилось Владу в этом эпизоде, была реплика лесника, когда он садился к Валентину в кабину перед отъездом:
– Так не забудь, Константин, сказать Юричу, что с него магарыч за дрова.
Ребята уже растаскивали по палаткам и монтировали кровати, расставляли тумбочки. Контролировать такую простую работу было необязательно и Влад с Константином решили начать складывать плиту.
И тут возникла загвоздка – в чём замешивать глину? Уже хотели отправиться в лагерь, где хранили имущество, и просить у завхоза какое-нибудь корыто, когда один из ребят сказал:
– А у нас в интернате в прошлом году печку перекладывали, так печник из досок такое корытце сколотил и в нём глину мешал. У Константин Палыча наверняка обрезки досок от навеса остались.
Константин схватил его в охапку, потискал и с радостью сказал:
– Во, Владислав Василич – видишь, какие пацаны у нас сообразительные, мы до открытия лагеря всё успеем сделать и даже отдохнуть пару дней.
И они действительно всё успели. Даже «обмыть» новую плиту, разогрев на ней в первый вечер протопки банку свиной тушёнки. Обмывали поздно, вместе с Валентином, накормив предварительно ребят и уложив их спать. Но – скромно.
ЛКПА, как он есть
День заезда с утра был, как по заказу, солнечным и тихим. И у Влада, и у остальных, а это было заметно, ощущалось какое-то праздничное настроение. После завтрака все ходили, приглядываясь, что бы ещё сделать, но Влад дал команду привести себя в порядок: одеться в «парадное», всё вычистить и выгладить. А чем? И тут Константин Палыч продемонстрировал один из своих «фокусов», достав из-под стеллажа своей кухни утюг. Старинный, чугунный и тяжёлый. Рабочая поверхность чуть заржавела, но у Влада нашлось в инструментах немного наждачной бумаги, и утюг тут же отчистили и поставили греться на плиту. Так же просто Константин решил вопрос и с отсутствием ваксы и обувной щётки, выдав ребятам кусок тряпки и немного маргарина.
Началась великая утюжка и чистка. А Владу не сиделось на месте, хотелось ещё раз осмотреть плоды их почти двухнедельного труда. Оставив ребят под присмотром Константина, он зашагал к исходной точке – к шлагбауму. Это была его идея – перегородить шлагбаумом въезд в лагерь для автомашин, мало ли кто из отдыхающих в выходные дни попрётся. «Сооружение» само по себе выглядело нормально, но было чисто символическим, поскольку ни вправо, ни влево от него не имелось даже намёка на какую-нибудь ограду. Но Влад думал потом предложить руководству сделать хотя бы таблички по периметру, предупреждающие, что проход на территорию лагеря запрещён. Дальше вдоль дорожки среди редких высоких сосен с обеих сторон протянулись палатки, и при их установке ребятам было дано указание, чтобы по возможности они были друг против друга на равном расстоянии, что сделать почти удалось. Сейчас для проветривания у них были отстёгнуты от деревянных бортов и подвязаны к оттяжкам края, открывая вид на аккуратно застеленные кровати.
Хотя стенки бортов и пол щитов не блистали свежей краской, а спинки кроватей свежим никелем, вид всё же был приличный, и Влад удовлетворённо зашагал дальше.
Справа, чуть в стороне, куда вела поуже, но всё же заметная дорожка, находилась ещё одна группа палаток: для начальника лагеря и его заместителя, для отрядных вожатых и медицинская, над входом которой привлекала к себе внимание табличка с красным крестом, и ещё дальше – последняя в этой группе с табличкой – штаб, возле которой находилось несколько скамеек.
– Всё-таки это здорово похоже на военный лагерь – снова подумал Влад и тут же спросил себя: – А разве это плохо?
А подальше, слева разместилось хозяйство Константина Павловича: маленький сарайчик с навесом для полевых кухонь, которые уже дымили, готовясь к первому серьёзному обеду, его палатка, оборудованная внутри ещё и как склад для продуктов, и рядом в два ряда обеденные столы, накрытые свежей клеёнкой, со вкопанными скамейками. За кухней небольшая поленница наколотых дров и ещё не разделанные сосновые хлысты, но рядом уже заготовленные козлы для их распиловки.
Дальше, на открытом пространстве начиналось то, что Влад считал своей гордостью – парадный плац. Вспомнив своё детство и первый пионерский лагерь где-то под Сестрорецком, он по памяти постарался воспроизвести эту пионерскую парадность. Выспросив у Сергея – где была раньше площадка для построений, он слегка расширил это место, убрав несколько кустов и молодых сосёночек так, чтобы невозможно было догадаться о том, что тут росло. Хилый флагшток при перевозке сломали, и из крепкой сухостоины он сделал новый, повыше, подстругав рубанком все шероховатости. Теперь, поставленный на самом видном и освещённом месте, с продетым в скобки капроновым шнуром он ждал лагерного флага, о котором слышал, что пошит новый. Но главной его гордостью была разметка линейки построения, пробитая полосами из разведённой извести, приехавшей тайно в мешке вместе с кирпичами. Владу при возведении этого украшательства удалось внушить ребятам, что парадная линейка – лицо любого лагеря, и они старались, как могли. Таким же образом они разметили и волейбольную площадку. Восстановили на место по подсказке того же Сергея и два стола для настольного тенниса.
Заглянул он и к туалетам, прячущимся за можжевеловыми кустами. Это были единственные, сохранившиеся от прошлого года постройки, лишь у одного нужно было подправить крышу, да оборвать вокруг крапиву в рукавицах, что были взяты заботливым Константином у завхоза ДПШ.
От большой поляны хорошо протоптанная дорожка вела к берегу Вуоксы и обрывалась там, где в двух метрах от уреза воды торчала пара чёрных свай, не унесённых ледоходом. Тут, по утверждению ребят «старичков» и должен находиться пирс с причаленным к нему лагерным флотом, чего сейчас так не хватает для законченного вида лагеря. Но Игорь Юрьевич ещё в городе говорил, что с лодками и пирсом Владу заниматься не надо, приедет кеп Володя и займётся этим сам, а десанту – дай, Бог, справиться бы с основными работами.
– Кажется, мы сделали всё, что от нас ждали – с радостью думал Влад, заканчивая обход. А большего мы бы просто не смогли или не успели…
А время, тем не менее, приближалось к часу дня, сроку, на который предполагался приезд, и все невольно прислушивались к любым автомобильным звукам.
Влад у завхозихи соседнего лагеря раздобыл красную повязку и «украсил» ей самого нарядного из старой семёрки – ему предстояло открыть шлагбаум.
И всё же чуть не проворонили. Колонна подъехала так тихо, что лишь почти перед шлагбаумом Влад заметил меж сосен какое-то движение.
– Дуй бегом – крикнул он дежурному с повязкой.
