Пожалуй, если задержусь тут из-за Гела, задамся вопросом, из чего делают такие чулки.
Закончив с одеждой, я начала складывать ее обратно и столкнулась с неожиданной проблемой – вещи обратно залезать не желали. Сумка как будто уменьшилась в два раза и попросту не могла поместить в себя столько шмоток.
– Ну здрасти, приехали, – прошипела я, пытаясь втолкать все с помощью грубой силы.
Но даже чемодан перед отпуском закрыть было в несколько раз проще!
– Ну и что из этого выкинуть? – вздохнула я, сев на пол прямо возле сумки.
Запоздало подумала, что проще было бы рассматривать вещи на кровати, но раз уже начала тут досмотр, то нефиг менять дислокацию.
Давай подумаем логически. Штаны и рубашки нужны, мало ли что. Плащ тоже лишним не будет. Да и сапоги хорошие, неизвестно, где я еще смогу такие достать. Кто же знает, как тут обстоят дела с… сапожниками? Или кто шьет обувь?
Решение пришло само, когда я взяла в руки длинное пышное платье кремового оттенка. Открытые плечи, тонкие лямки с огромными бусинами, безвкусная нашивка по топу в форме объемных роз и шелестящий блестящий подол.
– Ты правда это носила? – хмыкнула я, с каждым мгновением все больше сомневаясь, что эта вещь действительно принадлежала Фелиции. А потом улыбнулась и убрала его в сторону. – Ты, может, и носила. А я не буду.
Вот таким простым действием я смогла освободить достаточно места в сумке, чтобы в нее поместилось все нужное.
– Иногда надо проводить ревизию, – успокоила я свою совесть. И бахнула сверху щепотку черного юмора. – Фелиция точно не будет против.
Во второй сумке я нашла какие-то документы, бумаги с заказами, металлическую печать и… настоящий раритет – черную позолоченную чернильницу. Рядом с ней лежал белоснежный футляр. Внутри которого оказалось изумительное писчее перо красного цвета.
– И из чьей задницы ты его выдернула? – прошептала я, рассматривая инструмент.
Кончик украшал серебряный наконечник, которым легко можно было писать аккуратные слова. Ну… наверное, можно. Пробовать я не спешила.
А вот верхняя часть вряд ли была покрашена. Такой насыщенный красный, медленно переходящий в бордо.
Красотища!
Но пока ни одна из вещей мне ничего не рассказала о личности человека, которым я оказалась.
Решив отложить найденные бумаги на потом, я решила разобрать последнюю сумку. В нее я уже залезала, пока мы ехали. В ней же и нашла яблоко, спасшее меня от мучительной смерти.
А помимо него там находилось такое количество баночек и флаконов, что голова шла кругом.
Раскрыв замок-защелку, я распахнула сумку пошире и провела пальцами по сетке, пришитой к внутренней стороне так, что она образовывала огромное количество карманчиков. В каждом из которых находились одна или две бутылочки.
Решив разобраться с ними попозже, я принялась осматривать основной отдел.
– Так, и что это у нас? – пробормотала я, вытаскивая толстую книжку в коричневой обложке, которая лежала на каких-то мешочках то ли с камнями, то ли с песком.
Никаких названий или пометок на ней не обнаружилось.
– Даже у принцессы что-то там про изумрудное озеро было написано на ее книге, – одними губами произнесла я, открывая томик.
Вначале я подумала, что нашла настоящее сокровище – дневник чародейки! Но потом оказалась ужасно разочарована. Потому что вместо душевных излияний на бумаге мне в руки попала…
– Книга магии?! – недоверчиво воскликнула я, перелистывая страницы и стараясь хоть что-то разобрать.
Если бы не какие-то странные названия, схемы положения рук и изображения растений, набросанные карандашом, я бы решила, что открыла учебник по высшей математике.
А этого предмета мне в универе с головой хватило! Тот еще вынос мозга!
– Да ну нафиг! – решила я, захлопывая книгу.
Колдовать я не собиралась. Ну разве что разочек, если это поможет мне вернуться домой. Но для этого не мешало бы уточнить у Гела, какая из тех страшных записей мне пригодится.
Уже почти вернув книгу на место, я неожиданно вздрогнула и выхватила ее обратно.
А как я понимаю написанное?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вновь раскрыв книгу, я замерла, всматриваясь в буквы и символы. Если приглядеться, то все они были чем-то странным, непонятным, незнакомым, но при всем этом… я понимала их.
– Для зелья, восстанавливающего зрение, необходимо… – на всякий случай прочитала я начало строчки, вслушиваясь еще и в звучание слов.
Были ли они похожи на русские? Наверное… нет.
И тут я с ужасом поняла, что просто не могу уловить разницу. Не могу определить различия в языках. Будто бы я просто забываю постепенно все то, что было «до».
– Отставить панику! – шикнула я на себя и опять закрыла дорожное чародейское чтиво.
Может, в этой книге и было что-то, кроме заклинаний и формул, но искать клад я в себе сил не нашла. Нужно было переходить к документам и бумагам из второй сумки.
– Интересно, у тебя вода вообще с собой была? – пробормотала я, возвращая книгу на место. Вытащила ближайший пузырек и выдернула из него пробку.
Никаких надписей, этикеток или опознавательных знаков.
Поднесла горлышко к носу и втянула воздух ноздрями. Пахло сладостью, цветением и чем-то едким. Будто в мед добавили аммиак.
– Ты чем тут занимаешься? – голос раздался за спиной, а я чуть было не заорала от счастья.
– Гел! – нет, все же заорала. – У меня к тебе столько вопросов!
Заткнула флакон пробкой и вернула его на место.
– Кто? – уточнил на всякий случай рыжий, когда я к нему повернулась.
И опять я сидела на полу, а он смотрел на меня сверху вниз. Что-то неизменно.
– Гел, – радостно сообщила я ему. – Это я тебе имя дала. Потому что ты не представился.
– Гел, – посмаковал он и хмыкнул, пожав плечами. – Гел так Гел, вроде неплохо. Чем занимаешься?
– Пытаюсь понять, кем вообще была Фелиция. Вот как думаешь, что здесь налито?
Я опять выдернула пробку и протянула ангелу флакон.
Сейчас закончу с ревизией и прижму этого якобы крылатого к стенке. Все мне расскажет. На все вопросы ответит. Все-все. Не отвертится.
– Дай сюда, – рыжий взял у меня из рук пузырек и спокойненько его удержал.
А я-то думала, что он бесплотный! Тогда зря я на берегу пруда камень выкинула. Ой, зря.
– Это регенеративное зелье, – с готовностью ответил он. – Исцеляет все раны за несколько мгновений. Обычно принимают до получения этих самых ранений.
– Ага-а-а, – я тут же распахнула вторую сумку и нашла там чистый лист.
Странный на ощупь. Слишком плотный. И шероховатый.
Но это была только половина проблемы. Писать, кроме как чернилами и пером, было нечем. И вот тут началась основная беда.
Зачем мне подписывать зелья, если я скоро буду дома? Ну так еще неизвестно, как быстро Гел сможет меня туда отправить. Так что надо быть готовой ко всему.
– Так какие у тебя вопросы? – опомнился ангел, когда мы обнюхали уже пять флаконов, а я все еще пыталась написать «регенеративка» дрожащей рукой на клочке бумаги.
– Сколько у тебя времени? – пробормотала я, все же оставляя закорючку, которая несла нужный для меня смысл.
Просто не буду думать о том, что это вообще не русский язык. Что это совершенно не похоже на знакомые мне по первой жизни буквы. Не буду!
– Ну… мое начальство узнало о тебе, – со вздохом отозвался Гел. И протянул мне небольшую квадратную колбу с пробкой, как в вине. – Это зелье ночного зрения.
– Ага-а-а, – пробормотала я, забирая у него флакон и на всякий случай нюхая содержимое еще раз. Пахло чем-то, похожим на лилии и перец. Чихнув, я тряхнула головой и оторвала еще клочок от листа. – И что это значит? Тебя… отстранили?
Запоздало испугавшись, я подняла глаза и посмотрела на виновника всех моих проблем.
– Нет, – скривился он, а я облегченно выдохнула. – Я теперь приглядываю за тобой. Вот в таком виде.
– То есть ты часто будешь тут появляться?! – обрадовалась я, откупоривая следующую бутылочку. – Отличные новости!
