Ефросинья действительно никогда никуда не уезжала и сейчас пребывала в сильном волнении. Для нее был в диковинку и в новинку даже запах дороги. Специфический запах дороги, дальних странствий и путешествий, с этаким налетом романтизма.
У нее проверили билет и попросили пройти в купе, которое показалось очень тесным и неудобным. Только тут Фрося подумала: а с кем же она поедет до Польши? И, увидев молодую пару, расслабилась.
– Здравствуйте. Я – Таня, а это Игорь. Мы молодожены! – сообщила миниатюрная блондинка с трогательными веснушками на щеках.
– Фрося… – несколько растерявшись, представилась Ефросинья.
Она моментально почувствовала себя не в своей тарелке. Еще бы, люди отправляются в свое самое важное в жизни свадебное путешествие! Вот для кого оно в самом деле романтическое! Конечно, им наверняка хотелось бы побыть вдвоем, а тут рядом посторонняя тетка…
Но молодые люди оказались очень милыми и приятными. Они сразу же включили Фросю в свой круг общения и несколько растормошили ее.
– Выпьемте с нами? За нас, за нашу свадьбу! – Игорь выставил на столик бутылку коньяка с пятью звездочками на этикетке.
– За такое дело как не выпить? – ответила совершенно не пьющая Ефросинья и присоединилась к молодежи.
У юных супругов оказалось много разных напитков – кроме коньяка, еще и шампанское, и вино, и минеральная вода, и лимонад.
– Со свадьбы осталось, – смущенно пояснила Таня.
Закуски прилагалось не так уж и много, в основном уже слегка заветренные бутерброды. Тут-то и настала очередь Ефросиньи внести свою лепту. И на небольшом столе появились котлеты, кусочки жареной курицы, сваренные вкрутую яйца, пирожки с капустой и ватрушки с творогом. А также сырокопченая колбаса, твердый сыр, шпроты, банка с оливками, огурцы, помидоры, пучки сочной зелени.
– Ого! – присвистнул Игорь, щупленький парнишка с худой шеей, трогательно торчащей из ворота клетчатой рубашки.
– Это меня мама в дорогу снарядила, как в последний путь, – пояснила Фрося. – Мне одной всей снеди не съесть, но отказаться я не могла, иначе бы она обиделась. Поэтому приглашаю вас поучаствовать.
– Мы – с удовольствием! – с готовностью откликнулись молодожены и приступили к уничтожению припасов.
Поезд тронулся с места, Фрося проводила глазами перрон с редкими провожающими.
– Началось… – вздохнула она. – Знаете, я ведь впервые еду так далеко от дома…
– Давайте выпьем за путешествие! – предложила Таня.
– Давайте.
– За жениха!
– За невесту!
– Вкуснотища! Курица так хорошо прожарена! Пирожки такие мягкие!
– За свадьбу! За родителей жениха! За родителей невесты, а то они обидятся!
Ефросинья и сама не заметила, как ее вовлекли в процесс – в празднование свадьбы. Тост следовал за тостом, рюмка опустошалась за рюмкой, котлета исчезала за помидором. Прервать застолье пришлось лишь на проверку документов.
– Вы не шумите тут, – строго посмотрела на батарею бутылок проводница. – Ишь, устроили свадьбу…
– Мы тихонько! – заверила ее молодежь. – Хотите пирожков?
– Нет уж, спасибо. Мне не велено объедать пассажиров.
– Да здесь на вагон хватит! – развел руками Игорек.
– Вот и ешьте. Рано утром разбужу – таможня и граница будет. В курсе, что провозить через границу можно только два литра вина или литр крепкого напитка на душу населения? – напомнила пассажирам проводница.
– У нас больше останется. Значит, отберут или, еще хуже, штраф заставят платить? – растерялась Танечка.
– А из этого что следует? – заговорщицки прошептал ее новоиспеченный супруг.
– Что?
– Мы всё должны выпить! Ни грамма врагу!
– Браво! – поддержала мужа Таня.
Ефросинья к тому времени была уже абсолютно пьяна. Просто, можно сказать, в доску.
– Ребята – я пас. Мне больше не выпить! – И она качалась, и поезд качался.
– Что-то вы, Фрося, и правда неважно выглядите. Игорь, хватит ей наливать! А то еще границу не пройдет! – поддержала женщину Татьяна.
И молодежь переключилась на развлечения.
Полночи они играли в карты, нарды, шашки и в идиотскую игру с переодеванием «Что сделать этому лоту?».
А потом Фросю, что называется, вырубило. Причем – начисто. Она словно провалилась в огромную воронку, оказавшуюся кратером вулкана.
– Помогите! – кричала она оттуда. – Спасите меня!
– Сама залезла, сама и выбирайся, – ответил ей недружелюбный голос сверху.
– Кто ты? – заинтересовалась Фрося.
– Ты даже этого не понимаешь? Я бог!
– Боже! – ахнула Фрося.
– Вот именно! Пришел я по твою душу и не обнаружил ее, – вздохнул голос.
– Как же так? А ведь была! – забеспокоилась Ефросинья, ощупывая себя и стуча по карманам, словно выколачивая из себя что-то.
– Да где она у тебя, душа-то? Ты пьяная, как свинья!
– Так получилось, прости.
– Почему я вижу стольких людей, в момент своей смерти находившихся в таком вот состоянии? И в пьяном же виде предстающих передо мной? Как вам только не стыдно! Душа становится легкой и невесомой, фактически невидимой для меня, если в ней ничего нет. А в твоей ничего нет! Где любовь? Где привязанность? Ничего! Пустая ты, Фрося. Ухожу я.
– Эй! – позвала в темноту Ефросинья. Но ей ответили уже совсем другие голоса, а именно Татьяны с Игорем:
– Вставай, Фрося!
– Вы… вы видели его?
– Кого?
– Бога… он только что был здесь…
Ее кто-то резко дернул за плечи.
– Что вы несете?! Сейчас здесь будут пограничники, поднимайтесь! А то ссадят с поезда, и путешествие, едва начавшись, закончится!
Безумная тряска не прекращалась. Фрося открыла глаза и уставилась в бледные лица молодоженов.
– Вы?
– Фрося, вставайте! Уже граница!
«Господи, отчего же так трясет? Ах нет, это не поезд трясется, а у меня так голова кружится», – поняла Ефросинья, покрываясь липким потом.
По коридору сновали пассажиры, и Фросе пришлось лавировать между ними, что в ее состоянии было затруднительно. Но она успела добежать до туалета и, образно выражаясь, обняться с унитазом. Рвало ее долго и мучительно.
– Освобождаем туалеты! Немедленно пройдите в купе! Все должны быть с паспортами в купе! – кричала, стучала в дверь проводница.
– Сейчас… – простонала Ефросинья и умылась холодной водой.
Посмотрев на себя в зеркало, она ужаснулась еще раз. Бледно-зеленая кожа, осунувшееся лицо с впалыми щеками, тени под глазами, безумный взгляд и торчащие дыбом волосы. Хуже этого своего отражения она еще ничего и никогда не видела.
«Хорошо, мамы рядом нет… Стоило отъехать от дома, и сразу же так напилась! Какое позорище! Переводчица, называется… Языком еле ворочаю!»
Фросю тошнило снова и снова. Наконец, сильно шатаясь, она все же вернулась в купе. И как раз вовремя – строгий пограничник в форме уже ставил печати в паспорта молодоженов.
– А вот и наша соседка! – обрадовались ребята.
Фрося успела посмотреть в глаза белорусского пограничника, сунуть ему в руку паспорт, но тут же схватилась за рот и снова понеслась в туалет. Когда она вернулась, пограничник все еще ее ждал.
– Гражданка Кактусова!
– Я…
– Вам плохо?
– Очень.
– Я не могу пропустить вас за границу с заболеванием.
– У меня нет никакой инфекции, – покраснела Фрося. – Понимаете, вообще-то я совсем не пью, а тут вот выпила за свадьбу моих попутчиков. Да еще укачало в поезде… Извините меня.
– Так вы просто с перепоя?
– Угу…
– Выглядите неважно, уж точно. Как-то все же соберитесь, а то на польскую территорию вас не пустят. Припудритесь, что ли…
– Спасибо.
Пограничник ушел.
– Везете спиртное, сигареты? – заглянула в купе таможенница.
– Все выпили, – ответил Игорь.
– Шутите? С таможней не шутят! – нахмурилась женщина.
Еще несколько долгих и мучительных для своего здоровья минут Фрося провела в туалете, а потом, когда в желудке уже совсем ничего не осталось, легла в позе трупа в купе на верхней полке. Сил приводить себя в порядок не было никаких.
Польские пограничники, на удивление, оказались менее привязчивыми, и состав покатил дальше. Мерное покачивание вагона сводило Ефросинью с ума.
– Вы как? – заглянули к ней молодожены.
– Ой…
– Понятно. Хорошо, границу прошли. Теперь уж скоро будем на месте.
– Я не доеду!
– Надо выпить, – твердо сказал Игорь.
– Нет!
– Как ни странно, но станет лучше. Или наоборот, совсем вырубит.
– Лучше бы меня вырубило, чтобы ничего не чувствовать… – простонала Ефросинья.
– Ладно, лежите, – вступила в разговор Таня. – Давай, Игорь! За нас всех! И еще раз поиграем и развлечемся, чтобы дорога скучной не была!
Все-таки молодость и здоровьем отличалась, и неугомонностью.
Глава 6
Ефросинья снова и снова проваливалась в колодец, в воронку, в кратер вулкана – во все, где есть глубина. Везде она встречалась с невидимым духом и везде тщетно пыталась оправдаться, что все еще пьяна, что не образумилась с их последней встречи и по-прежнему не влюблена.
