получится. Я уезжаю по делам, — говорит он и направляется к двери. — Приятного вечера.
Дверь за ним закрывается, а я лишь спустя минуту понимаю, что так и стою, прижимая к груди какую-то тряпку. Сомневаюсь, что мое желание не врываться без стука учтется, поэтому впредь решаю не щеголять голышом по комнате, а переодеваться в ванной и закрываться при этом на замок.
Вечером раздается звонок от Карины, и я решаю — раз днем у нас поговорить не получилось, то приглашу ее сюда. Надеюсь, Богдан не будет иметь ничего против. Высылаю подруге адрес сообщением, а сама спускаюсь вниз, предупредить охрану, что ко мне приедет подруга.
В доме тишина и такой порядок, что от этой стерильности и чистоты рябит в глазах. Я прохожу на кухню, открываю холодильник и вздрагиваю, когда слышу за спиной незнакомый голос:
— Богдан Олегович распорядился, чтобы я приготовила вам ужин и отнесла наверх, — я впервые вижу эту женщину, а из всех людей, которых на территории этого двора, наверное, огромное множество, знаю в лицо только Казима.
— Нет, ничего не нужно. Ко мне сейчас приедет подруга. Я сама что-нибудь приготовлю.
С детства привыкла все делать сама, и к тому же готовить мне очень нравится.
Карина появляется в доме спустя полчаса, я слышу ее голос из гостиной, точнее восторженные возгласы.
— Вот это дворец! Какой домина! Только не говори, что у него десять жен, а ты одиннадцатая, — смеется она.
— Не знаю, — пожимаю плечами и снова думаю о том, что Богдан, наверное, много работает, чтобы иметь такие богатства. И с таким достатком возможно и в самом деле содержать несколько семей…
Карина садится за стол, а я только сейчас обращаю внимание, что на том стопка бумаг.
— Отодвинь аккуратно в сторону, — прошу я, а сама беру в руки тарелку с закусками, которые приготовила для нас, пока ждала ее.
Несколько документов падают на стол, Карина суетится, поднимает их, неуклюже сдвигает все в сторону, и снова начинает осматривать обстановку с таким выражением на лице, что я не могу наблюдать за этим без улыбки. Наверное, я пару дней назад выглядела такой же потрясенной, как и она?
— Как в журналах по дизайну. Даже не верится… Ущипни меня, а? — говорит она, набивая рот брускетами с лососем.
Мы болтаем на кухне, пьем чай и так пролетает почти час. Я предлагаю ей подняться в свою комнату, как в этот момент слышу, что открываться дверь, а спустя минуту на кухне появляется Богдан. Он напряжен, глаза останавливаются на мне, а затем на подруге, и опускаются на стол, где лежат его бумаги, и на красивом лице застывает гневная маска.
11
Аня
— Это Карина — моя лучшая подруга, — тут же оправдываюсь я. — А это Богдан… Богдан Олегович.
Воздух на кухне будто наэлектризовывается. Чувствую себя совершенно неловко и, как могу, пытаюсь сгладить неловкую ситуацию между нами. В этот момент я думаю о том, что должна была предупредить Богдана. Это ведь его дом, а я здесь всего лишь временная гостья.
— Здравствуйте, Богдан, — Карина растягивает губы в улыбке и делает несколько робких шагов в его сторону. — Мы учимся в одном университете.
— Где выход знаешь, Алина? — цедит Богдан сквозь зубы.
— Карина, — поправляет подруга.
— Плевать. Всего доброго.
Мои щёки вспыхивают от стыда. Я сама допустила такую неловкую ситуацию с подругой. В конце концов она не виновата в этом и не заслужила к себе такого грубого обращения.
Я поднимаюсь со стула, беру Карину под руку и провожу в прихожую под пристальный взгляд Богдана. Иногда мне кажется, что он вполне адекватный и воспитанный человек, а иногда… я не на шутку боюсь его.
Карина возится слишком долго. Надевает туфли на каблуках и берёт в руки плащ, а затем вспоминает, что забыла сумку на кухне!
— Вернись за ней, пожалуйста! — шепотом просит меня. — Боюсь, мне не поздоровится, если за ней вернусь я.
— Ладно. Жди меня здесь.
Богдан разглядывает бумаги и не обращает на меня никакого внимания. Осторожно юркаю мимо него, беру сумочку Карины и в этот момент он вдруг перехватывает мой локоть и дергает к себе.
Наши глаза встречаются. Его — темные и беспросветные как бушующий океан. Я слышу напряженное дыхание, улавливаю запах туалетной воды и нервно сглатываю от волнения. Пытаюсь вырвать руку, но у меня ничего не получается — его хватка слишком сильная.
— Вы делаете мне больно, — произношу с вызовом, хотя на самом деле мне хочется убежать к себе в комнату и спрятаться под одеялом.
Он не отпускает меня, но хватку всё же ослабляет.
— Я не терплю посторонних людей в своём доме. Чтобы духу этой Марины здесь больше не было. Увижу еще раз — выпихну на улицу без предупреждения. Поняла меня, дюймовочка?
В его голосе нет ни одного намёка на то, что он шутит. Взгляд холодный и опасный.
— Я тоже посторонняя, но вы почему-то упрямо меня здесь держите!
— Не путай берега, Анюта, — усмехается Богдан. — Ты та, кто вынашивает моего наследника. А подружку твою я не знаю. Может, она шпионка.
Было бы смешно, если я не настолько разозлилась. Ну какая из Каринки шпионка? Болтливее её я в своей жизни ещё не встречала.
— Больше подобного не повторится, — выдернув локоть, отвешиваю Богдану реверанс и иду в прихожую. Нет, на таких условиях я здесь не останусь. Запер меня в своем дворце и еще запретил приглашать друзей! Нужно придумать, как отсюда выбираться.
Богдан
— Серый, бумаги у меня, всё нормально. Звони нашим, я через час буду.
— Хорошо, Богдан. Толстый боров пока брыкается, но думаю к твоему приезду созреет для сотрудничества.
Я отключаю телефон, достаю из кармана пачку сигарет, подкуриваю, затягиваюсь. Сам на себя злюсь. Раньше за мной не замечалось рассеянности. Почему я забыл о бумагах? Ну да, конечно. Потому что в тот момент, как выходил из дома, звонил в клинику и записывал дюймовочку к врачу. Надо проверить ее подружку. Если информация утечет — пара не самых последних людей города надолго сядут, а я поимею кучу проблем.
Открыв окно, вышвыриваю в него окурок и мысленно усмехаюсь. Папаша, е-мае.
Толстых Вениамин Сергеевич, он же толстый боров, увидев меня на пороге своего офиса, окончательно поникает. Серёга развязывает его руки и протягивает бумаги, которые я привёз.
— Мне нужно
