Чтобы окунуться в атмосферу той эпохи, следует почитать газеты. Они совершенно распоясались в декабре 1919 года, что было связано с отплытием из Нью- Йорка в рождественское воскресенье старого транспортного парохода «Buford». На его борту находились 249 «красных», арестованных в ходе массовой облавы в ноябре, среди них — несколько известных радикалов, в том числе Эмма Голдман, Этель Бернштейн, Питер Бьянски, Александр Беркман. В числе их попутчиков были, как сообщала New York Sun, «заговорщики всех мастей…, большевики, анархисты, члены союза «Индустриальные рабочие мира», коммунисты и члены союза русских рабочих». Для всех журналистов «Buford» являлся «ковчегом Советов». А Boston Transcript добавляет: «Отправление судна с этим нежелательным грузом столь же знаменательно для истории, как и бессмертное путешествие Колумба».
New York Times уверяла, что американцы «…всё не хотели поверить, что в этом убежище для угнетенных бывшие угнетенные быстро могли бы превратиться в угнетателей, что они могли злоупотреблять гостеприимством и, чтобы отблагодарить Соединенные Штаты, предоставившие им возможности, равенство и свободу, они пытались уничтожить возможности других, равенство и свободу. Теперь американцы узнали иностранцев-революционеров».
Los Angeles Times, в свою очередь, настаивала на связи иностранцев с «красными»: «В настоящее время в Америке 14 миллионов европейцев, не получивших гражданства; по меньшей мере 7 миллионов не владеют английским (не могут ни говорить, ни читать). Избежав дурного влияния наставников, они могут стать хорошими американцами. Но пока позволено иностранным агитаторам распространять лживую пропаганду, эти иностранцы останутся угрозой для государства и жизни американцев».
Пассажиры «Buford» представляли собой рождественский подарок Ленину и Троцкому. Вслед за ними должны были последовать многие другие. Таково было царившее тогда настроение, и отдельные попытки протеста ничего не могли изменить. К тому же Билли Сандей, самый знаменитый предсказатель той эпохи, громко объявил свое мнение, которое поддерживали многие: «Если бы мне предоставили возможность сделать то, что я хотел бы, с этими ужасными социалистами и членами «Индустриальных рабочих мира», я бы выстроил их перед взводом солдат для расстрела и сэкономил бы наши корабли. Что же касается «красных», то заполнил бы ими тюрьмы до такой степени, чтобы их пятки торчали из окон».
Если взрывы свидетельствовали о жестокости левых, то они незамедлительно вызывали ответную жестокую реакцию справа. Начался разгул дурных инстинктов, поощряемый сверху. Профессора, подозреваемые в симпатиях к «красным», были вынуждены подписывать клятвенные заверения в лояльности. Деловым людям советовали молчать, особенно если они были склонны к инакомыслию. Подозрительность, опасение, доносы, поощряемые в военное время, не исчезли. Противники уже были не те, что прежде, а методы не изменились. Народное правосудие на этом не остановилось. Члены I.W.W. («Индустриальных рабочих мира»), уоббли, были изгнаны из одного города Пенсильвании, когда они собрались на заседание. В Западной Вирджинии 118 членов этой организации по распоряжению полиции должны были целовать американский флаг. Американский легион, созданный после войны с целью объединения ветеранов войны и защиты национальных ценностей, быстро превратился в силу, борющуюся против подрывной деятельности.
Трагические события произошли в городе Централия (штат Вашингтон). В 1918 году из города были изгнаны уоббли. Помещение, где они обычно проводили заседание, было закрыто. Несмотря на это, они решили вернуться туда в следующем году. Коммерсанты создали ассоциацию защиты, которая выступила вместе с местной секцией Американского легиона. В первую годовщину подписания перемирия было решено организовать демонстрацию, маршрут которой пролегал, якобы случайно, мимо нового штаба уоббли. Демонстрация проходила мирно, пока легионеры неожиданно не покинули ее ряды и не устремились к штабу профсоюза. Но члены I.W.W. были готовы к отпору и ожидали агрессоров с оружием. В результате столкновения — трое убитых. «Уоббли» снова были изгнаны из Централии. Одного из них, схваченного после перестрелки, линчевали на месте. Другие были брошены в тюрьму.
Событие исключительное? Возможно, хотя 1 мая 1919 года снова произошли ожесточенные выступления против «красных». В Бостоне были атакованы участники первомайской демонстрации: один убит, многие ранены, штаб социалистической партии разгромлен, 116 «красных» арестовано, причем ни один из нападавших не был взят под арест. В Нью-Йорке редакция периодического издания социалистов «Call», а также «Русский дом» были закрыты. В Кливленде демонстрация вызвала серьезное столкновение, в результате которого один убитый, сорок раненых и 106 манифестантов арестовано. Не прав ли был Фостер, сравнивший эту политическую обстановку с белым террором?
Попытаемся объяснить причины охватившего общество страха перед «красными». «Красный» — это коммунист, социалист, анархист, член революционного профсоюза, любой, кто мечтает об обществе ином, чем капиталистическое. Но, на самом деле, не все они были сторонниками Октябрьской революции, многие из них вовсе не пропагандировали ее идеи. Конечно, анархисты были ответственны за террористические акты. Но в то же время они не испытывали никаких симпатий к Ленину и Троцкому Социалисты тоже не придерживались единого мнения. Дебс, находясь в тюрьме, выражал симпатию к большевикам, но он тогда еще не познакомился с новым режимом, а позже, разобравшись в нем, немедленно изменил свое мнение. Виктор Бержер четко различал русский социализм и американский. «Мы не можем, — писал он 20 августа 1919 года, — перенести Россию в Америку».
Наконец, коммунисты создали две партии, которые поначалу, в течение нескольких месяцев, постоянно дискутировали и только затем объединились в борьбе против социалистов. На пике популярности, в 1919 году, обе компартии насчитывали около 100 тысяч членов; в обычное время их было вдвое меньше. В рядах Социалистической партии состояло 110 тысяч членов, но затем их число снизилось на две трети. Инфильтрация агентов федеральных служб в ряды этих партий сопровождалась массовыми облавами и налетами на их штаб-квартиры. Трудно сказать, действовали ли «подрывники» по собственной инициативе или ими руководили извне. Одним словом, провокаторы сыграли важную роль наряду с истинными революционерами.
Следует отметить, что иностранцы играли первостепенную роль в движении левых и экстремистов. Это естественно, так как в результате массовой иммиграции до 1914 года в США было немало иммигрантов, которые являлись носителями новых идей, доктрин, программ. В сентябре 1919 года в одной из двух компартий из 30 тысяч членов насчитывалось 26 тысяч иностранцев, среди которых — 6500 русских, 3500 украинцев, 3000 южных славян, 6000 литовцев, 1500 латышей, 2400 венгров, 2000 поляков, а также 4000 американцев. В другой партии состояло 9000 иностранцев, в основном немцев.
Для среднего американца того времени «красный» — это иностранец, плохо владеющий английским, игнорирующий политические порядки в стране и защищающий принципы, отличающиеся от американских. Самое простое решение — депортация нежелательных иностранцев из страны. США заражены вирусом, пришедшим извне, следует избавиться от него.
Наконец, многие из этих иностранцев — евреи. Christian Science Monitor 19 июня 1920 года опубликовала редакционную статью под заголовком «Еврейская угроза». Журналист озабоченно обсуждал содержание «Протоколов сионских мудрецов», на самом деле, документа, сфабрикованного царской охранкой России для оправдания яростного антисемитизма. В тот же день Chicago Tribune заключает, что большевизм — это орудие евреев для завоевания мира и что этот заговор «прежде всего направлен против англосаксов».
Дело Сакко и Ванцетти
В 1920 году эта истерия несколько затихает. Но хватило совсем немногого, чтобы она вспыхнула снова. Об этом свидетельствует дело Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти.
15 апреля 1920 года в Южном Брейнтри, пригороде Бостона, были убиты и ограблены кассир и охранник обувной фабрики. Они перевозили зарплату рабочим. По свидетельству очевидцев, наблюдавших эту сцену с довольно большого расстояния, грабители были похожи на итальянцев. Через три недели были арестованы Сакко и Ванцетти. Многое позволяло считать их виновными. Они сбивчиво отвечали на поставленные вопросы. Во время ареста у них обнаружили огнестрельное оружие. Они были анархистами. Уклонились от призыва в армию в 1917 году. Они — итальянцы, плохо владеющие английским. Словом, они были похожи на преступников.
Левые экстремисты пытались их спасти и превратили это дело в громкий политический процесс. Были ли они невинны или виновны? Следует признать, что даже сегодня на это нет неопровержимого ответа. Не вызывает сомнения, однако, то, что судья Тайер, ведущий процесс, не любил ни итальянцев, ни анархистов, что следствие и свидетели оставили много неясных или сомнительных моментов и что судьи находились под невольным влиянием страха перед «красными». Сакко и Ванцетти были приговорены к смертной казни в 1921 году.
