– А как вы тогда понимаете…?
– Что в меня влюбились? Так это очень просто, по мужчине это сразу заметно, н-не ошибешься…
– И что бывает потом? – автоматически спросил Гурский.
– Совсем ничего… – созналась Виктория. – За-аик обычно сразу забывают.
– Ну, я-то не забуду, нам долго вместе работать, как ни как, – почему-то уверенно возразил Гурский.
– Тогда я предла-агаю поехать ко мне домой и там мы по-оужинаем. А затем вы вернетесь в го-остиницу.
– Если это удобно, я – с удовольствием!
Гурскому и самому не хотелось бы светиться в каком-то кафе с сотрудницей. Да и поесть в домашних условиях у него давно уже не получалось – сам он готовить не научился, а свою мать, естественно, оставил в Москве.
Они вышли из Управления и сели в старенькие потрепанные «Жигули» младшего лейтенанта. В салоне было на удивление чистенько, будто машину только что выпустили с конвейера. Водила Лыскова лихо, и, набравшись смелости, а также на правах старшего, Гурский спросил:
– Имеет ли смысл так гнать эту развалюху? Не за пришельцами же гонимся?
Лыскова сразу снизила обороты двигателя и поинтересовалась:
– Вы о-опасаетесь скорости? Или просто чтите ПДД?
– Так развалиться же может! Да и ПДД не напрасно сочинили…
– Не ска-ажите! – возразила девушка. – Мы с моей ласточкой сто-олько преступников задержали! И все благодаря ее ма-аневренности, скорости, выносливости.
– И где вы ее ремонтируете, когда выносливость все-таки резко снижается?
– Сама и ремо-онтирую, – просто ответила дефектная красавица, – я сама ее всю на части разбира-ала и собира-ала. Не верите? Давайте откро-оем капот и вы сами убедитесь, что я отлично ра-азбираюсь…
– Верю! – успел крикнуть капитан, заметив, что Лыскова готовится тормознуть.
Надув губки, девушка упрямо заявила:
– Все равно вы убе-едитесь в том, что я права…
Через минуту она все-таки остановила автомобиль, и Гурский понял, что они добрались до цели. Солнышко по-прежнему жарило с неба, освещая двухэтажный особняк, стоявший на краю города и обнесенный вокруг широким травяным газоном. Около дорожки, ведущей к входу, параллельно тянулись ряды ярких цветов. Таких цветов Гурский в своей жизни еще не встречал, но уточнить их название постеснялся.
– Проходите в дом, – сказала Виктория, – я только одну вещь проверю. – И она, раскрыв капот, наполовину исчезла внутри машины. Капитан, не разбиравшийся в автомобильной технике и водивший в Москве только новенький «Форд», пожал плечами и пошел к дому. Двери оказались открыты, и здесь ему стало неловко от того, что он не знал, с кем живет девушка, кто встретит его внутри. Однако в просторном прохладном вестибюле была тишина и спокойствие, никто капитана не встретил. Понимая, что одному напролом идти не стоит, что это невежливо, Гурский вновь вышел на свежий воздух. Навстречу уже спешила Лыскова.
– Хорошо, что про-оверила, – сказала она. – Датчик холо-остого хода сдох. После ужина заменю. А что-о вы не проходите в гостиную? Стесняетесь… Там только мои родители, они очень гостеприимные люди и вам по-онравятся, проходите.
Они дальше уже шли вдвоем и из вестибюля попали сразу в большое помещение гостиной с огромными окнами, где находилось два человека.
– Здравствуйте! – вежливо произнес капитан, увидев пару еще не старых людей. Мужчина в джинсах и легкомысленной цветастой рубахе, сидел за роялем, а рядом с ним стояла невысокая женщина, красоту которой, видимо, унаследовала Виктория. На кресле в дальнем углу комнаты в дреме развалился огромный черный кот.
Родители Виктории приветливо улыбнулись и поздоровались в ответ. Они представились Гурскому, и ему показалось, что ничего удивительного в его появлении для них не было.
– Вы, молодые люди, пришли весьма своевременно, – сказала Анна Петровна. – У нас с мужем возник небольшой спор относительно одной старинной мелодии. Он играет на слух, слух у него – от бога, любую мелодию может сразу повторить. Жизнь сложилась так, что музыкантом он не стал, но с музыкальным инструментом, оставшимся от своего деда, расставаться не захотел. Иногда садится к роялю и исполняет какой-нибудь отрывок из классического произведения. Вам, Владимир Васильевич, дочка наша уже об этом, верно, сообщила?
– Нет, – признался Гурский, – ни о чем таком мы еще не успели поговорить. К сожалению, меня знатоком классической музыки назвать нельзя и, наверное, ваш спор не решу. Надеюсь, Виктория поможет? – он поискал Викторию глазами, но не нашел ее в гостиной, видимо, она пошла готовить ужин.
– У дочки музыкальный слух совсем отсутствует, – с сожалением констатировала Анна Петровна. – Поэтому с музыкой на сегодня покончено. Иван! Пойдем, покажем гостю нашу картинную галерею.
Иван Захарович нехотя поднялся от рояля и они втроем пошли на второй этаж, где Гурский, к своему удивлению, нашел вывешенными на стенах несколько великолепных полотен старых русских художников: Репина, Брюллова, Левитана, Айвазовского и других. В помещении было примерно три десятка картин. Спрашивать, есть ли среди них подлинники, капитан не решился. Сам он был любителем русской живописи, поэтому галерею с удовольствием осмотрел. Иван Захарович, заметив интерес Гурского, немного оттаял и подробно рассказал, каким образом ему удалось собрать такие качественные копии. Анны Петровны с ними уже не было, она пошла на кухню – помогать дочери.
– Я очень доволен знакомству с вами, Владимир. Вы не возражаете, если буду так к вам обращаться?
– Конечно, без проблем! – ответил Гурский. – И много людей ходит к вам смотреть эти прекрасные полотна?
– Полноте, мой друг! – отмахнулся Иван Захарович. – Друзей у меня здесь нет, а посторонних мы не приглашаем. Честно говоря, я рад за Викторию, что она вас привела. Даже не могу представить, что подвигло ее на такой подвиг… Она у нас – очень замкнутая, вы, наверное, понимаете, с чем это связано. Единственный ребенок в семье… Что мы только не делали, к кому не обращались. Однако дефект речи остался с самого детства. А ведь какая красавица!
– Да, я обратил внимание, что Виктория Ивановна весьма эффектно выглядит, – добавил Гурский. – С такими данными…
– Даже ничего больше не говорите! Для нас с Анной это большая беда. У нас была съемочная группа, сериал снимали в окрестностях про нашу глухомань. Режиссер заинтересовался Викой, но – как говорится – не судьба, отказался с ней работать. Три года назад это было.
Иван Захарович помолчал немного и предложил спуститься в столовую:
– Думаю, женщины уже все приготовили.
Очарованный красотой младшего лейтенанта, к тому же сытый после ужина, Гурский попросил Викторию не очень быстро его везти обратно.
– Очень хорошо провел вечер, – сказал он, выходя из «Жигуленка» у своей гостиницы. – Еще раз поблагодарите своих родителей. Надеюсь, ночь пройдет тихо и никакие происшествия не лишат нас с вами хорошего отдыха. До утренней встречи, Вика!
Еще около получаса прогуливался в одиночку капитан вдоль улицы, переваривая сегодняшний день. Он подумал внезапно, что если бы не дефект речи у Виктории, то ему ее никогда бы встретить не удалось. Он решил подумать на досуге, как можно девушке помочь, посмотреть определенные сайты в Интернете, позвонить своему другу Сергею в Москву. Сергей Драгунский работал в одной из известных столичных клиник, а когда-то они жили в одном подъезде.
На небе стали появляться звезды, из-за забора частного дома, примыкающего к гостинице, капитана неожиданно облаяла невидимая в темноте собака. Гурский чертыхнулся и пошел спать.
Утром дежурный по Управлению ознакомил Гурского с происшествиями за ночь. Ничего криминального на первый взгляд капитан не обнаружил, но поручил старшему лейтенанту Колобову проверить подробнее все рапорты с мест и доложить о наиболее существенном. Сам же он закончил подготовку кабинета, начатую вчера, забрал самые необходимые документы в кабинет Лысковой, где решил перекантоваться временно до окончания ремонта. В Управление уже пришли маляры во главе с Людмилой Зайцевой, которая сразу приметила отличие нового начальника от старого и несколько раз подходила к нему по пустяшному поводу. Внимательная Лыскова не преминула предупредить Гурского, что Зайцева давно не живет с мужем и сейчас очень конкретно начинает охмурять Владимира Васильевича.
– Прошу вас, не поддавайтесь ее ча-арам! – твердо выразила свою позицию девушка, заботливо приготовившая второй рабочий стол в своем кабинете для капитана.
– Хорошо, не буду, – рассеянно произнес в ответ Гурский, просматривая материалы, намеченные к изучению накануне.
Виктория очень серьезно посматривала на работающего капитана и изредка выходила проверить, как идет ремонт. В коридоре насквозь прокуренные лейтенанты Яицкий и Лысенко остановили ее и прямо спросили:
