— Она приказала изменить мне глаза.
— Тебе идёт.
— Спасибо. А… очки, — непроизвольно сказала девочка, — они очень красивы.
Салли пожала плечами.
— Твой старик уже позволил тебе побывать в Тибе?
Кумико покачала головой.
— Умно. На его месте я поступила бы так же.
Она отпила ещё эля. Её ногти, очевидно — акриловые, тоном и блеском напоминали перламутр.
— Мне рассказали о твоей матери.
Чувствуя, что у неё пылает лицо, Кумико опустила глаза.
— Ты здесь не поэтому. Хотя бы это ты знаешь? Отец вовсе не из-за неё сплавил тебя к Суэйну. Там — война. С самого моего рождения в верхах якудза не было никаких склок. А теперь, видно, время пришло. — Пустая кружка звякнула о мрамор. — Он просто не может позволить, чтобы ты там оставалась, вот и всё. До тебя там слишком легко добраться. В том, что касается соперников Янаки, парень вроде Суэйна от основных событий довольно далеко. У тебя ведь даже и паспорт на другое имя, ведь так? Суэйн должен Янаке. Так что с тобой всё в порядке, ясно?
Кумико почувствовала, что глаза у неё наполняются слезами.
— О’кей, с тобой не всё в порядке. — Жемчужные ногти забарабанили по мрамору. — Так, значит, она покончила с собой, и с тобой не всё в порядке. Чувствуешь себя виноватой, да?
Кумико подняла глаза — на два зеркала-близнеца.
Как и Синдзюку в Токио, Портобелло задыхался от туристов. Салли Ширс, настояв на том, чтобы Кумико выпила свой лимонад, который уже успел согреться и выдохся, вывела её на запруженную улицу. Крепко держа девочку за руку, Салли начала прокладывать себе дорогу по тротуару мимо раскладных стальных столиков, накрытых рваными скатертями из бархата с тысячами предметов из хрусталя и серебра, меди и фарфора. Кумико смотрела во все глаза, но Салли тянула её мимо выстроившихся рядами сервизов с королевской эмблемой и носатых чайников времён Черчилля.
— Это гоми, — рискнула заметить Кумико, когда они остановились у перекрёстка.
Хлам. В Токио изношенные и ненужные вещи превращались в строительный наполнитель. Салли по-волчьи оскалилась.
— Здесь — Англия. Гоми — основной природный ресурс. Гоми и талант. Вот это я сейчас и ищу. Талант.
Талант носил бутылочно-зелёный вельветовый костюм и безукоризненно чистые замшевые наушники; Салли отыскала его в каком-то очередном пабе. Паб назывался «Роза и корона». Салли представила талант девочке, назвав его Тиком. Ростом он был чуть выше Кумико, и в спине или бедре у него было что-то перекошено, поэтому ходил человечек откровенно хромая, что ещё больше усиливало общее впечатление асимметричности. Его волосы были выбриты сзади и на висках, а над лбом наворочены в масленую шапку тёмных кудрей.
Салли представила Кумико:
— Мой друг из Японии — и держи руки при себе.
С неопределённой болезненной улыбкой Тик повёл их к столику.
— Как бизнес, Тик?
— Прекрасно, — мрачно ответил тот. — А как заслуженный отдых?
Салли села спиной к стене на мягкую банкетку.
— Ну, — отозвалась она, — как тебе сказать. Если судить по сегодня, то совсем тихо.
Кумико подняла на неё глаза. Вся ярость Салли куда-то испарилась или же была искусно скрыта. Садясь, Кумико опустила руку в сумочку и нашарила модуль. Колин сфокусировался на скамейке возле Салли.
— Очень мило с твоей стороны вспомнить обо мне, — сказал Тик, устраиваясь в кресле. — Я сказал бы, прошло два года. — Он поднял бровь, переведя взгляд на Кумико.
— Она в порядке. Ты знаешь Суэйна, Тик?
— Исключительно по репутации, спасибо.
Колин изучал их пикировку с насмешливым интересом, вертя головой из стороны в сторону, как будто на матче по теннису. Кумико пришлось напомнить себе, что никто, кроме неё, призрака не видит.
— Я хочу, чтобы ты его для меня покрутил. Причём так, чтобы он про это не знал.
Тик во все глаза уставился на неё. Вся левая половина его лица скривилась в одном гигантском подмигивании.
— Ну да, — насмешливо отозвался он, — не многого же ты хочешь, а?
— Хорошие деньги, Тик. Лучше не бывает.
— Ищешь что-то конкретное или нужно просто покопаться в грязном белье? Сдаётся мне, будто кто-то не знает, что это он заправляет всем здешним рэкетом. Не могу сказать, что мне бы хотелось, чтобы он застукал меня на базах данных своего дома…
— Но опять же деньги, Тик.
Два очень быстрых подмигивания.
— Роджер выкручивает мне руки, Тик. А кто-то давит на Роджера. Я не знаю, что у них на него есть, на это мне, в сущности, наплевать. Но того, что у него есть на меня, хватит с лихвой. Подключись к линии входящих-исходящих сообщений, в общем, посмотри рутинный трафик. Он с кем-то связывается, поскольку условия сделки всё время меняются.
— А как я это узнаю, если увижу?
— Просто посмотри, Тик. Сделай это для меня.
Опять конвульсивное подмигивание.
— Идёт, попробуем его крутануть. — Он нервно побарабанил пальцами по краю стола. — Поставишь выпивку?
Колин поглядел через стол на Кумико и театрально закатил глаза.
— Я не понимаю, — говорила Кумико, торопясь за Салли по Портобелло-роуд обратно. — Ты втянула меня в какую-то свою интригу…
Салли подняла от ветра воротник.
— Я ведь могу тебя предать. Ты устраиваешь заговор против партнёра моего отца. У тебя нет никаких причин доверять мне.
— Как и у тебя доверять мне, котёнок. А вдруг я одна из тех нехороших личностей, что доставляют столько хлопот твоему отцу?
Кумико задумалась над такой возможностью.
— Это правда?
— Нет. А вот если ты шпион Суэйна, значит, у него в последнее время завелось гораздо больше причуд, чем я думала. Ну а если ты шпионишь для своего старика, то, может, мне и не нужен Тик. Но если за всем этим стоят якудза, какой смысл использовать Роджера вслепую?
— Я не шпион.
— Так начинай становиться своим собственным шпионом. Если в Токио жарко, как на сковородке, то здесь ты, пожалуй, угодила в самое пекло.
— Но к чему замешивать меня?
— Ты и так замешана. Ты же здесь. Боишься?
— Нет, — ответила Кумико и замолчала, задумавшись, с чего бы этому быть правдой.
Позже вечером в одиночестве зеркальной мансарды Кумико присела на край огромной кровати. Стянула промокшие башмаки, потом вынула из сумочки модуль «Маас-Неотек».
— Кто они такие? — спросила она у призрака, который взгромоздился на парапет чёрной мраморной ванны.
— Твои приятели из паба?
— Да.
— Уголовники. Что до меня, то я посоветовал бы тебе водиться с более приличными людьми. Женщина — иностранка. Из Северной Америки. Мужчина — лондонец, Ист-Энд. Судя по всему, вор. Крадёт информацию. К сожалению, я могу войти в архивы полиции, только когда дело касается преступлений, представляющих интерес с исторической точки зрения.
— Я не знаю, что мне делать…
— Переверни модуль.
— Что?
— Посмотри на задней крышке. Там есть бороздка в форме полумесяца. Вставь в неё ноготь большого пальца и поверни…
Открылся крохотный люк. Микропереключатели.
— Переставь рычаг А/В на В. Воспользуйся чем-нибудь тонким и острым, но только не «биро»[2].
— Что?
— Не ручкой. Чернила и пыль забивают схемы. Зубочистка подошла бы идеально. Это переставит модуль на активируемую голосом запись.
— А потом?
— Спрячь модуль внизу. Новости мы прослушаем завтра…
Глава 6
Утренний свет
Слик провёл ночь на куске промятого темперлона под верстаком в цеху Фабрики, завернувшись в шуршащий лист упаковки. От пластика пахло свободными мономерами. Слику снились Малыш Африка и его тачка, причём во сне эти двое сливались, и зубы во рту у Малыша почему-то превращались в блестящие хромированные черепа.
Он проснулся от резкого ветра, заносящего первый зимний снежок в пустые проёмы фабричных окон.
Слик лежал и думал о циркульной пиле для Судьи: почему всякий раз, когда требуется разрезать что-то плотнее фанеры, запястье норовит выйти из строя? Первоначально он планировал оснастить руку пятью самостоятельными пальцами на шарнирах. Каждый из пальцев должен был оканчиваться миниатюрной электропилой, но эта концепция впала в немилость по целому ряду причин. Электричество… ну как-то не удовлетворяло, было недостаточно физическим, что ли. Может, стоило сделать ставку на воздух, большие резервуары сжатого воздуха или внутреннее сгорание, если удастся подобрать запчасти. Впрочем, если копаться достаточно долго, на Собачьей Пустоши можно отыскать детали практически ко всему, а нет — под рукой с полдюжины городов Джерсийского Ржавого Пояса с целыми акрами мёртвых механизмов — собирай, сколько хочешь.
Он выполз из-под верстака, за ним, как мантия, потянулось прозрачное пузырчатое одеяло. Слик вспомнил о мужике на носилках, который теперь лежал в его комнате, и о спавшей в его кровати Черри. У неё-то, наверное, не затекла шея. Поморщившись, Слик потянулся.
