– Так вы пойдёте с нами? – обрадовался я.
– А вы как думали, молодой человек?
Валентина Михайловна вздёрнула подбородок.
– Таня, где ты живёшь?
Жила Таня в двухэтажном кирпичном доме недалеко от школы. Когда-то дом был выкрашен в жёлтый цвет, но краска уже местами облупилась, и из-под неё выглядывала серая штукатурка, а кое-где – и кирпичи.
Мы вошли в первый подъезд и поднялись по скрипучей деревянной лестнице. Павел шёл впереди, я сразу за ним. За мной шла Таня, а замыкали нашу процессию Алексей Дмитриевич и Валентина Михайловна.
– Алексей Дмитриевич! – напомнил я. – Приготовьте папку!
По нашему замыслу Воронцов должен был изображать чиновника из органов опеки.
В квартире слышался визгливый женский смех. Ему вторил низкий неразборчивый мужской голос.
Павел поправил фуражку и нажал кнопку звонка.
– Не работает, – виновато сказала Таня. – Стучать надо.
Павел кулаком постучал в дверь.
Через минуту недовольный женский голос спросил:
– Кто там? Танька, ты?
– Это милиция, – строго ответил Павел. – Откройте!
Женщина за дверью сдавленно охнула.
– Коля! – услышали мы. – Там милиция!
Мужской голос снова что-то пробубнил.
– Иди и сам посмотри! – ответила ему женщина.
Павел снова постучал в дверь.
– Откройте!
Послышался скрип половиц, затем щёлкнул замок, и дверь распахнулась.
– Ну, и чего надо? – недовольно спросил нас крепкий краснолицый мужчина. Короткая стрижка делала его похожим на сердитого ежа.
Мужчина был не то, чтобы пьян, но навеселе. Его необъятный волосатый живот выступал из-под расстёгнутой рубашки. Ниже виднелись форменные серые брюки. А на плечах рубашки были погоны старшего лейтенанта милиции.
Глава 4
Старший лейтенант с подозрением смотрел на нашу компанию. Я услышал, как за моей спиной Таня шумно вдохнула. Да и сам ощутил холодок в груди. Чёрт! Приехали на арапа, называется!
Не растерялся только Павел. Он козырнул и официальным голосом сказал:
– Убийство, товарищ, старший лейтенант! Пройдёмте с нами!
Со старшего лейтенанта мгновенно слетела вся уверенность. Он выпучил глаза, крепкая челюсть отвисла от удивления.
– Где?
– Здесь. Идёмте, время не терпит.
– Б…! Щас, погодите!
Старший лейтенант повернулся и крикнул вглубь квартиры:
– Галя! Где мой китель? Быстрее!
Не закрывая дверь, он стал обуваться.
Таня прижалась к облупленной стене подъезда. Алесей Дмитриевич и Валентина Михайловна молчали. Я не понимал, что затеял Павел, и тоже помалкивал.
Через минуту старший лейтенант выскочил из квартиры. Китель его был застёгнут не на те пуговицы. Рубаха торчала, а пустая расстёгнутая кобура оттопыривалась. Подмышкой милиционер держал кожаную папку на молнии.
– А это кто? – спросил он Павла, кивая на нас. – Свидетели, понятые?
– Да, – ответил Павел и первым пошёл вниз по лестнице. Старший лейтенант – за ним. Проходя мимо Тани, он удивлённо взглянул на девочку, но ничего не сказал.
Мы вышли во двор дома.
– Ну, где? Кого убили, лейтенант?
– Не убили, а убивают прямо сейчас, – ответил Павел, – вот её.
Он кивнул на Таню.
– В смысле? – опешил старший лейтенант.
И тут в разговор вступила Валентина Михайловна.
– В том смысле, что девочка боится идти домой. Её мать пьёт, не даёт ребёнку нормально учиться. А вы, вместо того, чтобы пресечь это безобразие, сами в нём участвуете!
Старший лейтенант уставился на Валентину Михайловну.
– Вы кто?
– Учитель русского языка и литературы! – гордо ответила Валентина Михайловна.
– А я директор школы! – представился Алексей Дмитриевич.
Он не стал уточнять, что его школа находится в Черёмуховке.
Старший лейтенант оторопело обводил нас взглядом.
– Не понял. Слышишь, лейтенант – ты что за цирк тут устроил? Ты откуда вообще? Что-то я раньше тебя не видел.
– Никакого цирка, – твёрдо ответил Павел. – Лейтенант Вольнов, Волховский РОВД. Здесь нахожусь по личному делу. Ко мне за помощью обратилась девочка, которая боится идти домой, потому что там её мать пьёт с сожителем. Я узнал, где она учится, и вместе с учителями пошёл по домашнему адресу, чтобы провести беседу с матерью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Павел вытащил из кармана удостоверение и показал его старшему лейтенанту.
– А тут вы, – с укором сказал он.
– Ну, ты это, – угрюмо ответил старший лейтенант, – Полегче, не загоняйся. Это ж не твоя земля.
– А какая разница? – спросил его Павел. – Порядок-то один.
На втором этаже распахнулось окно. Из него высунула встрёпанная женщина неопределённого возраста с опухшим лицом. Её обесцвеченные химией волосы стояли дыбом, груди чуть ли не вываливались из-под небрежно запахнутого халата.
– Коля! Что там? – закричала она, и вдруг увидела Таню.
– Танька! Ах ты, б…! Ты где шлялась? Живо домой!
В других окнах тоже замелькали любопытные лица. Таня покраснела от стыда.
– Закрой окно! – заорал на женщину старший лейтенант.
Женщина испуганно отпрянула и захлопнула створки.
– Может, в квартире поговорим? – недовольно пробурчал старший лейтенант.
– Хорошо, – согласился Павел.
– И без этих.
Старший лейтенант мотнул головой в нашу сторону.
– Это представители школы и общественности. Без них не получится.
– Я должна проверить условия, в которых живёт девочка! – снова вмешалась Валентина Михайловна. – Думаю, в районном отделе народного образования очень заинтересуются этой историей. И вашим в ней участием тоже.
Она с угрозой посмотрела на милиционера.
– Подождите! – остановил учительницу Павел. – Возможно, товарищ старший лейтенант тоже пришёл проверить условия, в которых живёт девочка. И давайте, действительно, пройдём в квартиру.
Мы снова поднялись по лестнице. Дверь в квартиру была заперта. Старший лейтенант с досадой треснул кулаком по хлипкой филёнке.
– Галя! Открой!
Оглянулся на нас и поправился:
– Гражданка Скворцова, откройте, пожалуйста!
Это была даже не бедность – разруха.
Лопнувшие обои на стенах, куча немытой посуды в эмалированной раковине, стол с порезанной клеёнкой – весь в крошках и остатках засохшей еды.
Перемотанный тряпкой кран на кухне подтекал. В туалете печально журчал бачком надколотый унитаз.
Павел остался на кухне договариваться со старшим лейтенантом. Мы прошли в комнату.
– А где Таня делает уроки? – спросил Алексей Дмитриевич, с удивлением оглядывая обстановку.
Колченогий сервант, в котором стояла разномастная посуда. Разложенный диван с неубранным постельным бельём. Древняя ширма, за которой виднелась односпальная кровать. Журнальный столик с кругами от бутылок на полированной поверхности.
И всё.
– В школе она их делает, – недовольно сказала мать Тани. – Здесь негде. Сами видите, как живём – теснота! Не повернуться!
Она стояла, уперев руки в бока, словно этой позой пыталась придать себе уверенности. Даже на расстоянии трёх шагов я ощущал запах спирта и немытого тела.
Странно, что нет запаха перегара. Хотя, она ведь недавно пришла с работы.
– Где вы работаете? – спросил я.
– Приёмщицей в «Стеклотаре». А что?
Женщина с вызовом уставилась на меня.
– Разрешите?
В комнату вошёл Павел. Быстро огляделся.
– Мы с товарищем участковым договорились полюбовно. Девочка сегодня же переедет к бабушке. А старший лейтенант проследит, чтобы мать не мешала ей учиться.
Павел сделал паузу и добавил:
– Ну, а мы скромно промолчим о том, что увидели.
– Значит, отбираете дочку? – вскипела женщина. – Родную дочь у матери? И ты с ними, Коля?!
– Остынь, Галя! – рявкнул на неё участковый. – Я с тобой ещё поговорю.
– Поговорит он! Нашёлся говорильщик!
Галя вдруг рухнула на диван лицом вниз и разразилась рыданиями.
Таня молча смотрела на мать.
