Через час обе стороны подписали договор с агентством. Ставя подпись на бланке, Николаша сказал, глядя Маше в глаза: «Я даю тебе последний шанс. Если ты развалишь и эту сделку, будешь жить в этой квартире до конца своих дней».
На следующий день аналогичный договор подписали Саша и Сашина мама. А еще через день мне позвонила агент Ольга.
– Привет, – сказала она мне. – Звоню, чтобы тебя предупредить. Твои клиенты, которые смотрели сталинку, хотят тебя кинуть.
– Как – кинуть? – не поняла я.
– Да очень просто, – объяснила Ольга. – Они мне позвонили и сказали, что твое агентство берет с них слишком большие комиссионные. Они так считают. Поэтому Маша предложила мне продать обе их квартиры, если я снижу процент агентства.
Я потрясенно молчала. Месяц непрерывных разговоров по телефону, встреч, обсуждений условий работы с агентством, поиск сталинки, просмотры, подписание договоров – месяц, до краев заполненный подготовкой к началу сделки, пролетел у меня перед глазами.
Слишком большие комиссионные? Я ничего не понимала. Нет закона, определяющего стоимость услуг на рынке недвижимости. Но есть рекомендации Ассоциации риелторов Санкт-Петербурга, в которую входило наше агентство. Процент, указанный в договорах с Сашей и Машей, был ниже рекомендованного – поскольку продать нужно было две квартиры, а не одну, я сделала им скидку. Поблагодарив Ольгу, я закончила разговор и позвонила Маше.
– Маша, – начала я осторожно, – Ольга сказала мне, что вы с Сашей хотите сменить агента. Вас что-то не устраивает в моей работе?
– Ну что ты, ты отлично работаешь, – сказала Маша голосом, которым хвалят собачку, принесшую хозяину домашние тапки.
– Тогда в чем дело? – поинтересовалась я.
– Ты что, обиделась, что ли? – В голосе Маши звучало неподдельное удивление. – Но это же нормально – каждый хочет сэкономить.
Вот так, не больше и не меньше: каждый хочет сэкономить. Взывать к совести было бесполезно.
– Маша, – стараясь говорить спокойно, начала я. – Условия работы с агентством были тебе известны со дня нашего знакомства. Я сделала работу. Эта работа должна быть оплачена.
Маша молчала.
– Передо мной лежит договор с Николашей, – продолжала я. – Помнишь, что он сказал тебе напоследок? «Это твой последний шанс». Ты хочешь сэкономить? Твое право. Но мое право – порвать этот договор в связи с твоим отказом от сделки. И попробуй уговорить Николашу подписать что-нибудь снова.
Маша продолжала молчать. Такого поворота она не ожидала.
– Рвать договор? – спросила я ее.
– Не надо, – после паузы выдавила из себя Маша. – Будем работать дальше.
– А экономить будешь на кефире, – жестко закончила я.
На следующий вечер, когда я, вернувшись домой, сидела на кухне с чашкой чая в руке, мне позвонил Саша.
– Слушай, – сказал он. – В цене сталинки, которую мы хотим купить, ведь тоже заложены комиссионные агентства?
– Конечно, заложены. Это деньги агентства, которое выставило квартиру на продажу, за работу по расселению, – объяснила я.
– Мы ведь теперь знаем адрес, – продолжал Саша. – А что, если ты туда сходишь и договоришься с жильцами сама, без этого агентства, а с нас возьмешь за расселение меньше?
Я поперхнулась чаем. Желание сэкономить у Саши и Маши, похоже, обладало силой основного инстинкта. Отказавшись в категоричной форме, я положила трубку и позвонила Ольге.
– Ольга, – предупредила я, – теперь мои клиенты хотят кинуть тебя и сэкономить на твоих комиссионных.
– Пусть попробуют, – смеясь, сказала Ольга. – Для этого им сначала придется договориться с дядей Васей. Не переживай. Все будет хорошо.
Дядя Вася, алкоголик, занимавший в сталинке одну из комнат, знал Ольгу с детства. Пропив все, он ухитрился, однако, сохранить остатки осторожности и отдал Ольге документы на свое жилье на хранение. При этом он, будучи в трезвом состоянии, накрепко вбил себе в голову одну фразу: «У меня есть агент». Всем мутным личностям, пытавшимся обсуждать с ним его квартирный вопрос, щедро наливая один стакан за другим, в самом невменяемом состоянии он сообщал о наличии у него агента. Через некоторое время личности оставили его в покое. Ольга стояла на страже его интересов.
Саша и Маша, не зная об этом обстоятельстве, вечером пришли в сталинку с предложением расселиться вообще без агентства.
– Мы готовы приобрести вашу квартиру, – сладко пела бабушке Маша. – Скажите нам, что вы хотите купить, и мы сами вам это найдем.
Из комнаты, почесывая бок, вылез дядя Вася.
– Вы кто, блядь, такие? – спросил он, моргая мутными с перепоя глазами. – Покупа-а-а-тели? У меня есть агент! Вон, ее телефон на обоях у двери записан, звоните. А то ходют тут, блядь, отдыхать людям мешают.
И захлопнул дверь комнаты перед носом у Маши.
Попытка сэкономить была отбита со всех сторон. Время шло, в любой момент на сталинку мог найтись другой покупатель. Надо было подписывать договор с агентством. Нас попросили внести пятьсот долларов аванса.
Согласовав со всеми время встречи, я приехала в агентство, продававшее сталинку. Саша и Маша появились чуть позже. И преподнесли мне очередной сюрприз. Они приехали втроем. Третьим был дедушка в поношенном коричневом костюме, в старомодных очках и со старческими пятнами на морщинистом лице.
– Знакомься, – сказала Маша. – Это наш консультант, советник юстиции Иван Сергеевич.
Я поздоровалась. В душе шевельнулось нехорошее предчувствие. Советник юстиции в силу своего возраста давно уже не мог заниматься практической работой, и уж с квартирными сделками, прохождение которых определялось практикой рынка в гораздо большей степени, нежели законами, он точно никогда не имел дела. Но смело собирался консультировать.
Переговоры начались. Сделка была очень сложной. Мне надо было найти покупателей на две квартиры – в Озерках и в Купчино. В один день появиться они не могли. Значит, сначала надо было найти такого, который хотел бы и мог бы ждать, пока найдется второй. В какой момент это произойдет, не мог знать никто. При этом агентству, расселявшему сталинку, надо было заранее найти две квартиры – одну, двухкомнатную, предпринимательнице Татьяне, вторую, в области, дяде Васе, причем такие квартиры, продавцы которых стали бы ждать, пока покупателей найду я. При этом всех должны были устраивать местоположение и цена покупаемых и продаваемых квартир. И документы по всем объектам должны быть подготовлены к нотариату, который должен проходить в один день. У некоторых документов есть срок годности, и весьма короткий. Их нельзя заказать заранее, а нужно получать буквально накануне нотариата.
Мы обсуждали срок действия договора. Менеджер Ольги, Света, давала мне на поиск покупателей три месяца. Это были отличные условия. Но тут вмешался консультант.
– А что будет, если за три месяца мы не найдем покупателей? – спросил он.
– Вы потеряете аванс, – объяснила менеджер Света.
– Но это большой риск для моих клиентов, – важно сказал советник юстиции. – Не знаю, могут ли они на него пойти.
Саша и Маша согласно кивали головами.
– Каковы гарантии, что они не потеряют свои деньги? – продолжал отрабатывать свой гонорар дедушка.
Менеджер Света вопросительно посмотрела на меня. Я вздохнула и приступила к объяснениям:
– Понимаете, Иван Сергеевич, в недвижимости есть такое понятие – «срок экспозиции объекта». Это срок между выходом объекта в рекламе и внесением за него аванса, то есть нахождением покупателя. Если квартира выставлена по среднерыночной цене, срок для стандартных квартир – а у Саши и Маши, безусловно, стандартные квартиры в спальных районах, – колеблется от одного до полутора месяцев. Этот срок подтверждается сотнями сделок. (В 1997 году это действительно было так. В зависимости от ситуации на рынке время экспозиции может меняться.) Нам дают три месяца. За это время мы успеем найти покупателя минимум два раза.
Советник юстиции слушал меня с непроницаемым лицом. Когда я закончила объяснение, он пожевал губами и спросил:
