Он положил ладонь на то место, где покоилось на его груди Единое, и прошептал Имена Трех Всемогущих. Законов этой магии Властители Неба не знали — она родилась здесь, на Горте. И в такой страшный момент лучше полагаться на родной талисман, чем вверить свою жизнь завесе, в которой человек может раствориться в одно мгновение ока.
Было совершенно ясно, что для Вулта произошедшее не оказалось неожиданностью, что ничего сверхъестественного в этом чуде он не видел. Цим потихоньку пошел вслед за ларнгом Вулта, аккуратно выискивая себе дорогу между шатрами, и Кинкар не стал ни понукать его, ни удерживать. И вот один из людей смешанной крови взял поводья двух навьюченных ларнгов. И точно так же, как недавно Властитель Неба, шагнул в паутину с уверенностью человека, идущего по городской улице. Разноцветное сияние на секунду окружило его и тоже поглотило без остатка вместе с животными.
Вулт обернулся и подобрал заушники Цима. Он ободряюще улыбнулся Кинкару.
— Нас ждет приключение почище любого набега — даже набега Хлафа с’Дуна, мой юный друг. Даже путешествия к звездам…
Кинкар, одной рукой удерживая Воркен, положив другую на пылающее огнем Единое, не пытался протестовать, когда рыцарь увлек его за собой прямо в загадочные врата. Боковым зрением он поймал на себе острые взгляды стоявших неподалеку Властителей Неба, но ему было не до них. Все внимание его было сосредоточено на паутине. Он никак не мог избавиться от мысли, что сейчас попадет в какую-то ловушку, смысл которой для него непостижим. Он напряг все мышцы, чтобы не поддаться нервной дрожи, охватившей его тело, чтобы не броситься прочь не только от этих врат, но и от людей, подчинивших себе таинственную силу паутины.
Вулт исчез; исчезла и голова Цима. Кинкара обволокла разноцветная переливающаяся пелена. Единое, скрытое на его груди, раскалилось до такой степени, что, казалось, вот-вот прожжет тело до самого сердца. Он закусил губу, чтобы не закричать от боли, но внезапно перед его ослепленными сиянием глазами предстал странный мир, как бы сделанный из серого камня — мир, в котором сама жизнь казалась чем-то посторонним, мешающим. О нет, это не был мир мертвых — потому что здесь некому было умирать, — это был мир, никогда не знавший даже отсвета чьей-либо жизни. Откуда он это узнал, Кинкар не мог бы сказать — наверное, Единое подсказало ему.
Показались вторые ворота — такие же голубые металлические столбы, и снова паутина. Разница была лишь в том, что перед этими воротами помещался какой-то ящик, поблескивавший рукоятками и переливавшийся огоньками. Рядом столпились Властители Неба, один из них стоял на коленях перед ящиком, положив на него руки. Вся его поза говорила о чрезвычайном напряжении; он, похоже, был занят чем-то необыкновенно важным.
Цим брел, покачивая головой. Кинкар осторожно вдохнул. Грудь болела, но боль вроде бы стала чуть слабее. Единое доставляло непереносимые мучения, только когда он впрямую соприкасался с колдовством Властителей Неба. Если вновь придется проходить через ворота, сможет ли он выдержать это? Он попытался сосредоточить свои мысли на Троих. Единое принадлежало Им, право хранить было ему даровано Ими — конечно, Они не оставят сейчас своего верного слугу…
Он попробовал оглядеться, надеясь получить хотя бы малейшее представление о происходящем. Он увидел каких-то женщин, навьюченных ларнгов-тяжеловозов — целый караван. Но всего тут находилось не больше тридцати человек, и только шестеро из них оказались Властителями Неба, а остальные — такими же, как он, людьми смешанной крови.
Было очень хорошо видно, что связывает их клановая общность, они общались друг с другом с теплотой родственников. Один лишь изгнанник из Стира чувствовал себя изгоем, оторванным от всего, что ему близко. Если бы только знать, что происходит, куда ведут эти ворота, что лежит впереди! Но в одном он был совершенно уверен — их ждет изгнание, которое продлится долго, если не всю жизнь.
Сквозь первые ворота прорвался Властитель Неба. Он бросился к своим товарищам. Столпившиеся около ящика повернули к нему свои напряженные бледные лица. Если он хотел их о чем-то предупредить, то, безусловно, опоздал, ибо сразу же вслед за ним из первых ворот вывалилась целая куча ларнгов и людей, размахивающих окровавленными мечами. Двое из них сидели верхом на одном ларнге.
Властитель Неба, стоявший рядом с ящиком, ударил по нему ладонью, и тотчас же по второй паутине пробежала зеленая волна, которая тут же приобрела голубой оттенок, потом фиолетовый.
Шатаясь, из первых ворот вышел лорд Диллан. Отойдя на Два шага, он на секунду задумался, потом поднял руку. Что было в ней, Кинкар не заметил, но из его сжатого кулака вырвался сноп огня, озаривший окружавший их мрачный серый мир. Пламя достигло первой паутины. Она сморщилась, сжалась, словно тонкая ткань, упавшая в костер. Теперь между столбами виднелись лишь голые камни.
Но люди вокруг вдруг заторопились, как будто уничтожение лишь одной паутины еще не избавляло их от погони. Кинкара окружили и повлекли за собой его новые спутники, и он не осмелился сопротивляться, полагаясь теперь только на свою выносливость. Кто знает, какие муки ждут его во время второго перехода?
Боль оказалась куда сильнее, чем в прошлые разы. Ему почудилось, что он закричал, но никто из окружающих не обратил на него внимания — все были слишком поглощены происходящим. Он отметил, что небо над ними изменило свой цвет — из серого оно снова стало розовым, и под лапами Цима зашуршала высохшая полевая трава. Воркен зашевелилась у него в руках, раздраженно крича.
Кинкар изумленно огляделся. Вокруг него уже не расстилалась пустыня. Его взору предстала обширная равнина, вдали виднелись очертания предгорий, и над всем этим возвышались горы, едва различимые сквозь синеватую дымку. Пахнул морозный ветер, швырнув в лицо несколько снежинок. Вокруг хороводом вились белые хлопья, сливаясь во все усиливавшийся снегопад.
ОБРЕТЕННЫЙ МИР
Кинкар поежился. Не попробовать ли осторожно вытащить Воркен и закутаться в плащ вместе с ней? Пораненная, да к тому же еще и перепуганная, она вполне могла напасть и на своего хозяина. Тело, которое Кинкар прижимал к себе, было налито мускулами — Воркен была очень сильной, тогда как огонь, пылавший на груди юноши, лишил его и сил, и желания бороться.
Кинкар был совершенно поглощен собой, поэтому он не обратил внимания на шум вокруг, но краем уха он уловил, что кто-то напал на Властителей Неба у внешних ворот, и это вынудило их к действиям, которые могли обернуться чрезвычайно опасными последствиями. Между ними возник спор, который кончился уничтожением вторых ворот. И вот группа беглецов оказалась здесь, на открытой всем ветрам равнине. Ничего не оставалось, как пытаться обустроиться в этом месте, как бы трудно это ни было.
Кинкар сгорбился над Воркен и тихонько свистнул ей в самое ухо, пытаясь как можно лучше изобразить писк морода, затем осторожно развернул плащ, ожидая немедленного удара крепких лап с кинжалами когтей. К счастью, Воркен оказалась умницей, и когда, осмелев, Кинкар целиком развернул плащ, она припала к его груди, глядя на него снизу вверх, словно потрясения последних часов усмирили даже это свирепое создание. Вытянув передние ноги, она утвердилась на его груди, словно на стволе дерева.
Медленными движениями, боясь потревожить свою пылающую грудь, Кинкар завернулся в плащ вместе с Воркен. Волны боли начинались от Единого, перекатывались через плечи и дальше, к кончикам пальцев рук. Ему повезло, что сейчас не надо было держать в руках меч — юный воин был отнюдь не уверен, что смог бы его поднять.
Он осмотрел поврежденное крыло Воркен. От края до края его тянулась свежая обожженная полоска. Птица позволила ему всего на одно мгновение взглянуть на свою рану. Потом она повернула голову и принялась лизать больное место, встречая предупреждающим шипением все попытки хозяина продолжить осмотр. Кинкар был вынужден разрешить ей залечивать рану по-своему. Хватит уж и того, что она согласилась смирно сидеть под плащом.
Властители Неба выстраивали беглецов в колонну. На открытой местности лагерем не встанешь, особенно если надвигается пурга. Придется пробираться к предгорьям — может, там удастся найти какое-нибудь укрытие. Кинкару бросилась в глаза странная безлюдность этих земель. Наверняка они принадлежали какому-нибудь лендлорду — почва выглядела очень плодородной. И тем не менее, не видно было ни стены, ни сторожевых фортов. Наверное, чародейство Властителей Неба забросило беглецов в самый отдаленный уголок Горта, где вообще не знали землевладений. Юноша ни на секунду не сомневался, что они не покидали Горта. Над их головами горело бледно-розовое небо, ноги ступали по обычным травянистым кочкам, пробивавшимся сквозь снег жухлыми пучками. Безусловно, они остались на Горте, но вот что это за странная местность?
