камеру. Конечно, Елизавета находится где-то в доме. Ведь никто не видел и не слышал ничего, что могло бы указывать на то, что Елизавету насильно вывезли из особняка. Значит, никто в дом не проникал и не выходил из него. В том числе и сама Елизавета.
– Евгения, вы не будете против, если я поеду с вами? – спросил Владислав.
– Конечно, поедемте вместе, – ответила я, выходя из комнаты.
– Владислав! Куда ты? Ты же только что с самолета! Неужели ты снова побежишь к этой девчонке?! Мало она тебя унижала?! – Екатерина Дмитриевна буквально набросилась на сына с допросом, когда он вышел из своей комнаты.
– Мама, пожалуйста, оставь меня в покое, это моя жизнь, – твердо ответил Владислав.
Мы с Владиславом приехали в усадьбу, и я позвала горничную Аделаиду.
Владислав быстро поднялся на третий этаж и остановился перед одной из дверей.
Она оказалась запертой. Я вопросительно посмотрела на Аделаиду.
– Извините, но у меня нет ключа от этой комнаты. Дело в том, что ключ находится у Елизаветы Георгиевны, и она никому его не дает, – смущенно опустив глаза, объяснила горничная.
Ладно, это не проблема.
– Одолжите мне на минуту, пожалуйста, одну из ваших шпилек, – попросила я горничную и, не дожидаясь, сама аккуратно вынула шпильку из ее пышного пучка русых волос, уложенных на затылке.
Я на глазах у изумленной девушки открыла дверь, поковырявшись в замке шпилькой.
Так и есть. Елизавета сладко спала в небольшой комнате, интерьер которой совпадал с тем, что был на записи.
– Аделаида, вы свободны, – я отпустила горничную, – вот возьмите вашу шпильку.
– Я тоже пойду, – сказал Владислав.
– Просыпайтесь, Елизавета Георгиевна. – Я подошла к Новохатской и тронула ее за плечо.
– А? Что? – Елизавета спросонья начала тереть глаза, совсем как маленький ребенок. – А… почему… вы?
– Елизавета Георгиевна, обещаю, что ничего не расскажу Георгию Валентиновичу, если вы наконец прекратите свои штучки. То есть не расскажу вашему отцу о том, что вы же сами и организовали свое похищение. И нам уже пора выходить, скоро вылет нашего самолета, если вы еще не забыли про свое путешествие.
– На что вы рассчитывали, Елизавета Георгиевна, затевая эту авантюру? – не удержалась я от вопроса, когда мы уже садились в машину.
– Да так. – Новохатская неопределенно пожала плечами. – Ну, я знала, что дэдди скоро отправится в Австралию, и вот… да мне просто скучно стало, Евгения Максимовна. – Елизавета откровенно зевнула.
– Ну и развлечения у вас, Елизавета Георгиевна.
– А заодно и вас хотела проверить, Евгения Максимовна. Я решила, что дэдди поручит это дело вам. Вот. Я хотела узнать, как у вас обстоят дела с детективными способностями. А вдруг в нашем путешествии меня по-настоящему похитят?
– Ну и как?
– Проверку вы прошли, – удовлетворенно сообщила Новохатская.
Только по пути в аэропорт Елизавета, видимо, решила еще раз проверить меня на вшивость.
Она вдруг попросила остановиться:
– Виктор, останови вон у того киоска, мне сигареты нужно купить.
– Вам какие, Елизавета Георгиевна? Я могу принести, – подобострастно сказал Виктор, молодой парень лет двадцати пяти.
– Остановись, – коротко и твердо повторила Новохатская.
Виктор послушно исполнил приказ. Но девушка, вместо того чтобы прикупить так необходимые ей сигареты, выйдя из машины, вдруг тормознула проезжавшее мимо такси.
Что-то сказав водителю, Елизавета села в салон, и такси рвануло с места.
– Виктор, давай быстро за ними! – крикнула я.
Виктор растерянно посмотрел на меня:
– А как же… Елизавета Георгиевна будет недовольна… – начал мямлить парень.
– Кому сказано: поезжай! – заорала я на весь салон. – Я сама разберусь с Елизаветой Георгиевной, не переживай!
К чести Виктора, он не упустил такси и проследовал за ним до конца.
Такси остановилось у торгово-развлекательного центра.
Елизавета, расплатившись с водителем, выпорхнула из машины и вбежала по ступенькам.
– Виктор, что здесь находится? Куда это она намылилась? – спросила я.
Парень ошалело посмотрел на меня: видимо, он не привык к тому, что действия его хозяйки так непочтительно комментирует какая-то пришлая девица.
– Куда могла направиться Елизавета Георгиевна? – повторила я вопрос, на этот раз более дипломатично.
– А… так это… здесь же ночной клуб.
– Понятно. Стой здесь и никуда не отъезжай, – приказала я.
Ночной клуб «Элефант» размещался на первом этаже.
Уже в вестибюле было слышно, как гремит, просто грохочет музыка. В зале было сильно накурено, душно и шумно. Плотный слой дыма и царивший в клубе полумрак не позволяли толком разглядеть оттягивающуюся публику.
Я подошла к танцполу, который представлял собой круговорот молодежной тусни. Моему взору предстало множество оголенных спинок, животов и тугих попок, затянутых в джинсы. Их обладатели дергались в такт музыке, бешено потрясая головами. Позади танцпола находилась небольшая эстрада, на которой наголо бритый певец в темных очках пел песню о том, как он последовательно расчленял свою девушку электропилой.
Песня закончилась, и зал буквально взревел от восторга. По эстраде заскользили лучи прожектора.
Поклонницы завизжали и запрыгали. Среди девиц я увидела Елизавету. Она тоже увидела меня и, прорвавшись сквозь беснующуюся толпу, бросилась к певцу.
Новохатская, демонстративно взглянув на меня, прижалась к певцу и обняла его за шею.
Он, в свою очередь, обнял девушку за талию и коснулся губами ее щеки.
Я подошла к ним и тронула Елизавету за плечо.
– Нам надо поговорить, – решительно сказала и повернула девушку лицом к себе.
– Мне не надо, – сказала Новохатская и передернула плечом.
– А мне надо! – тоном, не терпящим возражений, сказала я.
Елизавета скривилась, как будто бы съела лимон, но повиновалась и нехотя поплелась за мной.
Мы прошли в туалет. Около одного из умывальников стояли две девицы, и одна из них аккуратно высыпала на крышку пудреницы белый порошок.
«Ну, конечно, кокаин», – подумала я.
– Елизавета Георгиевна, – я решила придерживаться официально-вежливого тона, хотя у меня просто руки чесались наподдать ей как следует, –
