— Это долгая история.
Тут Элеонор тоже посмотрела на Роба, словно рассчитывая на то, что он ей все объяснит.
Теперь, судя по его виду, он злился уже на них обеих.
— Я же вам сказал: я с ней не знаком.
— Ну и ладно, — отозвалась Элеонор, подмигивая. — Распишитесь вот тут, — сказала она Линдси, после чего предложила Робу: — Может, вы проводите вашу подругу до номера?
Он возмущенно воздел руки.
— Сколько раз мне вам повторять? Она мне не подруга! Но — да, конечно, я отволоку ее чертов чемодан туда, чтобы вы смогли вернуться к своему сериалу!
Фух! Вот уж действительно ворчун. Линдси так и подмывало заявить ему, что с такими манерами он считаться самым сексапильным мужчиной на свете не сможет, но ей удалось сдержаться. Вместо этого она молча вышла следом за ним из холла в холодную ночь Монтаны и поплелась по еще одной дорожке.
«Гризли» оказался классическим придорожным мотелем с номерами, выходившими на малюсенькую зеленую полоску двора, и парковкой для автомобилей за ним. Наверное, утром у нее окажется чудесный вид на озеро, но сейчас это было видом на густой туман.
Когда Роб остановился у двери седьмого номера, Линдси чуть не упала, запнувшись о собственный чемодан (ох, он и правда был большой!), но сумела удержаться на ногах и заработала в свой адрес только косой взгляд. Вставив в замок магнитную карточку, которую ему вручила Элеонор, он повернул ручку и вошел внутрь, волоча за собой чемодан.
Линдси вошла следом, не отрывая глаз от своих сапожек карамельного цвета, для того чтобы не запнуться о порог. Именно из-за этого она и уткнулась прямо в грудь Роба Коултера, который повернулся, чтобы уйти.
Ее первой мыслью было: «Ой! Что-то голова кружится!» А вторая была: «Ого! Большой. Теплый».
Она подняла на него взгляд как раз в тот момент, когда его пальцы обхватили запястья обеих ее рук, которые тоже оказались у него на груди.
О Боже! Ей захотелось его поцеловать. Ужасно захотелось. По правде говоря, ей захотелось утащить его в кровать. Ее сердце отчаянно колотилось, она начала потеть, несмотря на то, что через открытую дверь в комнату врывался холодный воздух, а ее груди заныли, оказавшись так близко от его рук. Плюс к этому ее дело только что испытало наслаждение от столкновения с ним, так что теперь она знала, что его грудь действительно такая широкая и крепкая, как ей казалось издали. Ах, как она сердита на Карлу за то; что она готовит такой отличный коктейль!
— Ой! — сказала она, хотя на самом деле думала: «О-ла-ла!» И странный инстинкт самозащиты заставил ее добавить: — Наверное, от меня пахнет спиртным?
Господи! Что это она только что сказала? А?
— Из-за того, что я весь вечер проторчала в баре.
Вместо ответа он просто отодвинул ее в сторону, поспешно выпустив ее руки.
— Пахнете нормально, — проговорил он все с той же ворчливостью.
Ладно, значит, он ее целовать не собирается. Ничего удивительного.
— Споткнулась, — пробормотала она, чтобы он не думал, будто она пыталась на него наброситься.
Как и следовало ожидать, он не стал спрашивать, все ли у нее теперь в порядке, а просто заявил: «Ну, вот вы и на месте», и бесцеремонно двинулся к двери.
Неожиданно для себя она высказала вслух то, что думала, и ее сарказм был слышен очень ясно:
— Мой герой!
Он остановился, уже поставив ногу в черном рабочем сапоге на порог, и обернулся. Его глаза чуть сощурились, а их взгляд стал еще более мрачным.
— Но я не называл себя ничьим героем.
С этими словами он ушел.
Линдси застонала, когда яркий луч солнца ворвался в окно: впечатление было такое, будто кто-то стреляет ей по мозгам лазерными лучами. Во рту у нее было сухо, все тело болело.
Когда ей удалось разлепить глаза, прикрыв лицо рукой в попытке заслониться от болезненно-яркого света, она поняла, что находится не у себя дома. Если, конечно, к ней ночью не проникла банда охотников с целью изменения убранства. Стена, на которую упал ее взгляд, была отделана узловатыми сосновыми досками и украшена вставленной в рамку гравюрой лося. Под картинкой она разглядела небольшой столик, на котором была выставлена статуэтка медведя.
И в этот момент весь вчерашний вечер припомнился ей в единой вспышке ужаса.
Медведь. Статуя. Коктейли. Большой тяжелый чемодан. Большой привлекательный мужчина.
Ой, нет! Ой, нет-нет-нет-нет!
Мужчина, которого ей необходимо было расположить к себе, — а она выставила себя перед ним в совершенно постыдном виде! Она была пьяна и, возможно, буянила. Как минимум она почти хамила.
Она даже не сказала ему «спасибо»! По крайней мере, ей казалось, что она этого не сказала. А ведь без него ей, возможно, пришлось бы ночевать на парковке «Ленивого лося», а не в этой постели.
Линдси ощутила, как ее переполняют противоречивые чувства: раздражение и желание. Однако желание, похоже, побеждало. А когда девушке удается испытывать желание в момент сильного похмелья… это о чем-то говорит.
Заметив, что у нее болит челюсть, она приподняла голову и увидела, что спала, положив щеку на свою леопардовую сумочку. Чудесно! Теперь у нее на щеке будет огромный след!
Тут она перевела взгляд ниже, убеждаясь, что взяла с собой в постель не только сумочку: на ней была вся одежда, в которой она провела вчерашний день, вплоть до ее сказочно удачных сапожек.
Сев в постели, она оказалась лицом к лицу с зеркалом в плетеной раме сельского стиля — и громко ахнула. След на щеке был еще самой малой из ее проблем. Волосы у нее были в полном беспорядке. Словно в них порезвились мышки. Глаза у нее покраснели, лицо было осунувшимся и бледным. Даже снимки на личном деле заключенного — и те выглядят лучше!
Оглядевшись, она увидела новые детали номера. С потолка свисала «люстра», сделанная из небольших рогов. Рама кровати была собрана из искусственных бревнышек, а темно-зеленое покрывало усеяно силуэтами лосей, оленей и (Господи!) медведей. Вешалка для одежды была закреплена на плоской кованой фигуре лося, подвешенной на стену, и повсюду были развешаны гравюры с медведями и соснами.
Но к своему изумлению, Линдси обнаружила, что гостиница не лишена некоего теплого уюта, благодаря которому она начала успокаиваться. Как это ни странно, даже медвежье-лосиная тематика ее не раздражала.
Слава Богу, на угловом столике обнаружилась кофеварка. А рядом с ней стояла небольшая корзиночка, полная таких перекусов, которые обычно продаются в автоматах. Крекеры с арахисовым маслом! Печенье «Орео»! При виде этой роскоши у нее больно подвело живот, и она вдруг вспомнила, что накануне вечером так и не собралась поесть.
