Перевернув медведя, я присел отдохнуть: даже оставшаяся туша весила очень много. Быстро сняв оставшуюся шкуру, принялся вырезать сухожилия. Лар в свое время неоднократно говорил, что сухожилия — самое ценное в добыче. Как ни старался, часть сухожилий я все равно порезал. Пока возился с сухожилиями, мясо стало подмораживать, но это мне только на руку. Вначале хотел тащить мясо на медвежьей шкуре мехом вниз. Пока возился, пришла идея тащить шкуру мехом вверх, чтобы трение о снег дополнительно почистило ее от жил и оставшегося мяса. Подмороженное мясо не испачкает мех, а я сделаю хотя бы частичную очистку шкуры.
Разложив оба куска шкуры мехом вверх, начал накладывать куски мяса. На мой взгляд, практически одной мякоти набралось не меньше ста килограммов. Показав Нате, как схватить шкуру, чтобы не выскальзывала из рук, попросил сдвинуть ее «сани» с места. Не без труда, но девушке это удалось. Мой кусок шкуры и горка мяса на ней были вдвое больше, но мне не привыкать к нагрузкам. Едва мы прошли метров сорок, как я остановился.
— Что случилось? — голос Наты звучал взволнованно.
— Ничего, просто забыл прихватить пару костей. Постой здесь, я сбегаю.
— Зачем тебе кости, суп будешь варить? — насмешливо спросила Ната, но я не стал объяснять. Кости мне нужны, чтобы сделать самодельные иголки: шкуру как-то нужно сшить, превращая ее в подобие шубы. Отделив две трубчатые кости с помощью дезинтегратора, вернулся обратно.
— Если устанешь, скажи. Мы не торопимся, спокойно все дотащим.
Девушка кивнула, берясь за шкуру. Первую остановку сделали метров через двести: тащить шкуру с кучей мяса оказалось сложнее, чем я предполагал. Ната еще не готова к таким нагрузкам, она даже дезактивировала шлем, хватая воздух открытым ртом.
— Закрой шлем, не хватало тебе еще простыть, чем тебя лечить здесь?
Чтобы ее не перегружать, дальше шли с более частыми перекурами. Уже начинали сгущаться сумерки, когда мы доползли со своим грузом до спасательной капсулы. Втащив шкуры с мясом внутрь защитного купола, мы ввалились в капсулу. С мясом при такой погоде ничего не произойдет, сушить его начну завтра. Усталость такая, что даже не съев стандартного батончика, завалился спать в ближайшей противоперегрузочной капсуле.
Утром все тело болело, словно отработал на галерах без отдыха. Ната спала, вчера умаялась так, что впервые я проснулся раньше нее. Выйдя на улицу, потрогал мясо, превратившееся в мерзлые куски с прожилками льда. Все это мясо нужно высушить, но с этим проблем не предвиделось: режим обогрева и сушки дезинтегратора сделает за сутки то, что солнце делает за неделю. Вот как довести шкуру до нужной кондиции, здесь ситуация мне казалась сложнее. У меня нет под рукой ничего, чем можно сделать шкуру мягче, оставалось только непрерывно мять ее, периодически смачивая.
Несколько кусков медвежатины перенес в капсулу, затем перевернул и осмотрел малый кусок шкуры. Снег отлично справился со своей работой, мездревать осталось совсем немного. Отряхнув шкуру от снега, занес ее домой, думая, из чего сделать мялку. Проснувшаяся Ната с любопытством смотрела, как я нарезаю мякоть на тонкие ломти. Учитывая, что нож у меня не самый лучший, толщина ломтей получалась разная. Разложив вырезанные ломти на шкуре, направил поток горячего воздуха на мясо. Умывшись на улице, вернулась Ната:
— Давай я.
Уступив ей эту работу, вышел с ножом на улицу, рискнув дезактивировать шлем. Датчик на рукаве комбинезона показывал минус пятнадцать, по ощущениям было чуть холоднее. Переложив мясо на снег, перевернул больший кусок шкуры, чтобы отскоблить оставшиеся кусочки мяса и жил. За работой не заметил, как вышла из капсулы Ната и дотронулась до моего плеча:
— До какого состояния нужно сушить животный белок?
— До съедобного, — отшутился я, разгибаясь, — пойдем, посмотрим, что у тебя получилось.
А получилось у нее неплохо: мясо еще не вполне съедобно, но уже по вкусу слегка напоминало сушеное мясо, что мы готовили с Нел. В ломтях еще оставалась вода, на вкус отдавало сыростью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Надо еще Ната, пока цвет не станет темно-коричневым.
— Может усилить мощность потока? — предложила девушка.
— Не стоит, сегодня ты его все равно не доведешь до кондиции, потребуется пара дней. Сейчас я нарежу тебе новые ломти, сделай им первичную обработку жаром.
Мы работали до темна, лишь прервавшись на обед и ужин. Не утерпев, я все-таки съел небольшой кусок полусушеного мяса, вызвав гримасу Наты. От моего предложения попробовать девушка категорически отказалась.
Второй кусок шкуры я занес внутрь: он задубел на морозе, рискуя порваться при мездрении. Оставив его оттаивать, вынес меньшую часть шкуры, принимаясь активно ее скоблить. Целых три дня ушло, прежде чем я посчитал, что большего от шкуры мне не добиться. Теперь обе части находились внутри капсулы: как только шкуры высыхали, я их смачивал и мял вручную, стараясь не пропустить ни сантиметра.
Все пространство капсулы кроме узкого прохода было выложено мясными ломтями. Ната ходила по проходу, обрабатывая горячим воздухом куски, переворачивая их каждые два часа. На четвертый день, попробовав мясо, я признал, что оно съедобно. Не хватало соли, чтобы улучшить вкус, будь у нас соль, можно бы засолить мясо, соль убивает микроорганизмы лучше, чем тепло.
Прошло уже две недели, как мы приземлились, а наши отношения с Натой напоминали пионерское расстояние. Пару раз мне в голову приходила мысль сократить дистанцию, но что-то сдерживало. Сама девушка немного изменилась: вынужденное длительное нахождение в малом пространстве сближает людей, ломает барьеры. Ната стала немного веселей, начала слушаться с полуслова, но есть мясо отказывалась.
Расколов принесенные кости медведя, я попытался сделать из них пару игл. С нескольких попыток ничего не получилось, выбрав пару тонких осколков костей, путем долгого стачивания о камень я смог получить тонкое шило с небольшим крючком на острие. В принципе, этого мне должно хватить, чтобы проделать дырки в шкуре и связать края сухожилиями. По факту, сделать это оказалось не так легко: сухожилия не желали вести себя как веревки. Почти целая неделя ушла на то, чтобы из двух частей шкуры сделать что-то похожее на шубы.
Температура на улице повышалась, колеблясь между минус десятью ночью и поднимаясь до минус двух днем. Февраль перевалил за середину, с учетом длительности нашего пути до материка нам нужно выходить в дорогу не позднее, чем через неделю. Меня очень беспокоил Гольфстрим, это теплое течение, благодаря которому в моем старом мире море в районе Британских островов не замерзало. По моей просьбе Ната покопалась в своем «компьютере», обнаружив любопытные факты. Гольфстрим в период неолита несколько раз замедлял скорость и даже менял течение. В настоящий момент теплое течение несло свои воды севернее британских островов, не приближаясь к берегам Норвегии. Это давало надежду, что до конца марта лед на море не вскроется, и мы спокойно успеем добраться до суши.
Через несколько дней, когда температура днем впервые поднялась до нуля, решил проверить, как шубы держат тепло. По моей просьбе Ната отключила питание комбинезонов. Сами комбинезоны мы не стали снимать, надев поверх них громоздкую шубу из медвежьей шкуры. Первые десять минут, пока комбинезоны держали тепло, разницы не чувствовалось. Потом, ткань комбинезонов стала холоднее, но при нулевой температуре шуба, несмотря на ее изъяны, грела неплохо. Есть, конечно, и минус: определенная скованность движений во время ходьбы. Вернувшись в капсулу, я попытался сделать подобие рукавов, но отказался от этой мысли, боясь испортить шкуру.
Наша шуба представляла собой мексиканское пончо, надевалась через голову и ограничивала движения рук. Для себя я просто сделал прорези для рук, чтобы иметь возможность защищаться. От Наты, когда дезинтегратор перестанет работать, пользы в защите не никакой, не стал разрезать ее шкуру. Выход в дорогу назначил на двадцать пятое февраля: оставшееся время я жадно поглощал знания из голографа Наты. При всем моем желании, в спасательном модуле не было ноутбука или аналога, чтобы можно было взять с собой. Сама спасательная капсула была рассчитана на автономность и защиту, попавшие в беду астронавты, могли два месяца дожидаться помощи, послав сигнал бедствия. Второй нож тоже неплохо заточили, получив таким образом солидный арсенал: два копья и два ножа. Постоянно переворачивая ломти мяса, добился их хорошей просушки.
