Сделав небольшую паузу, советник облизал пересохшие губы и почти шепотом произнес:
– А теперь слушай меня внимательно…
Камни активируются специальными заклинаниями, которые произнесут четверо магов. Еще четверо сведут излучаемые артефактами сгустки магической энергии в одну точку. Последний, девятый, маг придаст энергии форму бура и направит вниз. Но если активировать камни не одновременно, девятый участник ритуала не сможет полностью контролировать энергетическое поле, создаваемое Фоглом. Тебе потребуется выяснить, который из камней определяет область заклинания, и заставить его владельца немного опоздать. Тогда мощь волшебного камня вольется в силовой бур несколько позже и, пробивая скалу, неконтролируемый энергетический поток утянет своих создателей за собой.
Чтобы произнести заклинания одновременно, – продолжил Орион, – маги воспользуются песочными часами. Заместитель коменданта выдаст тебе такие же, но изготовленные по специальному заказу – песчинки в их колбах перетекают чуть медленнее. Твоя задача – подменить часы одному из магов. Которому – ты определишь сам.
Стараясь не упустить какую-нибудь подробность, кажущуюся незначительной сейчас и способную стать камнем преткновения в дальнейшем, Ланс слушал затаив дыхание.
– И обо всем этом написано тут? – спросил он, как только Орион закончил рассказ. Удивление, охватившее его несколько мгновений назад, сменилось обычной невозмутимостью.
– Слово в слово, – заверил советник. – К сожалению, в книге не приведены заклинания, заставляющие Фоглы ожить, и не сказано где камни хранятся. Но я уверен, что маги уже раздобыли все четыре и обязательно привезут их с собой.
– Тебе следовало бы стать магом.
– Я и сам иногда так думаю, – улыбнулся Орион. – Ну что ж, я рассказал тебе все, что знал. Вот твои сопроводительные письма, – советник протянул перетянутый суровой ниткой свиток. – Отныне ты королевский лекарь Ланс Ремар.
Старик крепко обнял молодого воина, будто встречался с ним последний раз.
– Я обязательно вернусь, – пообещал Ланс.
– В этом я ничуть не сомневаюсь, – твердо произнес Орион, и вновь озорные морщинки расчертили лицо старика.
* * *
Сверкая глазами, гнедой жеребец влетел во двор и, почувствовав, как натянулись удила, остановился. Третий день, меняя коней при каждом удобном случае, Ланс скакал в Мерсел – город-порт, откуда заключенных отправляли на Кролл. Сопроводительное письмо, предназначенное капитану королевского галеона Грегори Уайтлоу, он положил в кожаную сумку лекаря. Из-за долгой скачки спина посланника стала мокрой, лицо раскраснелось. Белый тюрбан покрылся пылью, гроздья репейника облепили полы плаща из овечьей шерсти. Ланс решил не брать с собой серьезное оружие, ограничившись длинным кинжалом, который в его руках мог противостоять полновесным высокородным клинкам.
– Эй, хозяева! – прокричал Ланс.
Заскрипели дверные петли, на крыльцо вышел мальчонка лет двенадцати: конопатый и лопоухий. Он потер ладошкой глаза, посветил в темноту масляной лампой и, разглядев всадника, заискивающе спросил:
– Желаете остановиться на постой, господин?
– Желаю. Ты здесь работаешь?
– Да. Хозяйка – моя тетка, зовут Терезой.
– Свободная комната найдется?
– Найдется.
– Позаботься о коне, – Ланс кинул пареньку пару мелких монет и спрыгнул на землю. Мальчик благодарно поклонился, подобрал два поблескивающих кружочка и спрятал их в карман.
Постоялый двор, построенный на отшибе, был единственным в деревне местом, где мог отдохнуть усталый путник, о чем всех новоприбывших заботливо предупреждала вывеска на воротах: «Только тут вы найдете отдых и уют».
Ланс прошел в дом. Хозяйка постоялого двора, немолодая женщина, еще не утратившая былой привлекательности, встретила посетителя в гостиной. Покрыв голые плечи ажурным платком, она поправила волосы и недовольно проворчала:
– Что-то припозднились вы, господин. Скоро петухи зальются. Кушать будете?
– Не суди строго, хозяйка, – миролюбиво произнес Ланс. – Отдельную комнату найдешь?
– Отдельная – дороже, – зевнула Тереза.
– Для такой интересной женщины не жалко никаких денег, – грубо польстил Ланс.
– Будет вам, – смутилась хозяйка. – Так вы не ответили – кушать подавать?
– Принеси вина и мяса.
– Мяса нет. Жареная утка подойдет?
– Вполне, – согласился Ланс.
Тереза проводила нового постояльца на второй этаж в тесное, но опрятное помещение и, не скрывая гордости, заявила:
– Тут у нас высокородные господа ночуют.
– Я всего лишь скромный лекарь, – представился ночной визитер.
– Да мне хоть лекарь, хоть пекарь. Главное, чтобы платили по счетам и не буянили. А то, знаете, всякие встречаются, – встревоженно добавила Тереза и, пожелав гостю приятных снов, ушла вниз.
Ланс снял плащ, повесил на крючок у двери сумку с инструментами и зажег лампу. Отрегулировав яркость пламени, стал ждать, когда подадут еду. Кусок холодной утятины и бутылку вина принес уже знакомый конопатый малец.
– Коня поводил? – строго посмотрел на подростка Ланс.
– Да, господин, – закивал мальчишка.
– Передай хозяйке, что за ужин рассчитаюсь утром.
Когда мальчик ушел, Ланс налил вина и посмотрел в окно. В лунном свете все вокруг выглядело каким-то сказочным и одновременно печальным. В мокрых от росы полях клубился туман, вдали серебрилась река, угрюмо темнели крыши домов. Словно спящий великан, за выгоном лежал лес.
Перекусив, королевский посланник снял сапоги и с наслаждением развалился на широкой кровати. В голове крутились события последних дней: разговор с королем, наставления Ориона, беседа с Мирцей, которую он посетил перед самым отъездом, и уже казавшаяся бесконечной дорога. Однако усталость взяла свое, и вскоре Ланс провалился в черную яму сна.
Проснулся он от громкого шума, доносившегося снизу. С трудом разлепив веки, выглянул в окно. Луна лишь ненамного изменила положение. Как и прежде, она серебрила подлунный мир, затмевая своим сиянием свет мелких звезд. Послав мысленное проклятие беспокойным постояльцам, Ланс перевернулся на другой бок. По коридору прогрохотали шаги; сквозь топот ног и звон шпор прорвался испуганный голос Терезы:
– Вот эта комната. Господин сказал, что он лекарь.
В следующий момент дверь содрогнулась от удара:
– Именем короля – откройте!
– Один момент, – откликнулся Ланс, нащупывая кинжал.
– Быстрее! – задыхаясь от гнева, кричал человек.
Дверь стонала под ударами ног; наконец засов не выдержал, и в помещение ворвались пышущие негодованием люди. Тереза беспокойно выглядывала из-за их спин, не решаясь переступить порог.
– Быстро, лекаришка. Бери инструменты и живо вниз! – Брызжущий слюной человек схватил Ланса за руку. Богатый наряд и манера повелевать выдавали в нем вельможу. Одни только бриллианты на пальцах представляли целое состояние.
– Может быть, вы хотя бы назовете свое имя? – изобразил удивление Ланс.
– Я тебе сейчас так назову! – Вельможа схватился за эфес шпаги. – Мой брат ранен. Если ты промедлишь хотя бы мгновение, я сгною тебя в самой скверной тюрьме.
– Господин лекарь, – раздался из темноты робкий голос хозяйки, – там внизу человек умирает. Помочь надобно.
– Анупам. Герцог Награ, – неожиданно представился бестактный визитер, понимая, что жизнь его родственника всецело зависит от действий незнакомого лекаря.
Видя, что явной опасности нет, Ланс немного расслабился.
– Я сейчас, – примирительно ответил он, проверяя сумку с лекарскими приспособлениями и многочисленными пузырьками. Сопроводительное письмо лежало тут же, среди ланцетов и замысловатых зажимов.
– Быстрее, быстрее. Чего копаешься? – подгонял медлительного лекаря герцог Анупам Награ.
– Что случилось с вашим братом? – спросил Ланс, натягивая сапоги.
– Ревун помял, – недовольно буркнул герцог. – Ступай за мной, сам все увидишь.
В сопровождении вельможи, двух его слуг и Терезы со свечой в руке Ланс покинул комнату и быстрым шагом стал спускаться по лестнице, ведущей в гостиную.
– Беда-то какая! – причитала хозяйка. В поднявшейся суете она не заметила, что ее платок сполз на грудь, открывая дряблые плечи.
Во дворе заливались собаки. Захлебывающемуся рыку крупных охотничьих кобелей герцога вторили тонкими голосами местные дворняги. И лишь сторожевой пес Терезы лаял грозно и отрывисто. Словно он единственный понимал, в чем тут дело.
В гостиной на первом этаже толпился народ. Многие – в дорогих соболиных плащах, мягких сапогах, с перстнями. Прямо на полу, на ворохе медвежьих шкур лежал долговязый человек, лишь отдаленно напоминающий своего разгневанного брата. Вокруг него в растерянности сгрудились слуги.
Ланс склонился над раненым. Вельможа негромко стонал, его камзол во многих местах был разорван и запачкан кровью, словно десяток коротких ножей полоснули герцога по груди. Ланс закатал рукава и, обращаясь к только мешающей сейчас свите, крикнул:
