– Кошмар!!! – изрекла она с негодованием.
Мальчишки сзади опять захихикали.
– Вот что, – сурово продолжила Бронислава Георгиевна. – Вы, конечно, хорошие девочки и про эти танцы живота, будь они хоть трижды модными, немедленно забудьте. Придумайте что-нибудь другое, более приличное… Что-нибудь из «Лебединого озера»! – вдруг озарило ее. – Только, умоляю, костюмы должны быть строгими и закрывать все части тела. Юбки длинные, лучше до пола. У нас же северный климат, в конце концов! Ну, у кого следующий номер?..
Лерочка с Викусей медленно спустились в зал.
– Рябов, Бортко! У вас какие идеи?
На сцену с серьезными лицами поднялись Вениамин Рябов и Сема Бортко.
– Спортивные приколы, – прокашлявшись, объявил хриплым басом Рябов. – Сема, начинай.
– В России нет еще пока команды лучше… – начал Бортко, неуклюже размахивая руками и приседая, но Бронислава Георгиевна моментально его прервала:
– Стоп! А это что такое?.. Какие еще приколы?
– Спортивные. Ну, речевки фанатские… Вы не думайте, мы по справедливости – мы про все футбольные клубы речевки будем читать – и про ЦСКА, и про «Спартак», и про другие – чтобы никому на том концерте обидно не было… Оле-оле-оле, Россия, вперед!
Девчонки сзади захихикали.
– А еще мы решили разыграть юмористические сцены из футбольной жизни, – затараторил Бортко. – Да вы послушайте, Бронислава Георгиевна! Встречаются тренеры по футболу сборных России и Бразилии. Тренер России спрашивает бразильца… – Он обернулся к Рябову: – «Скажи, когда наша сборная станет чемпионом мира по футболу?»
– «Когда сборная Бразилии станет чемпионом мира по хоккею!..» – хриплым басом гаркнул Рябов. – Ну, это, типа, наш бразильцу отвечает.
– О господи… – пробормотала Бронислава Георгиевна, едва не выронив свою указку. – Что же вы делаете… Это вы, братцы мои, решили анекдоты пересказывать перед всеми на Новый год, а?
– А что? – в один голос переспросили Рябов с Бортко.
– Идите с глаз моих! – взвизгнула классная руководительница. – И думайте над чем-нибудь другим, более подходящим для новогоднего праздника! Кто там у нас следующий?..
– Я, – со своего места поднялся Влад Красовский, снисходительно улыбаясь. Катя стиснула пальцы. «Он обещал встретиться со мной… – мелькнуло у нее в голове. – Интересно, может быть, он подойдет ко мне после репетиции?..»
– А, у тебя что-то такое из классики! – обрадовалась Бронислава Георгиевна. – Ну хоть ты, Влад, голубчик, порадуй меня!
– Айн момент, только возьму гитару… – Красовский полез в подсобку и притащил оттуда электрогитару. – Сейчас, только подключу ее и немного настрою… Итак, исполняется песня из классического репертуара группы «Рамштайн». Между прочим, девяносто пятого года… Проверено временем!
Бронислава Георгиевна, нахмурившись, хотела что-то сказать, но потом передумала, видимо решив сначала выслушать Влада.
– Песня называется «Аше цу аше», что значит в переводе с немецкого – «Пепел к пеплу», правда, многие ее предпочитают называть просто и со вкусом – «Кости».
И тут Влад ударил по струнам – так, что даже стекла в окнах задрожали.
– «Их комм видер ин цейн таген, альс дайн шаттен унд вердих яген… – заорал он в микрофон зловещим низким голосом. – Вармер корпер хайсес кройц!.. Фальшес уртайль кальтес граб!.. Аше!.. Цу аше!!!»
Все сидели ошеломленные, оглушенные. Влад прыгал по сцене, поднимая пыль, и старенькая школьная электрогитара в его руках ревела и визжала, – наверное, еще никто и никогда не исполнял на ней такие песни. У Славы Дубинина невольно открылся рот. Роза потом призналась Кате, что у нее во время выступления Влада зашевелились волосы на голове…
– «Аше!! Цу аше!!!» – выкрикнул Влад в последний раз и замолчал, переводя дыхание. Электрогитара в его руках застонала и затихла, словно в изнеможении.
– Класс! – вдруг заорал Сема Бортко. – Даешь «Рамштайн»!
Все остальные одобрительно захлопали.
– Он талант, правда? – с восторгом прошептала Катя на ухо Розе.
Бронислава Георгиевна перекрестилась дрожащей рукой – видимо, и ее поразило выступление Красовского.
– Гм… Влад, голубчик… – спросила она кротким, дрожащим голосом. – Ты не переведешь мне, о чем поется в этой песне?..
– Пожалуйста! – великодушно произнес Красовский, убирая гитару в сторону. – Переводится примерно так: «Ты убьешь меня, а я вернусь через десять дней как твоя тень и стану на тебя охотиться. Тайно я воскресну, и ты будешь молить о милосердии…» Ну и все остальное в таком же духе. Я же говорю – классика!
Но у Брониславы Георгиевны были свои представления о классике.
– Гм… Влад, голубчик… боюсь, эта песня не очень подойдет к новогоднему концерту. Я слышала, у тебя родители в музыкальном театре работают?
– Да, а что? – нахмурился Влад – он не ожидал, что классная руководительница столь критически отнесется к его творчеству.
– Хорошо бы какую-нибудь известную песню… Да хоть эту, мою любимую, – «Ах, Эсмеральда, ты мой сладкий сон…». Ну, из мюзикла по роману Гюго о соборе Парижской Богоматери, – все еще дрожащим голосом произнесла Бронислава Георгиевна. – «Нотр-Дам де Пари»…
– Эту? Да вы что, такое старье! – возмутился Влад.
– Вот и ты спой! – сказала упрямо учительница. – А эти «Кости» твои исполняй где-нибудь в другом месте… Так, кто следующий? Иволгина! Ты вроде собиралась стихи сочинить?
– Иди! – Роза тихонько толкнула Катю в бок. – Ничего не бойся!
Стараясь держать спину прямо, Катя поднялась на сцену.
– Стихотворение называется «Зимняя дорога», – Катя прокашлялась. Она не раз видела по телевизору, как читают свои стихи известные поэты – с трагическими лицами, даже слегка завывая.
Холодная дорога,Совсем замерзли ноги.Еще обмерзло ухо —Такая невезуха!Вечерний снег порхает,Душа моя страдает.Сердито ворон каркнул,Мороз по носу шваркнул.Сугробы да заносы…Рождаются вопросы —Когда же будет лето?Привет, я жду ответа!..
Это стихотворение она написала в начале зимы. Ей было тогда очень грустно, и она решила выплеснуть свои мысли на бумагу. Поэтам полагалось быть грустными и писать душераздирающие стихи.
– Катя! Да что ж это такое! – схватилась за голову Бронислава Георгиевна. – Уши обмерзли, душа страдает… мороз по носу шваркнул… Неужели ты хочешь это прочитать на новогоднем вечере?! Надо же что-нибудь веселое, оптимистическое – про елку, Деда Мороза и все такое… Братцы, да вы сговорились меня уморить! Господи, даже в горле пересохло…
– Вот, Бронислава Георгиевна, – протянул ей Рябов жестяную банку. – Попробуйте…
Не глядя, учительница сделала глоток из банки.
– Фу, что это за гадость такая… Ну и кислятина! Рябов, что это такое?
Тут только она решила разглядеть банку, которую ей подсунул Рябов.
– «Убойный витамин»… – прищурившись, прочитала она. – Рябов!!! Это что – алкогольный коктейль?!
– Да вы что, Бронислава Георгиевна! – возмутился Сема Бортко, выдвигаясь вперед. – Мы алкоголь не пьем, мы за здоровый образ жизни!
– Так что же это? Что за «Убойный витамин» такой?!
– Это обычный энергетический дринк, – пояснил Рябов. – С повышенным содержанием аскорбинки! Типа заряжает энергией…
– Отрава какая-то! Учтите, я все вашим родителям скажу, что вы в школе дринки всякие распиваете…
– Бронислава Георгиевна, вы лучше насчет нашего выступления скажите, – в один голос воскликнули обиженные Лерочка и Викуся. – Вам что, серьезно наш номер не понравился?
– Да! Если мы на концерте выступим с такой программой, то Иван Романович меня точно уволит! – сказала сердитая Бэ Гэ. – Никуда не годится!
Все в зале зашумели – стало понятно, что Бронислава Георгиевна своего мнения не изменит.
– Вот что, – продолжила учительница. – Вы тут сидите и думайте, как исправить положение. А я пойду немного похожу в коридоре, потому что у меня в ушах после выступления Влада Красовского до сих пор шумит и руки трясутся от этой энергетической кислятины…
– Ей ничем не угодишь! – завопил Дубинин, когда учительница ушла. – Останемся мы без маскарада…
– Нет, я этого не переживу! – всхлипнула Лерочка. – И чем ей наш танец не понравился?!
– Да она ничего не понимает в искусстве! – подхватила Викуся.
– И стихи у Кати были классные! – тоненьким голосом закричала Роза и покраснела.
– Боюсь, остальные номера Бэ Гэ тоже не одобрит, – сказал Дима Соколов. Катя вспомнила, что он собирался играть на балалайке.
– И в футболе она не разбирается! – в один голос воскликнули Сема Бортко и Вениамин Рябов.
– У тебя очень хорошие стихи! – произнесла Роза в раздевалке, когда они с Катей собирались идти домой. – Конечно, немного грустные… Но ведь все пишут грустные стихи!
– Нет, Роз, в чем-то наша Бэ Гэ была права, – покачала головой Катя. – Для Нового года надо придумать что-нибудь повеселее. Пусть у меня неприятности, пусть мне грустно – но праздник должен быть праздником!
