В главной комнате каменного дома Ремизи предложил гостям ужин. Женщины подали мясо, зелень, копченую рыбу. На десерт — обязательный чай со сладостями.
Джавар вместе с Ремизи вышли из дома.
Героин в мешках лежал на дне арбы, в которую был запряжен мул. Но и животное могло провезти груз только до половины пути, дальше сложно спускающееся небольшое плато обрывалось крутой тропой, зажатой с двух сторон скалами. И так тропа спускалась до затона, спрятавшегося за лесным утесом, имевшего несколько метров прибрежной полосы.
На утес вела лестница, там среди кустов оборудована площадка наблюдателей.
Заместитель главаря банды и его помощник осмотрели товар.
— Хороший героин, — проговорил Ремизи. — В центре Европы за килограмм такого дали бы не меньше десяти тысяч долларов.
— В Европе, Саид, больше в ходу евро, — осматривая пакеты с белым порошком, заметил Джавар.
— Я не знаю евро, мне не нужны евро, я знаю доллар — это настоящие деньги.
— Евро дороже, но если ты предпочитаешь доллары, то за килограмм этого героина получил бы не менее двенадцати тысяч долларов.
— Какие деньги! — облизнулся Ремизи. — А Сангал нам заплатит всего сто долларов за килограмм. Это сколько же получает он?
— Сангал не транспортирует наркотик даже в Россию, его предел — это Ош, там он сдает килограмм за тысячу долларов. По крайней мере, я слышал, что за эту сумму. Может, получает и меньше.
— Нам бы дал пятьсот долларов, мы бы были счастливы.
— Э-э, Саид не мелочись. У тебя сколько героина?
— Много.
— А у Сангала столько, сколько ему продашь ты и другие торговцы отсюда, ну есть и свои плантации, но их часто жгут правительственные войска.
— Тогда я должен диктовать Сангалу условия?!
— Ты? — удивленно посмотрел на главу кишлака Джавар.
— Извини. Господин Хатини, конечно. Вы, те, кто имеет большие деньги, чтобы сделать наркотик.
— Вот это верно. И не надо считать чужие деньги. Ты получаешь то, о чем договорено с Хатини?
— Да.
— У тебя хороший дом?
— Сам видел — хороший.
— У тебя сколько жен?
— Три.
— Твои жены, дети знают в чем-нибудь нехватку?
— Нет! Слава Аллаху, моя семья обеспечена всем необходимым.
— Так что же ты проявляешь недовольство? Каждый получает столько, сколько должен получать. И благодари Всевышнего за каждый прожитый день. Зависть же, Саид, плохой советник. Зависть вызывает ненависть, ненависть рождает стремление досадить тому, кому завидуешь, что в конце концов зачастую приводит к крови. Нам не нужна кровь, нам нужна стабильность. И кто ее создает, неважно. Как неважно и то, сколько неверных в России подохнет от нашего наркотика. Странная вещь, Саид, наркоманы знают, что каждая доза неминуемо приближает их конец, но идут на все — на воровство, грабеж, убийство — ради дозы. Ради приближения смерти. Вот что такое зависимость. Именно в ней успех нашего дела.
— Сейчас много мусульман стали принимать наркотики. Если раньше курили анашу, то сейчас нередко колют героин. Я был в Кабуле первый раз в 1985 году, когда наша страна была оккупирована Советской армией. Тогда мне там понравилось. Я имею в виду стройки, поднимались дома, гяуры протянули в горы линии электропередачи, появились больницы, госпитали, легко было. Не понравилось то, что женщины вели себя слишком вызывающе. И хотя в большинстве своем они соблюдали традиции, но были и те, кто открывал лица, и за это их никто не наказывал.
— Зачем ты говоришь мне это?
— Погоди, Галал, дослушай. Не важно, что мне тогда понравилось или нет, но в 1985 году я не видел в Кабуле ни одного нищего, ни одного бездомного, ни одного опустившегося наркомана. Второй раз я был в Кабуле год назад. И что я увидел? Дома, построенные гяурами, разрушены, кроме одного квартала, кругом грязь, свет часто отключается, чистой воды не найти, только у торговцев, много нищих, много бездомных, и еще больше опустившихся наркоманов. Я зашел в развалины бывшего Дома дружбы и, словно в аду, оказался. По развалинам бродят тени, они ничего не разбирают, возле стен лежат мужчины, и не понять, кто живой, кто мертвый. А вокруг много, очень много, больше, чем битого стекла и нечистот, использованных шприцев. Откуда эти шприцы? Мы никогда не пользовались ими. А тут такие маленькие, тонкие. Один из них, я не могу назвать его человеком, весь в лохмотьях, обросший, вонючий, трясущимися руками рвал обертку, грязной ладонью набирал зеленые таблетки и бросал их в рот. Я хотел спросить, что это? Он зарычал, протянул ко мне скрюченные пальцы. Я понял, убьет, это животное. И подумал, почему так? Почему стало хуже, чем было? Но это было не все, вечером я видел, как из проезжавшего по городу бронетранспортера с красным крестом на борту из люков выбрасывались мешки зеленых таблеток, упаковки шприцов, контейнеры с ампулами. Что это, Галал, как не намеренное уничтожение американцами и их союзниками нашего народа?
— Вот ты о чем. Тебе нужен ответ?
— Если он есть у тебя!
— Он есть и у тебя, ведь ты же ответил. Все неверные, и русские, и американцы, и европейцы, хотят одного, уничтожить наши национальные традиции, нашу веру. Ты прав, они дали нам сильные наркотики, чтобы мы исчезли как народ. Но Кабул — не весь Афганистан, да и в Кабуле жертвами становятся не так много людей. Поэтому, Саид, наше дело не просто торговля — это война. Неверные хотят уничтожить нас, а мы уничтожаем их. В России гораздо больше наркоманов, чем на всем Востоке. И будет еще больше. Мы уже выбили у России и у Европы целое поколение, выбьем второе, третье, а затем займем их территории. Это уже происходит в Европе. Наша война священна. А деньги? Деньги — это средство, чтобы жить достойно. Но мне надоел этот разговор. Товар готов, люди тоже. Что с плотом?
— На этот раз у нас лодка. Но хорошая, резиновая, крепкая, маневренная, — ответил Ремизи.
— А что с плотами?
— Они долго прослужили, надо вязать другие, но лодки лучше. Проще пустить две лодки с двумя курьерами, чем один плот с шестью воинами.
— Хоп! Может, ты и прав. Доставка товара Сангалу — на тебе. Тебе и отвечать.
— Но только не тогда, когда плавсредством управляют люди Хатини. А ты привез своих курьеров. Как я могу отвечать за них?
— Не надо прибегать к частному случаю. Сегодня да, если пойдут мои люди, за переправку отвечу я, в других случаях — ты.
— Это справедливо.
— Ты выставил наблюдателей за тем берегом?
— Да. Люди на месте. Контакт установлен.
— Что ж, тогда пора связываться с Сангалом.
— Станция исправна, пойдем в дом?
— Да!
Наркоторговцы прошли в дом. Нури и Файсас пили чай и играли в нарды. Хотели подняться при виде начальника, Джавар остановил их:
— Сидите. Но игру заканчивайте, скоро в дорогу.
Ремизи проводил заместителя Хатини в отдельно построенную комнату и вновь вызвал на связь таджикского наркоторговца:
— Анзур! Галал!
— Да, уважаемый!
— Ты решил вопрос с «коридором»?
— Решил, вернулся мой человек Габиев, он встретился с капитаном. С 0.00 до 2.00 «коридор» будет открыт.
— Место переправы прежнее?
— Да, но капитан предупредил, что, по метеосводкам, с востока подходит фронт сильного ветра.
— Это может сорвать наши планы?
— Боюсь, плот ненадежен для переправки в высокую волну. Повторяю, «коридор» капитан может открыть завтра, в это же время.
— Нет, все сделаем сегодня.
— Это рискованно.
— От нас пойдет не плот, а резиновая лодка. Новая, устойчивая, маневренная, с опытным рулевым.
— Ну тогда другое дело.
— Сигналы для начала переправки?
— Как только будете готовы, пусть ваш наблюдатель с утеса подаст фонарем сигналы — два коротких, один длинный, ответ — два длинных, и в дальнейшем мой человек не будет выключать фонарь, используя его в качестве маяка. «Коридор» небольшой, важно, чтобы лодка пришла в определенное место.
— Я тебя понял. В 0.10 начнем!
— Хоп! Мои люди уже у реки.
— Отлично. До связи!
— До связи!
Джавар переключился на Хатини:
— Асад! Я!
— Слушаю, Галал!
— С Сангалом все обговорено, он и мы готовы, начинаем выдвижение к реке.
— На границе спокойно?
— «Коридор» обеспечен с 0.00 до 2.00.
— Как сейчас с погодой в Дурме?
— Пока все тихо, но пограничники передали об усилении ветра.
— Это плохо.
— Ничего, учитывая то, что Саид предоставил резиновую лодку.
— Уверен, что на реке ничего не произойдет?
— В этом может быть уверен только Всевышний.
— И ты! Я не желаю терять товар и деньги из-за чьих-то просчетов, пусть даже они касаются погоды.
— Думаю, все пройдет нормально.
— Мне мало твоих мыслей, мне нужна гарантия, — повысил голос Хатини.
Джавар, сам не раз переправлявшийся через беснующийся Пяндж на лодке, не хотел лишние сутки торчать в Дурме, поэтому ответил:
