от общественного положения — факторы отнюдь не неизбежные и не неустранимые и являются поэтому абсолютно неприемлемыми сознанием тех, кто не извлекает из них пользы.
Изменить все эти условия можно только одним способом — равной оценкой всякого труда. Если труд не будет наемным, не будет оцениваться деньгами, если человек, имея полную возможность интегрально развиваться, будет свободно выбирать поле своей деятельности, имея в виду как свою, так и пользу коллектива, не будет более оснований уважать человека за то, что он писатель, а не трубочист. Это тем вернее, что в будущем обществе не будет, вероятно, наблюдаться резкого различия между занятиями, что в нем легко найдется трубочист-писатель и сапожник-философ; последнее ремесло, например, особенно располагает к философии. Когда справедливое уважение будет присвоено каждой трудовой деятельности люди сумеют должным образом оцепить и высший способ победы над людьми, состоящий в их убеждении. Тогда поймут, что победа убеждением выше победы принуждением.
Уменьшая внешнее давление, люди расширяют тем самым область убеждения и не будут знать навязанной необходимости (приказы). Говоря по-просту, каждый должен делать то, что хочет, но он должен понимать, почему он должен делать то, а не другое. В настоящее же время мы видим, в общем, совершенно обратное.
«Повинуйся Богу», говорит нам церковь, «или ты будешь гореть в вечном огне» и напуганное воображение темной толпы заставляет ее приносить всякие жертвы лишь бы избежать такого печального будущего.
«Повинуйся законам», говорят вам властители всех видов, — монархисты или республиканцы, правители по божественному праву или божественные по своему праву. А мы не можем даже противиться; полиция цивилизованных государств организована через чур хорошо.
«Повинуйся долгу, т.-е. праву собственников», говорит нам буржуазное общество, «или я уморю тебя голодом», — это — очень убедительно и заставляет покоряться.
«Повинуйся чести, т.-е. бойся утратить уважение других людей, возмущаясь нелепыми обычаями: заставляющими женщину отдаваться мужу, против которого восстает все ее существо; заставляющими человека стрелять в своих умирающих от голода братьев; заставляющими человека осуждать то, что оправдывает его совесть и оправдывать то, что он может только осуждать.
«Во что бы то ни стало сохраняй внешность («лицо» у китайцев) для того, чтобы скрыть внутреннюю порчу нашей организации», кричит в своей агонии умирающее общество. Все порабощены в этом обществе, так как никто не может делать того, что ему диктует совесть. На этом мы и основываем ваши величайшие надежды на лучшее будущее.
Оценка совокупности экономических отношений, оценка этих отношений в целом по их действительной стоимости, по может ускользнуть от людей: все указанные выше явления, постоянно напоминая о себе, не могут не внедриться в сознание индивидуумов.
Невежество и неспособность людей оценивать положение надлежащим образом, заставляет их подчиняться воздействию мрачных, непонятных сил власти и принуждения, но с появлением сознания, под влиянием внешних факторов этому настанет конец.
Все победы буржуазной морали сегодняшнего дня превратятся назавтра в ее поражение.
Отечество. Честь.
Христианство, приспособленное к признающему и оправдывающему собственность общественному строю, даже это христианство совершенно чуждо понятиям отечества и чести. В Евангелии нет слова честь. Быть может, было бы интересно выяснить происхождение этих двух принципов современного общества, но в настоящем кратком очерке пришлось бы посвятить такому изысканию слишком много места. Итак мы ограничимся одними только выводами, не вдаваясь в исследование вопроса. Что представляет из себя в сущности отечество'? Что та часть внешнего мира, в которой мы появились и частью которого мы являемся.
В этом смысле мы не можем отрицать отечества (родины), не можем опровергать необходимости оказывать этой части окружающей нас среды некоторое предпочтение перед какой-либо другой средой.
На нас лежит отпечаток этой среды и чем более силен этот отпечаток, тем более сильна эта среда и коллективная личность (национальность).
Сильные, что либо новое вносящие в жизнь, личности всегда высоко ценятся. Это общее правило относится и к обществам. Действительно, ничто так не безлично, как физиономия лакея, солдата, полицейского: это — служители известного строя, они не имеют индивидуальности, так как «личность» никогда не может быть слугою (рабом приказа), но всегда является сотрудником, союзником, работником. Если это верно по отношению к правильно понятой, покоящейся на любви к ближнему и солидарности идеи отечества, мы все же видим нечто совсем иное, когда дело идет об отечестве в современном, буржуазном обществе. Для буржуазии любовь к отечеству это — признание выгодной привилегии; защита отечества это — защита такой привилегии, местного права, освящение непосредственности.
Я люблю мое отечество, должен захватить, покорить другая отечества; я гражданин моего отечества, все другие люди, имеющие несчастье принадлежать к другой национальности и находиться на территории моего отечества, должны быть поставлены в подчиненное положение. Русский тенор лучше поет для ушей патриота, чем французский тенор в России и т. д.
Такое мировоззрение является очевидным следствием тех отношений, которые устанавливаются между различными классами общества. Мы начинаем с того, что отдаем предпочтение нашим родным, далее мы предпочитаем людей нашего класса и, наконец, людей одной с нами национальности.
Наибольшая смелость не идет далее немецкой поговорки «gedanken sind zollfrei».
Мы должны стать на другую точку зрения. Мы высоко ценим индивидуальность, так как, чем сильнее она, тем драгоценнее ее сотрудничество для коллектива, она обогащает коллектив. Мы очень высоко ценим коллективную индивидуальность — отечество, но мы думаем, что необходимо уничтожить границы и поставить народы против народов не с оружием в руках, а рука об руку. И это — не мечта; это экономическая необходимость. Если преступлением и нелепостью является борьба индивидуума с индивидуумом, то борьба народа с народом может быть только результатом удивительной для вашей эпохи темноты.
Нельзя начать строить дом с крыши, нельзя таким образом строить и великое здание будущности. Каждый должен понять, что при этой постройке, необходимо отказаться от борьбы с соседом, необходимо отказаться от защиты личных интересов, если они противоположны общим интересам.
Существовал великий герой, который может служить примером всему свету. У него не было чести; он был призванным объектом ненависти всего христианства. Этот герой — Иуда. Я не думаю, чтобы в настоящее время, встретились бы какие-либо наивные люди, которые говорили бы словам легенды о том, что Иуда предал своего учителя за деньги для того, чтобы потом повеситься. Самый простой здравый смысл не может допустить этого. Нет, этот человек был пламенным патриотом. Он видел, что Иисус имел громадное влияние на свой народ, но он видел также, что Иисус был мечтателем, что он не был человеком действия; поэтому то Иуда и решился использовать старый принцип, который учит,
