что часто руководят тем и ведут за собою того, кто считает себя руководителем и вождем.
Приближалась Пасха, момент народного энтузиазма, момент наиболее благоприятный для появления царя Иудеи. Скромный Иисус на осляти подъезжал к Иерусалиму; этот бедный путник был уже обожаем народом, как новый пророк. От пророка до царя — только шаг. И мы видим Иуду с его друзьями, провозглашающая Иисуса царем Израиля для того, чтобы восстановить коллективную личность (национальность) великого Израильского парода. Великий народ... К несчастью для Иуды и его сторонников этот народ перестал быть великим; это стало очевидным на другой день. Провозглашенный царем скромный мечтатель Иисус, сойдя со своего осла, сошел с своего тропа. По Иуда верил еще в свой парод. «Пусть буду я проклят», думал он, «пусть буду я проклят, как предатель, но это не важно; израильский парод не допустит, чтобы бичевали перед ним Иисуса вчера провозглашенного царем». Иуда предал Иисуса; ему заплатили; он получил 30 серебренников, он, — кассир, имевший быть может больше серебренников в своем кармане. По он предал бы Иисуса и не за тридцать, а за три сребренника, для того лишь, чтобы поднять негодующий народ на защиту символа своей национальности, на защиту своего идеала. В конце концов Иисус был распят, причем на кресте имелась надпись, на которой значилось, что он «Царь Иудейский». Для Иуды — это была гибель... Что оставалось сделать Иуде? Собственный народ продал идеал его — предателя; предал тот народ, которому он пожертвовал своею личностью, даже тем что принадлежало ему, как гражданину — своею честью... и он повесился.
Будем и мы подражать Иуде: будем любить нашего ближнего более, чем самого себя, будем любить наше общее отечество, т.-е. коллективную личность, на столько, чтобы пожертвовать для этой коллективной личности даже уважением других лиц к нашей личности, (честью)1.
Будем любить «чужие» отечества также, как и собственное, будем любить человечество, так как оно включает в себя все.
Понятие отечества и чести не будут более антитезой. Все — будет только тезисом, проявление которого будет иметь целью интегральное развитие человека, продиктованные любовью принципы, которые будут лучшим путем к этой цели. Индивидуальный идеал всецело сольется с идеалом коллективным и с идеалом всего человечества: все вместе взятое явится мощным усилием по направлению к обоготворению человека, к его счастью.
1
С личностью Иуды до такой степени связано представление о предательство, что является опасение, не есть ли мое новое толкование психологии Иуды апологией, оправданием его предательства. До такого оправдания предательства доходит, например, Мицкевич в своей поэме „Кондрад Валленрод“ и такая апология может быть установлена лишь с националистической точки зрения. С точки зрения анархической и революционной предательству нет оправданий: революционер оценивает не только результаты, но и способы действия, особенно революционер-анархист, всегда подчиняющийся исключительно указаниям своей совести.
Примечание автора.
