Семёныч выхватил коробку из рук сержанта и сыпанул траву на стол. Большинство крупинок разлетелось по поверхности, но часть их зависла в паре миллиметров над столешницей.
– Ни фига себе! Это что, какой-то новый сорт?
– Энтианцы везут ранайские кристаллы. Дорогезная штуковина. Их излучение используется для производства антигравов. Конечно же, в производстве используются устройства, усиливающие излучение, но для марихуаны и природного хватило. Как видишь, некоторые крупицы дедушки получили достаточно.
Хлопнув себя ладонями по ногам, старшина поднялся.
– Пошли арестовывать, что ли?
– А как же оружие? – спросил Прокофьев. – Перед входом на корабль с потенциальными преступниками надо получить оружие.
– Я что, похож на самоубийцу? – спросил Семёныч, но, увидев непонимающее лицо Прокофьева, пояснил: – Видишь ли, как только мои напарники получают в руки оружие, оно случайно стреляет мне в голову. Поэтому на станции нет острых ножей, только пластиковые вилки, небьющаяся посуда, легкорвущиеся верёвки и никаких токсичных, отравляющих и взрывоопасных веществ.
– А вам не кажется, что это попахивает паранойей? – скептически спросил Антон.
– Я тоже сначала так думал. Но после юбилейного пятидесятого покушения решил, что это всё-таки закономерность. Так что пусть лучше мои действия попахивают паранойей, чем моя еда попахивает цианидом.
Тем не менее после недолгих раздумий старшина принёс кобуру со стазис-пистолетом – стандартным оружием сотрудников ГАИ. Причинить вред оно не могло, но на пару часов парализовало жертву.
Антон достал пистолет из кобуры и критически осмотрел его. Рукоять обмотана скотчем, дуло немного скошено влево. Вместо предохранителя – два скрученных вместе проводка.
– А он хоть стреляет? – с сомнением спросил Антон.
Семёныч пожал плечами.
– Когда-то стреляло. В любом случае рукояткой по макушке преступнику ты врезать сможешь.
Прокофьева трясло от возбуждения. Ещё бы! Первое настоящее задержание! Не тренажёр с голограммами, не пластиковые манекены, не сослуживцы, играющие роль преступников, а самые настоящие контрабандисты! Хитрые и смертельно опасные!
Перед входом на корабль энтианцев Антон предусмотрительно расстегнул кобуру, проверил, легко ли выходит из неё стазис-пистолет, и, разомкнув две проволочки, снял его с предохранителя. Мало ли как отреагируют эти деревянные громадины на новость об аресте?
Кстати, оружие оказалось вполне рабочим, Антон проверил пистолет в ангаре, пока Семёныч отвлёкся.
Энтианцы их встретили на входе в корабль. Прокофьев сразу же занял позицию слева от старшины, чтобы не сужать сектор стрельбы.
– Что вам на этот раз нужно? – грубо спросил энтианец.
– Вы арестованы за попытку провезти ранайские кристаллы, – сообщил Семёныч – Проследуйте…
Закончить он не успел.
Энтианец зарычал и бросился к гаишникам, растопырив свои мощные верхние ручищи.
Однако Прокофьев не оставил инопланетянам ни единого шанса. Он всегда гордился своим умением стрелять быстро и точно. Вот и сейчас, стоило энтианцам проявить агрессию, стазис оказался в руках Прокофьева. Два выстрела – и оба инопланетянина засияли фиолетовым светом и застыли.
Прокофьев хмыкнул, крутанул пистолет на пальце и вернул его в кобуру.
– И зачем ты это сделал? – со вздохом спросил Семёныч.
Прокофьев повернулся к старшине.
– По уставу, при малейших проявлениях агрессии со стороны подозреваемых…
Семёныч достал из-за спины зажигалку и дезодорант.
– Обычно представителей растительных рас достаточно припугнуть, и они тихо-мирно идут куда скажешь. – Семёныч демонстративно пшикнул из дезодоранта на огонёк зажигалки, и струя пламени осветила каюту. – Но раз уж ты их взял в стазис, будь добр, доставь задержанных в камеру.
Старшина развернулся и покинул корабль, оставив Прокофьева соображать, как же ему теперь перетащить стокилограммовые туши в тюремный отсек.
Как только уставший Прокофьев вошёл в рубку, включилась система связи и на мониторе появилось лицо полковника Рыкова.
– Пост триста семьдесят шесть, вы тут? Новые сведения по контрабанде! Нам сообщили, что везут живой товар!
В этот момент где-то в штабе раздался грохот, и полковник заорал:
– Старшина Колодин! Ты что там творишь?
– Прошу прощения, товарищ полковник! Я…
– Ты теперь старшина! Вот что ты! – Полковник повернулся к монитору. – Конец связи.
– Кзмхркптщ, – сквозь зубы выпалил Семёныч.
– По-другому и не скажешь… Так что, энтианцы – не те, кто нам нужен?
– Получается так.
– Но мы же всё осмотрели!
– Значит, не всё.
Сначала решили осмотреть корабль готианца. Семёныч предположил, что в капусте тот может перевозить каких-нибудь насекомых.
Осмотр не дал ничего, кроме головной боли. Вантиар, видимо, решил не тратить времени впустую и усердно пополнял ряды последователей своей религии. Гаишники выслушивали истории о сотворённых богом готианцев чудесах, отнекивались от заверений в том, что Великий Козёл изменит их жизнь к лучшему, долго отбивались от предложения вкусить божественной пищи (то есть пожевать соломы), а напоследок получили предложение купить какой-нибудь религиозный сувенир – брелок в форме козлёнка, колокольчик на шею или хотя бы брелок в форме секции забора с надписью «Вася козёл!».
Гаишники покинули корабль готианца и направились к третьему. Той самой яхте с молодожёнами. На душе у Прокофьева было паскудно. Он категорически не хотел верить, что эта милая земная парочка и есть контрабандисты.
Гаишников встретила Лиза.
– Ой! Здравствуйте ещё раз! – затараторила она. – А вы снова к нам?
– Снова, – смущённо кивнул сержант.
– Что-то случилось? – спросил, появившись из рубки, Роберт.
– Нам опять нужно осмотреть корабль.
Роберт пожал плечами.
– Осматривайте.
Первым делом отправились в каюту с сувенирами. Пока Семёныч копошился в подарках для родственников, Антон присматривался к магнитам. Может ли растение или птичка в миниатюрной клетке быть той самой контрабандой? Вряд ли. Слишком уж они на виду.
Прокофьев обошёл примагниченный к стене холодильник. Ничего особенного. Обычные сувениры с изображениями достопримечательностей. Дисканский хрустальный мост, крагианское пятисотлетнее лохматое дерево, рокианский пещерный собор, земная Эйфелева башня, орлианский небесный храм…
Взгляд Антона рванулся в обратном направлении. Эйфелева башня. Она-то что здесь делает? Зачем землянам сувенир с Земли?
– Семёныч, – позвал сержант.
Старшина повернулся, и Антон бросил ему магнит. Стоило Семёнычу взглянуть на Эйфелеву башню, как он развернулся на пятках и уставился на Корбенов.
– Значит, свадебное путешествие, господа мимианцы?
– Что? Какие мимианцы?
Семёныч достал пистолет из кобуры.
– Принять свой облик. Вы арестованы.
Прокофьев глядел то на Семёныча, то на парочку, ничего не понимая. И вдруг тела молодожёнов пошли рябью, начали менять форму, словно пластилиновые фигурки, которые переделывал невидимый скульптор. Через миг в трюме стояли два похожих на комки желе инопланетянина.
Прокофьев, всё ещё ничего не понимая, выполнил приказ. Инопланетяне застыли, окутанные сиреневым сиянием, и Антон повернулся к своему наставнику:
– Ничего не понимаю. Что здесь произошло?
– Это мимианцы. Могут принимать вид и структуру любой расы.
– А что они везут?
– Органы.
– Чьи?
– Свои.
Глаза Прокофьева округлились.
– Свои?
– Ага. Прилетают на какую-нибудь планету, принимают вид местных жителей и продают органы. У мимианцев отличная регенерация, утерянная часть отрастает за пару часов. Вот они и зарабатывают этим. Причём копия настолько хороша, что никакими анализами подлог обнаружить невозможно. Вот только эти органы почти всегда вызывают отторжение. Знал бы ты, сколько народу уже погибло из-за этого.
Прокофьев лишь кивнул.
– Отведи их в камеру, а я на пост, отчёт писать.
– А вы правда можете скопировать кого угодно? – спросил Антон, когда Семёныч ушел.
Мимианцы не ответили. Лишь переглянулись и что-то пробулькали по-своему.
Из корабля Прокофьев вывел двух мимианцев. В ангар вошёл с чешуйчатым ихтианцем и покрытым камнем рокианцем, а вышел с двумя пернатыми орлианцами. До лестницы довёл мохнатых фурианцев, а по ступенькам, зажав нос, конвоировал скунсианцев с планеты Стинки-4. В тюремный отсек довёл улианитов, скользя в оставляемой ими на полу слизи.
Перед камерой мимианцы остановились и переглянулись. После чего один повернулся к Прокофьеву, подмигнул, и в следующий момент в камеру заходили два Семёныча.
Последнее изменение мимианцев весьма впечатлило Антона и настроило его на благодушный лад. Такой визуальный ряд был мил глазу Прокофьева, неоднократно мечтавшему хоть как-то отомстить старшине за издевательства.
