– Помню, Саша! Взаимно!
– Давайте проведем небольшую планерку, чтоб обменяться информацией и наметить наши дальнейшие действия, – майор посмотрел на всех и продолжил, – Юра, начинай ты!
Лейтенант выпрямился и, заметно волнуясь, проговорил:
– Я просмотрел все документы и деловые бумаги гражданки Наумовой: все законно, никаких завышенных штрафов и судебных тяжб не зафиксировано. И вообще, товарищ майор, у Виктории Валентиновны хорошая репутация: фермеры, частники и даже директор рынка говорят, что человек она строгий, однако справедливый.
– А вот я слышал, – Никаноров усмехнулся, – что директор рынка Алихан Кумаров пару недель назад ругался с главным санитарным врачом района в своем кабинете так, что слышно было на улице!
– Мне он сказал, что у него с Викторией Валентиновной Наумовой были отличные деловые отношения и никаких инцидентов! – лейтенант пожал плечами и продолжил, – я просмотрел документы за последний год: всего несколько незначительных штрафов.
– У тебя все? – майор посмотрел на подчиненного.
– Нет. Еще ее секретарь сказала, – Гриценко поспешно заглянул в бумаги и продолжил, – Вера Ивановна Маркина, что в день покушения, семнадцатого апреля, Виктория Валентиновна давала интервью корреспондентке с местного телевидения у себя в кабинете, потом после съемки, она села к ним в машину. И после этого уже не вернулась…
– Теперь ты выкладывай, Саша! – обратился начальник ко второму офицеру.
Маслов, в отличие от своего напарника, начал докладывать сидя, разложив документы на столе:
– Я работаю над версией «Личные мотивы», – начал старший лейтенант, посмотрев на гостью, и этот комментарий явно предназначался ей, – пообщался вчера со школьной подругой – Екатериной Емелиной, которая рассказала, что Вика ей как-то намекнула, что летом собирается замуж. Она спросила: за кого, а Наумова засмеялась и игриво ответила: «Пока секрет». Емелина, конечно, догадалась, кто жених, поэтому расспрашивать бывшую одноклассницу не стала. И, кстати, в момент нанесения телесных повреждений Наумовой, ее любовник или жених – Сергей Михайлович Кузнецов в собственном ресторане отсутствовал, – Маслов сделал многозначительную паузу и посмотрел на своих коллег, – директор «Селены» – Валерий Анатольевич Макушкин сообщил, что Кузнецов ездил в это время на собственную ферму. Но на ферме, которая находится от города в двенадцати километрах, тот появился значительно позже. По моему мнению, у Кузнецова нет алиби.
– Мне Сергей Михайлович сказал, что на проселочной дороге проткнул колесо. Пока поменял, время прошло, – Никаноров развел руки в разные стороны, – ну, это надо все равно проверить…
– И еще, Владимир Николаевич, – Маслов внимательно посмотрел на майора, – его жена, Елена Васильевна Кузнецова, тоже не понятно, где была. Говорит, что в обед по магазинам ходила. Спрашиваю ее: по каким? А она отвечает с иронией: «По продуктовым»…
– Ну что, ребята, пока Наумова была жива, мы надеялись, что она придет в себя и все нам расскажет. Теперь придется рассчитывать только на себя и на что? – Никаноров улыбнулся и посмотрел на свою оперативную группу, – ну что там говорил по этому поводу наш любимый Пуаро? – подсказал он.
– На серые клеточки, товарищ майор, – догадался лейтенант.
– Точно! Поэтому трудимся, аки пчелки! Юлия вам в помощь! Но она, я думаю, будет действовать по собственной программе. Я правильно понял, госпожа Симонова?
– Да, у меня в планах пообщаться с родителями, соседями, ну и, конечно, с семьей Кузнецовых.
– С соседями я беседовал, – Маслов повернулся к Юле, – большинство были на работе, а старушки и домохозяйки, которые прибежали после происшествия, в подъезде чужих не видели. Натоптали только в квартире Наумовой, как будто стадо прошло. Ну а что Уланов рассказал (это, сантехник, который привез в больницу Викторию), все в деле есть…
– И все-таки, я пообщаюсь, ладно? – Юля улыбнулась, – Не обидишься, Саш?
– Да нет, конечно! – Маслов пожал плечами, – а вдруг что выяснишь? Какие могут быть обиды!
– Ну и славненько, – Никаноров хлопнул себя по коленкам и встал, поправив пиджак и осмотрев личный состав, – за работу, ребята! И вот что еще, – он обратился к Гриценко, – ты, Юрий, больше с народом беседуй! Документы, конечно, проверять надо, но старайся по душам с теми же фермерами, с продавцами на рынке. Ты же знаешь, в нашем деле каждое слово важно! Выведывай, одним словом!
– Есть, товарищ майор!
– Ну все! Вперед, молодцы! – махнул рукой начальник.
После короткой планерки в новом коллективе, Юля отправилась на телевидение: надо бы еще встретиться с девчонками и определиться со съемкой. Открыв дверь в кабинет главного редактора, она увидела свою бывшую начальницу: та внимательно отсматривала очередную передачу. Порядок этот Ирина Викторовна завела с первого дня основания студии, приучив подчиненных относиться к своей работе добросовестно: никаких «ляпов» и косноязычия в эфире не допускала. Только теперь, проработав несколько месяцев под началом другого руководителя, Юля еще больше стала уважать Суворову и ее метод работы.
– О, Юлия! Ну здравствуй! – главный редактор встала из-за стола и обняла гостью. – Рада тебя видеть!
– Здравствуй, Ирин! – девушка вспомнила, что Суворова терпеть не могла, когда к ней обращались: «Ир» и улыбнулась, – я по поводу передачи.
– Значит, по делу ко мне зашла, – она жестом предложила сесть и, сама, вернувшись на свое место, открыла график съемок, – смотри, есть время завтра, – редактор показала пальцем в журнале.
– Отлично, но я сначала созвонюсь с руководителем и узнаю: в какое время он сможет нас принять.
– Ты, какое предприятие решила «окучить»?
– Филиал «Нефтегазмета». Дело в том, что я работаю на ведомственной телестудии этой компании и, чтобы вернуться не с пустыми руками из Советска, решила сделать тут репортаж для вашего эфира, а потом перепишу исходный материал для себя. Надеюсь, ты – не против моего хитроумного замысла?
– Молодец, смекалистая! – Суворова улыбнулась, – журналист и должен быть таким! Волка ноги кормят, – усмехнулась она.
– Это точно, – смущенно ответила девушка.
– А что сделаешь сюжет про это предприятие – это очень кстати. Оно все-таки обеспечивает военный городок и весь район газом, поэтому – всегда актуально! «Наших» работничков не зашлешь к ним в степь! А у нас сейчас эфир какой-то однообразный: подготовка к празднику – сплошные совещания или детские утренники. Как я называю: «Поем и пляшем».
– Спасибо, Ирина, за понимание!
– Ну расскажи, как ты там устроилась?
– Сначала было сложно: новый коллектив, другие приоритеты и методы работы, – Юля вздохнула, вспомнив, как трудно было в действительности.
– Представляю, – понимающе кивнула Ирина Викторовна.
– Но постепенно все утряслось: и я привыкла, и ко мне присмотрелись, – гостья улыбнулась и добавила, – конечно, в Советске было проще, – она поднялась со своего места, готовая попрощаться.
– Ты правильно сделала, что решила переехать в областной центр! – Суворова махнула головой, – у тебя все получится! Ты – девушка толковая, ответственная, со своим стилем работы.
– Спасибо, Ирин! – ответила журналистка и прямиком направилась к своим подругам.
Распахнув настежь дверь родного кабинета, Юля увидела Анжелу и Аню и радостно направилась к ним, не обратив внимание на «новенькую», сидевшую за ее бывшим столом.
– Стучаться надо, прежде чем входить, женщина! – услышала она надменное замечание и, обернувшись, заметила девушку лет двадцати трех с надутыми губками и амбициозным видом.
– Извините, – растерявшись, произнесла гостья и посмотрела на подруг, пожав плечами.
Зеленская выскочила из-за стола и обняла вошедшую:
– Лариса, это наша легендарная Симонова! Ей можно без стука сюда входить! – улыбнулась она и поставила свободный стул рядом со своим, предлагая сесть коллеге. Аня тоже подошла и, сдвинув брови, посмотрела на сделавшую замечание сотрудницу:
– Я что-то не поняла! Ты у нас тут самая главная что ли? – с вызовом спросила она.
– Я считаю, что в помещение редакции надо всем входить со стуком, – ничуть не смущаясь, ответила «новенькая», – мы тут работаем! По крайней мере, так делают воспитанные люди!
– Да ты еще только мечтала о телевидении, когда мы здесь вместе начинали создавать эту студию! От мытья окон – до первых авторских программ и новостных сюжетов! – распаляясь, начала Сорокина.
Однако, Лариса, нисколько не смутившись, слишком спокойно и уверенно парировала:
– Мне уже надоело слушать россказни о ваших былых «подвигах»! Это напоминает ветеранов войны, которые свысока говорят молодым: «Да мы в ваши годы уже танки и самолеты подбивали!» Я не виновата, что когда вы мыли окна, я еще училась в школе, а потом в институте!
