Ксения свернула на эстакаду и стала тихонько подпевать Валерию Леонтьеву, поющему про дельтаплан. Она бы с удовольствием заголосила в полную силу, но это могло не понравиться пассажиру. По инструкции вообще не полагалось петь, но не всегда удавалось сдержаться. Душа жаждала праздника.
– «Я как во сне…» – шептала Ксения.
– А потом? – неожиданно спросил пассажир.
– Что? – Ксения прервала полет и нахмурилась. «Ну, начинается… Сначала сомневался в моих водительских навыках, теперь вот боится, что страдая топографическим кретинизмом». – Потом на Ленинградку выскочим, и все.
– Да я не об этом. С индусом-то что случилось?
– С каким индусом? – Девушка на секунду отвлеклась от дороги и удивленно взглянула на Дениса.
– Ну, с мужем вашим.
– А… С Раджиком… Да нормально все с ним. Жив, здоров, процветает в Мумбаи. Женился, детишек нарожал целую кучу. Жена сидит дома и готовит разные вкусности с кучей приправ.
– А вы не умели?
– Чего?
– Готовить.
– Готовить? Да сколько угодно. Дома вот сидеть не умела. Так и сказала: «Не для того я, Раджик, пять лет училась да в Индию ехала, чтобы сидеть в четырех стенах».
– А он?
– Шесть лет терпел, а потом взбрыкнул, конечно. Либо, говорит, подавай наследника, либо езжай назад в Россию.
– И приехали, значит?
– Ну, а что ж не приехать? Мне и самой, честно говоря, за шесть лет и Индия осточертела, и сам Раджик. Нет, человек он неплохой, даже очень хороший. И не мелочный, кстати: по миру меня покатал, драгоценностями побаловал и при разводе не поскупился: оставил немного на счету в банке и хибарку на Гоа.
– Хибарку?
– Ну да. Три спальни, вид на океан, садик приличный и небольшой бассейн.
– Хибарку… – Брови Дениса многозначительно поползли вверх.
– Ну, по сравнению с его дворцом в Мумбаи это жилье по-другому не назовешь.
– И вы от этого отказались?
– Легко. Зачем оно надо, если не дают дышать во всю глотку? Я же говорю: хороший был человек, но домостроевец. Где была? Куда ходила? Что делала? И все с подозрением, с упреками, даже с гневом. А еще зудел: «Рожай ребенка, рожай ребенка». Я говорила: «Подожди, давай насладимся обществом друг друга». А он: «У нас в Индии семья без детей не семья».
– И что?
– Да ничего. У него двое сыновей, дочка и беременная близнецами жена.
– А у вас?
– Тоже сынок есть.
– От второго мужа?
– Ну да, от француза.
Пассажир присвистнул и начал рассматривать Ксению с неподдельным интересом, пытался понять, что же такое особенное в ней находят иностранцы. Нет, женщиной она была вполне симпатичной. Тридцать с небольшим, а может, с большим, кто разберет, как человек выглядит на самом деле: хорошо, плохо или как раз на свой возраст? Волосы красивые, хотя не уложены, и цвет немного блеклый, можно подкрасить. Фигура… Ну, это сложно оценить, когда женщина сидит, да еще в куртке. Но вроде нормальная: без излишеств и не тощая. Лицо такое аккуратное: нос маленький, губы бантиком, глаза серые, ресницы длинные. Женщина как женщина. Не писаная красавица, но миленькая и обаятельная – приятно поговорить. Да и не меркантильна: от дворцов отказалась. На это, наверное, мужики и купились. Каждому хочется, чтобы любили их душу, а не состояние.
– У француза тоже дворцы были?
– Нет, две скромные квартиры в Париже и в Провансе.
– Какую из них он вам оставил?
– Этот? – Ксения расхохоталась. – Мне? Он себе оставил все мои платья, шубы и машину, которую я купила на деньги, полученные от аренды индийской хибарки.
– А зачем отдали?
– Грозился в противном случае ребенка отобрать. Там разбираться не стали бы: он француз – значит, закон на его стороне. Они нас ни в грош не ставят.
– Это точно, – согласился Денис. Сейчас все средства массовой информации почти каждую неделю сообщали об очередном случае изъятия детей у российских матерей либо мужьями иностранцами, либо органами опеки иностранного государства. – Вот ведь сволочь! – искренне посочувствовал он.
Она беспечно махнула рукой:
– Да нет, человек как человек. С гнильцой, конечно, но кто не без греха? Каждый борется за свое место под солнцем. Вот продал мои шмотки, купил небольшой виноградник. Теперь у него в Провансе не скромная квартирка, а добротный дом и приносящая стабильный доход винодельня.
– А у вас?
– А у меня сын.
Теперь Денис смотрел на Ксению с нескрываемым восхищением. Она снова тряхнула кудрями, будто хотела избавить его от наваждения, и со смехом добавила:
– Ну хибарку, конечно, никто не отменял.
Они свернули на дорогу к аэропорту.
– А можно вопрос? – Ему не терпелось все для себя уяснить.
– Конечно.
– Зачем вам это?
– Что?
– Такси. Тяжелая ведь работа. Средства, я так понял, у вас есть, зачем же корячиться?
– Третьего ловлю, – доверительно сообщила Ксения и, повернув голову, подмигнула пассажиру.
– Не понял.
– Мужа.
– Как это?
– Ну, вот вожу, разговариваю, приглядываюсь. Да не бойся! Что задрожал-то? Ты еще маленький. Я тебе не по зубам. – Она хихикнула, и Денис окончательно смутился, но все же решился уточнить:
– А по-другому нельзя познакомиться?
– Это как? По клубам уже поздновато ходить. В театр все парами выбираются. Ну, не на улице же к мужчинам подкрадываться. А если ждать, когда к тебе подкрадутся, можно и не дождаться.
Ксения припарковалась у терминала D, Денис продолжал сидеть в каком-то оцепенении.
– Беги давай! – легонько пихнула его в плечо. – Не отбирай у меня законное время, отведенное на поиски жениха.
Пассажир расплатился, забрал чемодан и долго еще стоял на тротуаре, глядя вслед удаляющейся «Шкоде» и повторяя: «Ну и баба!»
Вызвавшая восхищение Ксения, довольно мурлыкая хит «О боже, какой мужчина!», направлялась в Куркино. Новые пассажиры ждали ее у подъезда многоэтажки, нервно расхаживая по тротуару. Как только такси остановилось, женщина рванула дверь и, нисколько не удивившись присутствию за рулем Ксении, спросила:
– Вы за нами? Нам в МГУ.
– За вами. Садитесь.
– Давай, давай. – Пассажирка отступила от двери и стала подталкивать к салону юношу самого несчастного вида. – Аккуратнее, всю куртку измажешь.
Они уселись, и Ксения сочла нужным сказать:
– Погода такая. Льет и льет, дороги грязные, ну и машина соответственно.
– Не извиняйтесь, – отмахнулась женщина. – Понимаем. И когда только это закончится? Вроде лето, а холод собачий. Скорее бы избавиться и от сапог, и от курток…
– … и от экзаменов, – неожиданно прогнусавил молодой человек.
– И от них тоже, – согласилась женщина и сочувственно потрепала по коленке сына (а в том, что это были мать и сын, не было никаких сомнений: одинаковые лица, одинаковая манера говорить, чуть растягивая слова, и явно подходящий возраст обоих).
– Поступаете? – поинтересовалась Ксения.
– На психфак, – не без гордости, но немного нервно откликнулась женщина. – Вот едем узнавать первые результаты. Сейчас должны вывесить списки по математике.
– А разве сейчас не по ЕГЭ зачисляют?
– В МГУ еще и внутренний экзамен сдают. Так во всех престижных вузах.
– Да, когда мы с вами учились, с поступлением было как-то полегче, – со знанием дела сказала Ксения.
– И не говорите! Издеваются над детьми и над родителями.
– А вы где учились? – снова прогнусавил сын.
– Там и училась. На психфаке.
– Ой! – Юный пассажир явно обрадовался. – А расскажите! Легко поступили, страшно было?
– Конечно, страшно. Не без этого. – Ксения подъехала к Белорусскому вокзалу и присоединилась к пробке. – Помню, поехали с подружкой списки смотреть. Кстати, тоже по математике. А раньше ведь как считалось: трояк получил – считай, прошел. Ну, мы первым делом к двойкам. Смотрим номера, вроде нет. Дух перевели, к тройкам побежали. Все глаза проглядели – нет там моего номера. Снова к двойкам. Битый час стояли, так и не нашли цифр. В общем, металась я там между двойками и тройками бог знает сколько времени, пока подруга, наконец, к четверкам не позвала.
– Четверку получили? – Юноша восхищенно прикрыл рот рукой.
– Да, – Ксения гордо кивнула головой. – Их всего три на потоке было.
– Естественно! Там же такая математика! – Молодой человек не сводил с девушки горящих глаз. Она подумала, что вполне может загореться через пламя, что отражало зеркало заднего вида. – А расскажите, как вы учились?
– Да как все. Обычная студенческая жизнь. От сессии до сессии. Ну, у психологов чуть интереснее, чем на других факультетах. У нас же анатомичка есть, – заговорщицки сообщила Ксения, и молодой человек звонко расхохотался. Его напряжение явно уменьшилось. А вот мать, напротив, смотрела с нескрываемым ужасом. Ксения тревоги не поняла, но женщина вскоре сама раскрыла причину, спросив:
– Скажите, почему же вы, закончив психфак, за баранкой сидите?
«Все ясно. Разволновалась за будущее своего чада». Ксения поспешила успокоить пассажирку:
