– Я диссертацию пишу по теме «Случайный попутчик». Слышали ведь, что люди часто бывают разговорчивы и откровенны с теми, кого, скорее всего, никогда больше не встретят?
– Конечно, это доказанный факт.
– Вот его и изучаю. Не все готовы быть «случайными попутчиками». Кто-то не готов слушать, кто-то не хочет говорить, кто-то не желает делать ни того, ни другого. Мне надо изучить психотипы людей на практике, и я, по-моему, нашла отличный способ это сделать.
– Да, интересно! – с энтузиазмом откликнулся будущий студент. – А кто у вас научный? Случайно не Гипенрейтер?
– Нет, другой.
– Жаль. Она – крутая!
– Кто?
– Гипенрейтер же! Книги полезные пишет. Моя матушка в свое время штудировала.
– А-а-а, – Ксения со знанием дела кивнула головой. – Ну да, конечно. У меня научный тоже вполне себе. Советы дает, торопит, но не сильно. Короче, нормальный дядька. – Поток медленно скользил к «Националю». Девушка перестроилась в правый ряд и остановилась:
– Наверное, вам лучше выйти. Здесь же нельзя направо.
Пассажиры выбрались из машины. На их лица вернулась озабоченность и какая-то обреченность, свойственная тем судьбоносным моментам, когда от личности уже ничего не зависит.
– Удачи! – приободрила Ксения.
– Спасибо, – церемонно поблагодарила мать, а сын спросил с нескрываемой надеждой: – Думаете, у меня получится?
– Непременно! У меня же получилось. – И она потекла дальше в ручье автомобилей. К берегу ее прибило на Ордынке. Пожилой мужчина голосовал на дороге, и, поскольку диспетчер молчал, она решила посадить пассажира.
– Командир, до Калужки сколько возьмешь? – Надвинутая на глаза кепка влезла в салон. – Ой, извините, девушка, до Калужской дорого?
– Садитесь, договоримся.
– Ага. Только мне еще по дороге цветочки купить надо.
– Сделаем.
В пути выяснилось, что Вадим Петрович – так звали пассажира – ехал на юбилей к начальнице. Был делегирован от их офиса, и факт этот расстраивал его до глубины души.
– Была бы нормальной бабой, не переживал бы. Может, и сам вызвался бы. Чего же хорошего человека не поздравить? Но эта ведь стерва, каких мало, а попробуй не поздравь, не пришли представителя. Весь офис в порошок сотрет. Так уже было с Тишинкой, весь коллектив уволила и новых набрала. Да не людей, а так – людишек: лебезят, прислуживаются, доносят друг на друга. А она – ну, просто Сталин нашей компании: сплошные репрессии и никакой милости.
– Такая плохая? – Ксения засомневалась, что у плохого руководителя может быть успешный бизнес.
– Жесткая и, знаете, людей за пыль держит. Малейшая провинность – пошел вон. И все терпят. А что сделаешь? У всех обстоятельства: кому детей кормить, кому родителей. У меня вот жена инвалид, и мать жива еще престарелая. Сын, конечно, помогает, но он тоже не миллионер, своих двое, третий на подходе, так что приходится наступать на горло собственной песне. Если попрут, уже в приличное место не устроюсь. Возраст, знаете ли.
– Скажете тоже! Возраст! – Ксения изобразила возмущение. – Сколько вам? Пятьдесят пять? Пятьдесят восемь?
– Шестьдесят два, – вздохнул мужчина.
– Ерунда! – «Шкода» добралась до очередной пробки на пересечении улицы Вавилова с проспектом Шестидесятилетия Октября. – Тут и так не проехать было, а теперь со сменой трамвайных путей вообще какой-то кошмар. Ну, ничего, постоим, и вы заодно к вашей мымре попозже приедете. Если, конечно, она вас не уволит за опоздание.
– Не уволит, но рублем накажет.
– Правда?
– А то! Премии лишит, может из зарплаты вычесть.
– Это законно?
– Вполне. Три опоздания – пошел вон. Сие записано во внутреннем распорядке компании.
– Ну, она же не может сразу во всех офисах дежурить.
– А зачем? У нас пропуска, к автоматам прикладываем, все фиксируют: когда пришел, когда ушел, сколько времени потратил на обед.
– Не забалуешь.
– Да это как раз не страшно. Оно, может, и правильно. Много дел не переделаешь, если все начнут своевольничать и работать меньше положенного. Страшно не то, что делается, а как. Без всякого уважения к людям, понимаете? Я бы даже сказал, с презрением.
– Не понимаю, зачем терпеть, – Ксения мотнула головой так, будто хотела забодать невидимую начальницу расстроенного пассажира.
– А как иначе? Я же говорю: выхода нет. Ни у меня, ни у других.
– Выход есть всегда. Вы, наверное, просто не дошли до ручки. Вот у меня подруга, между прочим, работала экономистом, потом в бухгалтеры переквалифицировалась. У нее начальник был – ну просто оторви и брось. Сволочь последняя. У нее на руках трое детей, так она за копеечку много разных бумаг подписывала, а он потом, чуть что не так, этими бумагами ее шантажировал. Так и говорил: «Вздумаешь взбрыкнуть – сядешь. А захочешь «по собственному» написать – никто тебя бухгалтером не возьмет. У меня связи». Веди, мол, мою бухгалтерию и терпи хамское обращение. Вот козел! – Ксения нажала на клаксон. – Ну кто так ездит? Всех подрезал, чуть в бок «Мерседесу» не влетел и уехал. Просто придурок! – Она перевела дух. – Извините!
– Ничего страшного. Так что там с вашей подругой? Однажды в компанию явился очередной клиент, влюбился в нее и увел из-под гнета рабовладельца? Боюсь, мне такое развитие событий не светит. Или даже не грозит.
– Принцев на свете не так много. И сказок ждут только наивные дурочки. А подруга моя – женщина умная. Начальник ее хоть и гад порядочный, но кодекс соблюдал – отпуск предоставлял вовремя. Ну а все как? Обычно на море детишек свозить, самим погреть косточки, а Наташка – подружка, значит, – каждое лето в деревню моталась. А там не просто по грибы, по ягоды, а с пользой дела. Травы изучала и коренья и местных бабок расспрашивала, рецепты в тетради записывала, а потом начала домашнюю косметику делать. Сначала, ясное дело, для себя. Ведь ни разрешений, ни сертификатов. Потом потихоньку развернулась. Компания-то была большая, сотрудники в основном женщины – они и покупали. Кремы свежие, хорошие. Клиенты были довольны и охотно рекомендовали Наташу знакомым. Так потихоньку поставила бизнес на поток и ушла от мучителя в свободное плавание.
– Молодец! Только я кремы вряд ли освою.
– А вам и не надо. Их уже Наташка освоила. Вы что-нибудь другое придумайте.
– А что? – Пока в тоне мужчины энтузиазма не наблюдалось.
– Жена у вас лежачая?
– Нет, слава богу! По дому все делает. Она у меня умница! Готовит – пальчики оближешь.
– Вот и чудесно! И пусть готовит. Можно открыть фирму по доставке горячих обедов, можно в магазин какой-нибудь салатики строгать. Это, конечно, хлопотно: сертификаты всякие, разрешения. Но, с другой стороны, известный предприниматель тоже начинал с одного ларька, в котором сам выпекал блинчики, а теперь фраза: «Добрый день, сударыня!» – гремит по всей стране. А у вас, между прочим, сын молодой, ему тоже детей кормить надо. Неужели вы, двое сильных умных мужчин, вместе не справитесь?!
– Наверное, – не слишком уверенно согласился Вадим Петрович.
– Слушайте! – Ксения даже рассердилась. – Вот я, например, думаете, только баранку крутить умею? Я, между прочим, еще танцую в клубах аргентинского танго и плету украшения из бисера. И еще у меня две небольшие компании на аудите.
– Зачем тогда в такси работаете? Можно ведь в одну большую компанию бухгалтером устроиться и не напрягаться.
– А я люблю напрягаться. Без напряжения скучно жить. И вам, Вадим Петрович, надо чуть-чуть напрячься, и все получится. – «Шкода» остановилась у бизнес-центра возле метро «Калужская».
– Попробую, – пообещал пассажир, покидая автомобиль. Потом еще раз взглянул на водителя и недоуменно пожал плечами: – И все-таки не понимаю, зачем вы водите при таком разнообразии талантов.
– А мне нравится, обожаю водить машину. – Ксения нажала на газ и уехала. Заказ Вадима Петровича практически довез ее до дома, и она решила на этом закончить рабочий день.
– Мамочка! – Аленка вылетела на звук открывающейся двери и мгновенно забралась к матери на руки.
Муж выглянул из кухни:
– Накаталась, Шахерезада?
– Ага. Проголодалась.
– Ну, мой руки, сейчас ужинать будем.
Ксения прошлепала в ванну с дочкой на руках:
– Сейчас помоем ручки и пойдем кушать курочку.
– Ксюш? – окликнул муж. – Тебе сегодня хоть раз удалось не соврать?
– Конечно! – хвастливо прозвучало из ванной.
– Да ну? И что же такое сказала?
– Что обожаю водить машину.
Муж и дочь заговорили одновременно:
– Молодец!
– Мамочка, ты разве врешь?
– Нет, дорогая, что ты?! Я не вру, я сочиняю.
– А что ты сочиняешь?
– Сказки.
– А кому ты их рассказываешь?
– Людям.
– Зачем?
– Мне кажется, они им нужны.
– А мне расскажешь?
– Обязательно. Вот ляжешь в постельку, и расскажу.
Обещание сдержала. После ужина и череды игр уложила дочку спать и долго рассказывала о восточной принцессе Шахерезаде. Аленка слушала затаив дыхание и сама не заметила, как уснула. Мама выключила ночник и тихонько вышла из маленькой комнаты. Она прошла в другую, еще более маленькую, прилегла на кровать рядом с мужем, который читал какой-то технический журнал, и крепко его обняла.
