– Опять к следаку?
– Теперь в сауну! Косточки парить.
Снова тот же длинный коридор, те же переходы, но не в кабинет следователя, а на улицу. Во двор милицейского отделения.
На улице ночь – густая, тяжелая, тревожная.
Кузьмичев отчетливо услышал стук собственного сердца.
Пересекли двор, направились к патрульному «козлу». Задняя, загружечная дверь была открыта, возле нее курили два милиционера, ждали «пассажиров».
Кузьмичев без задержки забрался внутрь, где уже сидели два арестанта. Он пристроился возле двери, в темноте не различил лица напарников, и в это время в машину втолкнули еще одного, последнего гражданина в наручниках. Тот уселся возле двери, как раз напротив Сергея. Это был Юра…
Конвоиры забрались в машину последними, отгородившись от арестантов решетчатой дверью, и воронок тронулся.
Ехали молча – и менты, и «пассажиры». Машину трясло, подбрасывало на ухабах, и Кузьмичев вдруг заметил, что дверь, отгораживающая их от милиционеров, прикрыта, но не замкнута. Это заметил и Юра, сидевший напротив. Их взгляды быстро, едва заметно перекрестились, они сразу, вмиг поняли друг друга.
Сергей заметил, что в руках Юры появилась проволочная отмычка, которой он незаметно, едва уловимыми движениями стал пытаться отомкнуть наручники.
Ни соседи, ни менты этого не видели.
Наконец Юра освободил руки, едва заметно улыбнулся Сергею и так же незаметно передал ему отмычку.
Кузьмичев принялся ковыряться в замке наручников, это ему никак не удавалось, и тут его неумелые движения заметил один из ментов.
– Эй! – окликнул он Сергея. – Что там колдуешь? Чего у тебя в руках?
Мент решительно приподнялся, и в тот же миг сидящий напротив Сергея Юра сорвался с места, ударом двери прижал ближнего милиционера к стенке, а у того, который приподнялся, столь же молниеносно выбил из рук автомат и, не отпуская прижатого дверью милиционера, направил ствол на обезоруженного конвоира.
– Не двигаться! – заорал. – Изрешечу! – Обернулся к арестантам, истерично приказал: – Стучите, суки, чтоб остановился! Ногами, скоты, стучите! Сильнее!
Тут же Сергей в сильном прыжке сбил с ног обезоруженного милиционера, тот, скрючившись, повалился на пол, а арестанты продолжали лупить ногами, руками в кабину воронка, пока машина не затормозила.
Кузьмичев тоже вырвал автомат из рук второго конвоира, закричал выскочившим из кабины милиционерам:
– Не стрелять! Вернуться в кабину и не стрелять! Один выстрел – и здесь не останется ни единой живой души! Не стрелять! В кабину!
Милиционеры послушно расселись по своим местам. Первыми оставили машину перепуганные насмерть вынужденные попутчики-арестанты, и только после них спрыгнули на землю Юра и Сергей.
– Не стрелять! Не стрелять и не двигаться! – продолжали вопить Сергей и Юра, отступая в темноту и не выпуская из рук оружия. – Не стрелять, гниды!
Арестанты, будто заранее все согласовав, бросились парами в разные стороны и немедленно растворились в ночи.
Кузьмичев бежал вместе с Юрой. Бежали быстро, не останавливаясь и не оглядываясь.
Огни города удалялись все дальше, а впереди лишь какие-то перелески, темнота.
– Оружие бросаем, – тяжело дыша, приказал Юра. – Бросаем, говорю, оружие. В сторону… сильно… подальше…
Сергей послушно выполнил команду, они ломанули сквозь лесную чащу и, спотыкаясь, падая, поднимаясь, уходили прочь от города, от людей, от погони.
Остановились, лишь когда сквозь деревья начали просматриваться огни какого-то поселка.
– Дальше не надо… – сказал Юра, тяжело дыша. – Передохнем, сориентируемся, тогда двинемся… – Он посмотрел на Кузьмичева и вдруг стал смеяться. – Подфартило, а? Сявки, рты пораскрывали, а с нами зевать нельзя. С нами ухи надо держать… – Протянул руку Сергею: – Юра. Тебя как?
– Серега. – Они крепко пожали друг другу руки.
– Спасибо, братан, – сказал Кузьмичев.
– Сочтемся… – ответил тот и осмотрелся. – Убежать – мелочь. Главное – найти нормальную хату… – Внимательно взглянул на Кузьмичева. – Часто бегал?
– Первый раз.
Ответ почему-то еще больше развеселил Юру.
– Ладно, лиха беда начало. Держись за Юру, не пропадешь… – Юра снова повертел головой. – Пошли.
– Куда?
– Сначала прямо, потом куда-нибудь завернем. Будем искать добрых людей. Поканали, братан.
Они сделали несколько шагов, вдруг Кузьмичев остановился:
– А почему я должен канать за тобой?
Тот удивленно уставился на него:
– А за кем еще тебе канать?
– Я сам по себе.
Юра в недоумении пожал плечами.
– Давай, дуй… Только ведь пропадешь. Километра не протопаешь, а менты уже грабли раздвинут и обмакнут… Канай! – он сделал ручкой и зашагал вперед быстро и уверенно. – Успехов в нелегком деле по прокладыванию пути.
Сергей постоял какое-то время в раздумье, двинулся следом.
– Эй! – позвал. – Эй, Юра!
– Догоняй! – махнул тот, не оглядываясь. – Кто опоздал, тот догоняет.
Илья сидел в удобном кожаном кресле, внимательно и с интересом изучал Анну.
Кабинет у него без особых изысков, но уютный и комфортный. Сам хозяин традиционно в гражданском костюме, аккуратно причесанный, элегантно одетый.
– Жаль… – произнес и через паузу повторил: – Жаль.
Анна вопросительно взглянула на него.
– Кого жаль?
– Вас.
– Я не верю.
– Почему?
– У вас пустые глаза.
– Серьезно? – искренне удивился Илья. – Вот уж не думал, что у меня до такой степени пустые глаза… – С еще большим вниманием окинул взглядом Анну. – И все-таки жаль.
– Вы что-то знаете о моем муже?
– О муже? – переспросил тот и потом произнес ту же фразу без знака вопроса: – О муже… Потому мне и жаль вас.
– Где он? – Анна смотрела на мужчину не мигая, в упор. – Что с ним?
– Буду откровенен. Где он, не знаю. Что с ним? Думаю, с ним плохо.
Глаза Анны сухие, немигающие.
– С вами трудно разговаривать.
– С вами тоже непросто. Ваш муж оказался двойным агентом. Он работал и на нас, и на другую сторону. То есть на криминал. Поэтому есть основания полагать, что дела у него совсем плохи. Если не окончательны.
– Не поняла.
– Он оказался между двух жерновов. А в таком случае от человека остается всего лишь пыль.
Анна некоторое время взвешивала услышанное, затем глаза ее медленно и тяжело стали наполняться слезами.
– То есть…
– Именно то, что вы и подумали.
Она поднялась, сделала несколько шагов к двери. Остановилась.
– Это окончательно?
– Не знаю. Если будет какая-либо информация, вас известят.
Губы Анны задрожали.
– У меня дочь… И я одна.
Илья подошел к ней, легонько прикоснулся к руке.
– Мы всё знаем. И постараемся не оставить вас без внимания. Все-таки для нас он тоже сделал кое-что полезное.
– Я не верю, что все это правда.
– Мы тоже не верили. До поры до времени.
Анна открыла дверь и едва слышно попросила:
– Прошу вас… если что-нибудь узнаете.
– Непременно, – улыбнулся Илья, провожая ее. – Непременно сообщим. Обещаю лично.
Продовольственная палатка была выбрана на самой окраине поселка. Поселок сонный, малолюдный, с одинаковыми шиферными крышами. Юра, потирая в предвкушении ладони, внимательно осмотрелся, прислушался, после чего кивнул Сергею:
– Вперед…
Тот мощным рывком сорвал деревянный щит с лицевой стороны палатки, и тут же внутри начал слабо звенеть сигнал тревоги. Это почему-то рассмешило Юру.
– Такой «соловей» много шухеру не наделает. – Ногой, с разбега помог молчаливому и сосредоточенному Кузьмичеву разбить витринное стекло.
Вдвоем по-быстрому они выгребли самые подходящие продукты – хлеб, колбасу, консервы, свалили все это в полиэтиленовые сумки и бросились прочь.
Позади заныла милицейская сирена, что подстегнуло парней, они взяли направление к ближайшему лесу и вскоре исчезли за плотной зеленой завесой.
Завтракали они в каком-то заброшенном, полуразрушенном домике лесничего. Кругом плотная стена леса, солнце косыми лучами пробивалось сквозь листья, в которых звенели невидимые птицы и изредка перелетали с ветки на ветку пушистые белки.
Ели парни не спеша и с удовольствием.
– Ксивы, конечно, у тебя никакой? – с набитым ртом спросил Юра.
– Можно подумать, у тебя есть.
– У меня? – попутчик хитро и насмешливо посмотрел на вновь приобретенного приятеля. – У меня как раз все в порядке. – Отжал подошву ботинка, достал оттуда мятый паспорт, показал Сергею. – Паспортина что надо.
– Откуда?
Юра довольно рассмеялся:
– Секрет фирмы… – и тут же спрятал документ в карман. – А если на будущее, то все элементарно. Один паспорт сдаешь, второй прячешь. Лучше в такое место, чтоб менту и в голову не пришло искать.
Сделал себе крутой бутерброд, надкусил смачно, большим куском, изучающе взглянул на попутчика.
– А ты вообще кто?
