Джиа радостно запрыгала на стуле.
А грудь у нее явно не фальшивая.
— Я хочу «Космо».
— Ладно. — Я потянулся за стаканом для мартини. — Напиток для маленькой киски.
Джиа наморщила носик.
— Тебе обязательно это говорить?
— Что именно?
— Ну, это слово…
Я перегнулся через бар и спросил, понизив голос:
— Тебе что, не нравится слово «киска»?
— Нет. — Она хихикнула. — Не нравится почти так же сильно, как другое, более крепкое словцо. Так что не произноси их, пожалуйста, при мне.
— Хорошо.
Я взбил большую порцию «Космо» и отлил немного в высокий стакан. Дождавшись, когда Джиа потянется к напитку, я тут же перехватил ее руку.
— Не так быстро. За это тебе придется заплатить.
— Ах, да. — Она протянула мне двадцатку.
— Не пойдет, — покачал я головой. — У меня правило: не брать со своих работников денег, если они решают пропустить после смены стаканчик.
Джиа смотрела на меня в замешательстве.
— Но ты же сам сказал, что я должна заплатить.
— Верно, — ухмыльнулся я. — Тебе придется сказать «киска».
— Что?! Ну нет.
— Смелей, а то не получишь напиток.
— Да ты спятил!
— Ты же пишешь любовный роман, верно?
— И что с того?
— Представь, что герои доходят до самого интересного места. Что ты там напишешь? «Детка, раздвинь пошире ножки, я собираюсь отведать твое влагалище»? Поверь мне, Шекспир, единственное, что прозвучит уместно в этой ситуации: «Раздвинь ножки, детка, я собираюсь попробовать на вкус твою киску».
— Ну ты и свин.
Я лишь пожал плечами.
— Это же твоя обязанность — описывать, как люди трахаются.
— Отдай мне мой коктейль.
Ухмыльнувшись, я поднес к губам стакан. Месиво было до отвращения сладким, но я изобразил восторг.
— Ммм… очень вкусно.
— Отдай его мне!
— Что такое? — Я сделал вид, что прислушиваюсь. — Ты произнесла «киска»?
Джиа рассерженно надула губки, но искорка в глазах выдавала ее с головой.
— Хватит пить мой коктейль.
— Скажи волшебное слово.
— Скотина!
— Разве так разговаривают со своим боссом? — Я сделал еще глоточек. Даже после моих детских глотков стакан опустел наполовину. И вот за это я деру с посетителей пятнадцать баксов?
— Разве так разговаривают со своими работниками? Я могу обвинить тебя в сексуальных домогательствах.
— Знаешь, что я думаю о людях, которые бегут в суд, вместо того чтобы решить проблему один на один?
— И что же?
— Я думаю, — наклонился я к ней, — что они типичные киски.
Пару секунд мы испепеляли друг друга взглядом, после чего дружно расхохотались. Хохотали мы так громко, что Райли прибежала к нам с другого конца бара.
— Над чем это вы смеетесь?
— Раш — та еще киска! — Джиа фыркнула от смеха.
Я взял чистый стакан и наполнил его до краев.
— Держи, Шекспир. Ты это заслужила.
* * *
Я боялся, что Джиа заартачится, когда я предложу подвезти ее до дома, но она согласилась практически сразу. Да ей, скорее всего, было и не прошагать такую дорогу. Два маленьких коктейля с ходу ударили ей в голову. Насколько она «под градусом», я понял лишь, когда Джиа попросила меня притормозить у круглосуточного магазина.
— Эй… кииисааа… — Она пьяно икнула. — Не мог бы ты остановиться у супермаркета?
— Конечно, — рассмеялся я.
Взгляд Джии упал на крошечного ангела, который висел у меня в машине.
— Откуда он у тебя? — спросила она.
— Это ангелок моей бабушки. Когда она умерла, мама предложила мне взять на память что-нибудь из ее вещей. Я выбрал ангела. Раньше он висел в машине у бабушки. Она была на редкость приятной женщиной, но когда ее подрезали на дороге, ругалась так, что покраснел бы прожженный шоферюга.
— Получается, свою склонность к нецензурным словечкам ты унаследовал от бабушки?
— Даже не думал об этом. — У меня вырвался смешок. — Но, может, ты и права.
— Да-а, — задумчиво протянула Джиа.
— В чем дело? — бросил я взгляд в ее сторону.
— Ты мужчина.
— Рад, что ты заметила, — усмехнулся я. — Возможно, именно отсутствие у меня киски наводит на эту мысль.
— Я не о том. Ты мужчина, но с такой нежностью вспоминаешь бабушку. И с любовью говоришь про свою мать. При этом ты совершенно не ладишь с отцом.
— Ты это к чему?
— У меня все наоборот. В моей жизни отсутствует материнская энергия. Мать бросила нас, когда мне было всего два. Я ее совсем не помню. И я никогда не встречалась с бабушкой по материнской линии. Отец один воспитывал меня. Его собственная мать живет в Италии. Мы виделись с ней всего несколько раз, когда она приезжала в гости. Но я плохо знаю итальянский, а она почти не говорит по-английски.
— Твоя мать сбежала, когда тебе было всего два? — Я припарковался у ярко освещенного магазина.
— Да. Я нашла письмо, которое она оставила моему папе. Она там писала, что напрочь лишена материнских генов и не видит себя матерью. Потом собрала сумку и исчезла из нашей жизни. Больше я ее не видела.
— По-моему, она перещеголяла даже моего отца, а это о многом говорит.
— Ох уж эти родители, — вздохнула Джиа, открывая дверцу машины. — Купить тебе что-нибудь? Я быстро.
— Да нет, спасибо.
Спустя несколько минут Джиа уже сидела на месте. Признаюсь, мне было любопытно, для чего она заезжала в магазин, но спрашивать я не стал. А вдруг она купила тампоны или что-то в этом роде? Однако мое любопытство было удовлетворено, когда она вытащила из сумки большой пакет с конфетами и жадно надорвала его.
— И ради этого тебе приспичило остановиться?
— А ради чего еще ходят в магазин среди ночи?
— Ну, чтобы купить пива или там презервативов. Для того и нужны круглосуточные магазины.
