Бенедетта поднялась в свой номер, легла на кровать, а спустя несколько минут позвонил Грегорио. Голос его звучал тревожно и отрывисто, и он предупредил, что не может долго говорить. Муж сообщил ей, что дети все еще в тяжелом состоянии, но живы, однако Аня все время пребывает в истерике. Грегорио также сказал, что не сможет этим вечером вернуться в отель, поскольку жизнь детей висит на волоске. Слушая его, Бенедетта закрыла глаза. Куда подевался ее любящий муж? Сейчас он говорил только о состоянии здоровья своих детей, и ничто на свете не могло отвлечь его от этой темы.
– Я собираюсь следующим утром вернуться в Милан, – сказала Бенедетта. – Не вижу смысла сидеть в номере и ждать от тебя известий.
Голос ее звучал грустно, но гораздо холоднее, чем ожидал Грегорио. В отличие от него она не потеряла контроль над собой. По крайней мере, оставалась благоразумной и рассудительной, как он понял по ее тону.
Грегорио не мог и представить, какая паника охватила ее, когда он сказал, что не может оставить Аню и детей одних в Париже! Оказалось, что его пребывание здесь может продлиться долгое время, поскольку он будет заниматься здоровьем детей. Врачи сказали, что если младенцы выживут, то останутся в больнице по меньшей мере на три месяца, до положенного срока их рождения. Совладав с собой, Бенедетта даже не стала спрашивать, намеревается ли он возвращаться в Милан.
– Я позвоню тебе и сообщу, что здесь происходит, – произнес он мрачным тоном. Известие о желании жены вернуться домой принесло Грегорио облегчение, поскольку полностью снимало с него обязанность заботиться еще и о ней. – Прости меня, Бенедетта, я не ожидал, что все обернется таким образом.
Ну что можно ответить на это? Бенедетта предпочла промолчать. Их жизнь дала трещину. Трудно было представить, что их семейные отношения останутся такими же, какими были раньше, но понимает ли это Грегорио? Вряд ли. Все, о чем он мог думать сейчас, – это Аня и двое их малышей в кювезах. О ней, Бенедетте, он вообще не думал.
Закончив разговор, Бенедетта упаковала чемодан и заказала ужин в номер, поскольку не ела весь день, а также забронировала билет до Милана на следующий день. Консьерж спросил, полетит ли мистер Мариани вместе с ней, и она ответила отрицательно.
Младенцы ночь пережили. Грегорио спал в кресле, поставленном между их кювезами. Он сразу же влюбился в этих двух крохотных и абсолютно беспомощных существ, но сейчас ему оставалось только молиться, чтобы они выжили. Он совершенно неожиданно стал отцом, сердце его еще никогда не было так заполнено сразу и любовью и болью. Благополучие малышей стало теперь единственным, о чем он мог думать. И когда он смотрел на них, слезы счастья и жалости катились по его щекам.
Грегорио и Аня сидели возле кювезов часами, держась за руки, и впервые он осознал, что влюбился в нее так, как никогда не влюблялся ранее. Аня преподнесла ему величайший подарок в жизни. Этого он никогда не делил с Бенедеттой. Его сердце было теперь здесь, а Аня внезапно приобрела новую роль в его судьбе, стала едва ли не святой для него – матерью его детей. Она превратилась из молодой девушки, которую он вовлек в сомнительные развлечения, в полную достоинства женщину, жизненно ему необходимую.
Ночи они проводили, прильнув друг к другу, как опустошенные родители, молящиеся за выживание своих детей. Этой ночью Аня уснула под гудение кювезов и попискивание мониторов, и, когда голова ее покоилась на плече Грегорио, последняя мысль в его сознании, перед тем как погрузиться в сон, была о Бенедетте. Сейчас, по крайней мере в той вселенской любви, в которой он внезапно оказался, жена перестала существовать. Его любимой была теперь Аня, мать его детей.
Глава 3
Как и обещал, Жан Филипп позвонил Шанталь утром после Белого ужина. Весь вечер накануне он был занят со своими гостями и не мог уделить много времени разговору с ней. Как и всегда, он хотел быть уверен, что каждый из гостей получил удовольствие, что вечер прошел интересно для всех. И очень расстроился, узнав, что Грегорио покинул вечер: счел это недостойным поступком. Но все оказалось не так плохо: Бенедетту взял под свое крыло Дхарам, даже танцевал с ней, – так что она в любом случае неплохо провела время.
Жан Филипп всегда беспокоился о своих гостях и хотел быть уверенным, что о каждом из них была проявлена забота. И он видел, как Шанталь приветствовала нескольких человек, которых знала, сидевших за соседними столами, да и других, обративших на нее внимание. Жан Филипп надеялся, что Дхарам, будучи столь интересной и тактичной личностью, привлечет ее и они сойдутся по духу, но оказалось, что его индийского друга куда больше притягивала Бенедетта. Шанталь была ничуть не против и не проявляла никакого романтического интереса к Дхараму. Искра, которой случалось проскакивать между мужчинами и женщинами, была вещью эфемерной и неуловимой, она либо возникала, либо нет, – и вспыхнула она как раз между Бенедеттой и Дхарамом.
– Какой чудесный вечер, – восторженно произнесла Шанталь, услышав голос друга по телефону. – Спасибо тебе, что вписал меня в число гостей. Думаю, это был один из лучших Белых ужинов. А фонарики под конец вечера сделали его просто очаровательным. Было так приятно смотреть на людей, которые любовались фонариками вместе с нами.
Жан Филипп согласился с ней, а затем завел разговор о неожиданном уходе Грегорио:
– Должно быть, его бегство имеет какое-то отношение к той девушке, с которой он сейчас в связи. Мне не хотелось спрашивать об этом Бенедетту. Она воспринимает все это очень болезненно. Валерия как-то упоминала, что об интрижке Грегорио с супермоделью много писали в прессе. Похоже, в этот раз он действительно привязался к любовнице.
– Ты полагаешь, Грегорио может бросить жену ради нее? – спросила Шанталь, испытывая сочувствие к Бенедетте.
– Думаю, скорее будет наоборот. Должно быть, Бенедетта оставит его. Да и до этого Грегорио вряд ли можно было назвать образцовым мужем. Он чертовски привлекателен, у них громадная империя, которую они вместе построили, но когда-нибудь Бенедетте просто могут надоесть его любовные похождения. Мне очень жаль ее. Вчера для нее было оскорбительно, что муж сбегает куда-то в самом начале вечера. Слава богу, рядом оказался Дхарам.
– О да, Дхарам прекрасный человек, – согласилась Шанталь.
Ей нравилось говорить об этом гениальном и очень скромном при всех своих достижениях мужчине. По словам Жана Филиппа, Дхарам закончил Массачусетский технологический институт в Штатах и стал легендой в своей стране.
– Но он отнюдь не твой тип? – спросил Жан Филипп, переходя прямо к сути дела.
Ему всегда хотелось, чтобы Шанталь встретила мужчину, который мог бы опекать и заботиться о ней. Ее работа была поистине отшельнической, и он знал, как порой ей бывает одиноко, особенно после того как ее дети разъехались по миру.
– Не думаю, что между нами могут возникнуть отношения, – ответила она искренне, – но я с удовольствием встретилась бы с ним снова, просто как с другом. К тому же я, вероятно, слишком стара для него.
Дхарам был поразительно красив и элегантен, само воплощение интеллигента, и лишь на несколько лет моложе ее. Но никакой искры между ними не проскочило. Дхарам, похоже, гораздо больше заинтересовался Бенедеттой или же просто почувствовал жалость к ней и повел себя как рыцарь. Шанталь показалось, что она не привлекла его как женщина, да и ее сердце не билось чаще при его приближении. Это все были фантазии Жана Филиппа, но не ее, так что она не разочаровалась.
Шанталь уже не рассчитывала встретить достойного мужчину. Она подозревала, что для нее это уже пройденный этап, а все подходящие кандидаты в мужья давно женаты. Французские мужчины разводились редко, даже если жили в несчастливом браке. В этом случае они просто устраивали себе «гнездышки» на стороне, что совсем не устраивало Шанталь. Теперь она не особенно стремилась обзавестись мужем, и уж совершенно точно – чужим. Это было одной из причин, почему ее любили и женщины: она всегда оставалась прямой, честной и порядочной.
– Стало быть, Дхараму не повезло. Вообще-то он отличный парень. Если ты когда-либо попадешь в Индию, он познакомит тебя со всеми ее удивительными местами. Валерия и я побывали в Дели в прошлом году и сказочно провели там время. Дхарама все любят. У него, кстати, чудесные дети того же возраста, что и твои.
Похоже, он рассчитывал как раз на это обстоятельство, когда знакомил их, думая, что они заинтересуются друг другом, однако судьба рассудила иначе. Между ними не возникло никакой любовной химии, а они оба знали, что подобное невозможно спланировать заранее.
– Ну так что, пообедаем сегодня вместе? Мне нужен твой совет.
– Относительно нового цвета обоев для гостиной или что-нибудь посерьезнее? – поддразнила она его.
Они обменивались соображениями по самым разным вопросам, и Жан Филипп высоко ценил ее мнение. За дюжину лет их дружбы он принял все ее советы, даже относительно женитьбы на Валерии семь лет назад. Шанталь всей душой поддержала эту идею, да и сейчас одобряла. Она считала их замечательной парой, и они были счастливы в браке.
