всё это происходило в городе, где под рукой не было ни одного животного, единственным материалом для тренировок могли бы стать… люди. Переступил бы я эту черту? Мне очень хотелось думать, что нет.
Когда я почувствовал, что окреп в новых навыках, мы разработали план. Поскольку попасть в «пузырь» мог только тот, у кого был корректирующий чип, ехать в город предстояло мне. По-хорошему, я давно должен был сменить старый чип на более современную модель, но городская система пропускала меня и так, потому делать этого я не спешил.
Далее по следам искажений я должен был найти место, в котором обитал Верховный Пророк, и вступить в противостояние с ним. Если получится, я мог застать его врасплох: ещё одним плюсом к способности управлять искажением шла возможность кривить вокруг себя пространство так, чтобы оставаться незаметным для чужих глаз. Правда, тот, кто обладал схожими навыками, должен был меня раскусить.
Когда я въезжал на поезде в город, меня потряхивало от волнения. Если что-то пойдёт не так, рядом со мной не будет Си Ван, чтобы помочь. К моему глубокому сожалению, проводить меня она не явилась. Но когда я отошёл от пещер, в которых был спрятан Цинтоу, и обернулся назад, мне показалось, я видел её хрупкую фигуру рядом с высокой фигурой Жун Юя, который прижал её лёгкую головку к себе.
Я стиснул кулаки и решительно направился вниз по склону. Мне нельзя было отвлекаться на подобное. Только не в этот день.
В городе я просто шёл по следу искажения к точке его максимальной концентрации. Я внимательно прислушивался к каждому проявлению на пути и старательно заметал следы и, учитывая, что мне не встретилось ни одного серьёзного препятствия, был невероятно горд собой — ведь это значило, что всё было сделано как надо. И даже более чем.
Именно в таком настрое я предстал перед Верховным Пророком.
Он сидел ко мне спиной в просторном мягком кресле. Всё, что я видел со входа в комнату, больше похожую на оранжерею, это его руку в перчатке, державшую чашку чая. Откуда-то доносилась музыка — но не та, что сопровождала появление Пророков на ТВ, а классическая запись игры на фортепиано.
Я застыл в дверях, не зная, как себя вести. Идя сюда, я ожидал совсем не этого.
— Я думал, ты придёшь раньше, — спокойно произнёс Верховный Пророк, и что-то смутно знакомое шевельнулось в моей памяти. Где раньше я мог слышать этот голос? — Проходи, присаживайся, — предложил он, ставя чашку на блюдце, что покоилось на широком подлокотнике его кресла, и сделал жест рукой в сторону соседнего. — Посмотри со мной на луну.
Я перевёл взгляд в стеклянное окно, занимавшее почти всю стену комнаты. Вместо городского пейзажа я увидел там долину, залитую лунным сиянием. Ночное светило висело в небе, усыпанном сотнями звёзд. Я уже собрался фыркнуть и перевести взгляд обратно на хозяина комнаты, как вдруг понял, что эта долина была прекрасно мне знакома: в её северной части располагался Цинтоу.
Во рту у меня пересохло.
— Ну так присаживайся, — размеренно повторил Верховный Пророк, и на этот раз я не мог его не послушать.
Как я и ожидал, на моём собеседнике была тёмная мантия, расшитая золотыми узорами, и маска, полностью скрывающая лицо. Зачем было встречать кого-то вроде меня при полном параде?
Когда хозяин комнаты кивнул в сторону чайничка, стоявшего на низком чайном столике, я помотал головой.
— Как знаешь, — ответил он, совсем по-будничному пожимая плечами.
Какое-то время мы сидели молча. Я уставился на него, а он лишь смотрел в искусственное «окно».
— Хочешь спросить, почему здесь нет охраны? — произнёс вдруг он. — Почему я один? Почему эта комната полна зелени? Может быть, тебе интересно, кто исполняет музыку, которую ты сейчас слышишь? Или… кто я такой? Что ты хочешь узнать?
Прежде, чем я ответил, он поднял палец и погрозил им.
— Я отвечу лишь на один твой вопрос, — уточнил Верховный Пророк. — Так что выбирай его тщательно.
Я поджал пальцы, лежавшие на коленях, и сглотнул.
— Чего вы… от меня хотите? — наконец спросил я и устремил взгляд туда, где у моего собеседника находились глаза. Из-за того, что комната была погружена во мрак, я мог видеть лишь очертания мужчины, сидевшего в соседнем кресле.
— Я хочу… — он немного помедлил, — чтобы ты занял моё место. Или уничтожить тебя. В зависимости от того, какая из моих сторон одержит верх над другой.
— Что? — переспросил я, подпрыгнув, но Верховный Пророк остановил меня жестом руки.
— Это уже второй вопрос. А так мы не договаривались.
Произнеся это, он выскочил из кресла подобно распрямившейся пружине. Мгновенно «подлетев» ко мне вплотную, Верховный Пророк схватил меня за лицо и прижал к стене. Я почувствовал сильную боль от удара в районе лопаток. Сместив руку ниже и освободив мне глаза, он придвинулся ближе, заглядывая в них.
В этот момент перед моим внутренним взором одна картинка стала проноситься вслед за другой. Я увидел, как вернулся в родительский дом, облачённый в мантию Пророка. Родители встретили меня радостно — однако вместо того, чтобы обнять, они почему-то кланялись мне. И хоть с их лиц не сходили широкие улыбки, я кожей чувствовал напряжение, висящее в воздухе. Им… было некомфортно рядом со мной?
— Нет, — я попытался мотнуть головой, чтобы освободиться от захвата Верховного Пророка, но он проявил такую недюжинную силу, что я не смог сдвинуться ни на цунь.
Вслед за этим я увидел, как люди в тёмном куда-то вели моего деда по узким коридорам. Хоть он и не был связан, но даже не пытался бежать. Вообще говоря, он мало чем напоминал человека — больше походил на того, на ком применили технику искажения, доведённую до максимума.
— Нет! — пробубнил я, чувствуя, как начинает заходиться сердце в груди.
Я вцепился в руку Верховного Пророка своими двумя, однако даже так не смог сдвинуть её. Моё дыхание участилось, а голова начала плыть.
Дальше я увидел Цинтоу. Жун Юй и Си Ван провожали меня на поезд. Когда я уходил, она положила голову ему на плечо, а затем поднялась на цыпочки и губами коснулась его щеки. Жун Юй повернулся к ней и крепко обнял.
От этой картины я буквально пришёл в бешенство. Так она всё же предпочла его, а не меня?
Со стороны Верховного Пророка послышался тихий смешок.
Я зажмурился, желая остановить круговерть в своей голове. Я не должен был поддаваться тому, что видел. Даже если всё это правда. Я
