Притворно и лицемерно уповал Гитлер: «лишь Господь Бог уберег наш народ» от «варварского врага». Гитлер, как и преданная ему верхушка 3-го Рейха, не был ни католиком, ни православным, ни даже, что подходило бы духу того времени — атеистом. Адольф верил в оккультизм, где преобладало поклонение демонам, чёрной энергии, реально он являлся замшелым сатанистом.
Оккультизм, лично поощряемый Гитлером, был возведён в Германии чуть ли не в ранг государственной политики. В стране действовало множество сект, трудились научно-исследовательские институты на ниве пропаганды оккультизма.
Зачем же в «Обращении» Гитлеру понадобился «Господь Бог»?
Или он считал себя настолько великим, что мог «взять в подчинение» и самого Господа Бога?!
Похоже, так!
«Через считанные недели, — продолжал громко читать офицер, — все три важнейших промышленных района окажутся в ваших руках! Ваши имена, солдаты вермахта, как и имена наших доблестных союзников, названия ваших дивизий, полков, кораблей и авиаэскадрилей войдут в мировую историю, связанные с величайшими победами за весь её обозримый период.
Вот они, ваши деяния: более 2 400 000 пленных, свыше 17 500 танков и 21 600 орудий уничтожено или захвачено, 14 200 самолётов сбиты или уничтожены на земле.
Мир ещё не видел ничего подобного!
Территория, которую на сегодняшний день завоевали немцы и союзные нам войска, в два раза превышает территорию нашего рейха в границах 1933 года и в четыре раза — территорию английской метрополии».
Офицер повысил голос до высокой ноты:
— Эта борьба, вероятно, впервые станет борьбой всех наций Европы и будет рассматриваться как единая акция в целях спасения культурных ценностей всего континента, — почти кричал читающий.
— За три с половиной месяца, — продолжал он, — солдаты, наконец-то, создана предпосылка для нанесения врагу последнего и решающего удара ещё до наступления зимы, удара, который должен разгромить его окончательно.
Сегодня начинается последнее и величайшее сражение этого года».
Ложь фюрера, заключённая в его обращении, продолжала промывать мозги немецким танкистам, покорно стоящим в строю, их лица, будто вылепленные из глины, не выражали каких-либо чувств, кроме высокомерия и презрения к «русским недочеловекам».
О потерях русских Гитлер врал, прибавляя в живой силе и технике вдвое больше, а про собственные — мимоходом упомянул: достигли «не более одной пятой потерь в Первой мировой войне». Уловка Геббельса, подкинутая Гитлеру, была рассчитана на то, что вряд ли кто из солдат и офицеров на Восточном фронте помнил потери Германии в 1914–1916 годах, а уж тем более стал бы вычислять «одну пятую», взяв бумагу и карандаш.
«Лукавые цифры» на то и были рассчитаны.
Девиз доктора Йозефа — «Мы добиваемся не правды, а эффекта» сработал и теперь.
В реальном раскладе фашистские войска за не полных четыре месяца боёв с Красной армией имели урон, многократно превышающий тот, что был во всех их войнах в Европе и Африке до нападения на СССР. В среднем фашисты в сутки теряли убитыми и раненными более пяти тысяч солдат и офицеров. На полях сражений остались и догнивали десятки тысяч их танков, самолётов, орудий.
Вот тут Гитлер, если бы он честно сказал о собственных потерях, был бы прав: «мир ещё не видел ничего подобного!».
Тот самый «цивилизованный Запад».
Мир, дрожа животным страхом, подал на колени, пресмыкался перед фашизмом из Германии, облизывал начищенные сапоги.
Лишь русский народ, как и сто лет назад, когда ползли орды псов-рыцарей, вышел на поединок с хищным, опытным, изощрённым врагом. Хотя его нападение в какой-то мере и ожидали, но всё же оно произошло внезапно, нагло, вероломно.
Подогретые зажигательными речами доктора Йозефа, фашисты думали, что они, только перейдя границу, внесут раскол среди населения СССР из-за того, что у нас насильно загоняли крестьян в колхозы, кое-кто пострадал от репрессий, наконец, власть устраивала гонения на русскую Православную церковь.
У фашистов, если вдуматься, были причины для того, чтобы посеять раскольнические настроения среди населения СССР.
Поэтому, следуя воле «великого пропагандиста», они даже разработали стратегию для советских войск: «Зачем тебе умирать за эту власть!».
Для тех, кто не пожелал бы умирать, подопечные Геббельса отпечатали миллионными тиражами бумажку под названием «ПРОПУСК». Он был на русском языке и действовал «до конца войны для неограниченного числа бойцов, командиров, политработников Красной армии»; всем, перешедшим добровольно, Гитлер обещал златые горы.
14
Да, находились и те, кто по разным причинам порой клевал на приманку, особенно, в самые первые недели агрессии фашистов. Некоторые современные историки, попивая на собственной роскошной даче чай с коньяком, не перестают «свидетельствовать», что какой-то майор Коновалов привёл прямо в расположение немцев советский батальон и сдал его без боя.
А иные «исследователи», искушенные не менее первых, всячески утверждали, будто Гитлер даже организовал специальную авиационную часть из советских пилотов, добровольно сдавшихся в плен, что, мол, вообще к фашистам «примкнули» свыше миллиона солдат и офицеров из Красной армии.
Словом, по их представлениям, в первые три месяца агрессии не фашисты пёрли накатом против Советского Союза, а воевали свои же, советские солдаты и офицеры, только переодетые в коричневые униформы фашистов, а число их, якобы, перевалило за миллион человек.
Вот какие «историки» появились в наши дни в современной России!
Такую «утку», пожалуй, придумали и запустили в оборот «великие стратеги» Второй мировой войны и всех последующих «холодных» и горячих войн в Вашингтоне, уже теперь, в «демократическую эпоху». Они до сих пор не могут простить России, что её «бездарные» рабочие и крестьяне разгромили самую мощную, самую обученную, самую сверхвооруженную армию Запада.
Да, они не могут простить ни тем, кто пал в боях, защищая Родину, ни нам, живущим ныне!
Их ненависть по поводу нашей Победы огромна и неизбывна.
Да, позорные случаи, когда кое-кто из офицеров, увлекая за собой солдат, открыто шёл в лапы врагу, надеясь приобрести вожделенный «рай земной», что называется, имели место. Но их было немного. К тому же, буквально на второй-третий день предатели видели, что они жестоко обмануты.
Всё-таки, повторюсь, таких предателей была горстка, основная масса понимала, что к чему.
И на приманку не клевала.
Стратеги Запада попали пальцем в небо.
Люди в СССР ощущали невиданное прежде единение, личные обиды, личные счёты к власти и государству, хотя и не исчезли, но отошли куда-то далёко.
• • •
Офицер уже заканчивал читать обращение фюрера к войскам Восточного фронта.
Определенно про послание можно было сказать следующее.
Сквозь ложь, напыщенность фраз, розовый туман обещаний, всё же у Гитлера промелькнула одна настоящая фраза: «враг состоит, в основном, не из солдат, а из бестий».
Отважные советские бойцы для фашистов были «бестиями».
Ну, понятно! Как иначе?
А для Родины они были тогда и на века остались Героями!
Либо известными, либо неизвестными.
Как волки в облаве натыкаются на красные флажки, так и фашисты натыкались на каждом километре своего пути на Восток на невиданное сопротивление советских войск, на их жесткие, сокрушающие атаки. Ничего подобного не оказывали армиям 3-го Рейха англичане, французы, австрийцы, чехи, поляки, а уж о румынах, болгарах, норвежцах и итальянцах нет и речи.
Паразитируя на идее «высшей арийской расы», фашисты не понимали русской жертвенности, недоступной «сверхчеловекам».
Фюрер в «Обращении» к солдатам умолчал о том, что, проводя совещание в своей Главной Ставке, ещё 17 сентября 1941 года он был вынужден признать: «Мы открыли дверь в Россию, не зная, что за ней находится. Абвер не справился со многими из своих задач».
И опять же канцлер не назвал истинные причины «провала» Абвера.
Одна из них состояла в том, что за полтора года до нападения фашистов советская военная контрразведка ликвидировала около двух тысяч агентов и более 60 резидентов Абвера, действовавших на территории РСФСР и других республик СССР.
Кто же они были, кого канцлер Германии Адольф Гитлер на весь мир обозвал в своём «Обращении» «бестиями»?
15
— Мама, а наш папка куда ушёл? — спросонья спросил Витёк, потирая кулачками глаза.
Он явно не понимал, что происходило в доме.
Прошлёпав босиком по полу, Витёк пытливо взглянул в глаза матери.
— Что ты в такую рань поднялся? — удивилась Анна и погладила по головке любимого восьмилетнего сына. — Иди, давай, спи ещё. Отца вызвали на аэродром, скоро он вернётся, иди, ложись.
