газет, которые Зубр оставил на краешке стола.
Заголовок на главной странице издания «Фаустовский гудок» сразу привлек мое внимание:
«СУПЕРНАСТЯ СПАСАЕТ ГОРОД» — прочитал я в шапке статьи, а внизу мне улыбалась чумазая мордашка сестры с двумя Сферами наперевес.
— Супернастя⁈ — вырвалось у меня, и я посмотрел на сестру.
— Эти журналисты всегда тут как тут! — пожала она плечами, смиренно попивая чай. — Не успела я выйти из Монолита со Сферами, как тут же прибежала какая-то хитрая синеволосая коза и щелкнула меня на свой фотик. Вот теперь я местная знаменитость.
— Ага-ага, и ты ей еще интервью давала? Супернастя!
— В смысле⁈ — напряглась Настя и вырвала газету у меня из рук. — ЧЕГО?
Пока она читала, ругаясь себе под нос, я заграбастал остальные издания и бегло их просмотрел.
Всего их было три: «Фаустовский репортер», «Вестник ФОЗа» и «Императорский гонец».
В «Репортере» на первой полосе я снова обнаружил Настю на фоне закрытого Монолита, но уже без Сфер — измотанную и израненную, но с одухотворенным взглядом, направленным вдаль.
Заголовок гласил: «КНЯЖНА САБЛИНА ПОКОРИЛА ФАУСТОВО». И подпись, как ни странно, того же автора. Какой-то Устиновой Н.
О себе мне попалась лишь одна фраза: «…закрывала Монолиты, пока ее брат, Евгений Скалозубов, решал проблемы с наследством умершего отца…»
— Чего⁈ — воскликнул я и хлопнул себя газетой по лбу. — Вот козлы!
— И не говори! Охренели! — кивнула Настя, сворачивая газету в комок, и выбросила ее в мусорку. — Они написали, что мне тридцатник и я разведена!
— Нашла проблему! Я…
И тут до нас донесся какой-то странный шум. Как будто кто-то… рычал?
— Что за?.. — напряглась сестра и поднялась со стула.
И тут за пределами комнаты раздался яростный лай, затем его сменил жуткий душераздирающий визг, за которым последовали грохот зубодробительного переполоха.
— Берс?.. — воскликнула Настя.
— Красавка?
Мы переглянулись и бросились на выход.
Глава 3
Добравшись до холла, мы стали свидетелями любопытной сцены. Злющий Красавка носился по лестнице вниз-вверх и, оскалив зубы, гавкал куда-то под потолок. А сверху потоком лился жалобный скулеж.
Я задрал голову.
«Отважная» собачонка Насти летала под потолком, оседлав люстру — единственное, что в холле пережило нашу драку с Герценом.
И судя по опасному треску, висеть ей осталось недолго.
— Как он туда забрался?.. — воскликнула Настя. — Бедный Берс!
— Шавка! — рычал Красавка, нарезая круги под люстрой. — Драть!
— А ну-ка угомонись! — прикрикнул я на питомца, и тот шлепнулся на зад, но не опустил обозленных глазенок. Два хвоста стояли трубой. — Чего не поделили?
— Жрачку! — ответил обиженный Красавка, с искренней ненавистью глядя на беднягу Берса.
Ну да, а как же иначе?
И тут из коридора раздался заливистый девичий визг.
— Ну что еще?.. — закатил я глаза.
Пока Настя крутилась вокруг люстры с Берсом, мне пришлось отправиться на выявление нового источника неприятностей.
Горлопанку я нашел довольно быстро.
Голося во всю мочь, прямо на меня неслась горничная Глаша. Ее здоровенная грудь подпрыгивала в такт торопливым шагам.
— А ну-ка стой!
Опасаясь, что это стихийное бедствие собьет кого по дороге, я схватил горничную за талию и, гася инерцию, закружил в воздухе.
— Ва… — раскрыла она миниатюрный ротик, но я отпустил ее и приложил палец к губам.
— Если причина твоего беспокойства не Герцен, внезапно восставший из мертвых, то лучше тебе замолкнуть.
Она ойкнула и заткнулась. И прекрасно.
— Чего испугалась? Два мохнатых брата-акробата безумствуют дальше по коридору. А там что? Мыши что ли?..
Внезапно сверкнув глазами, она схватила меня за руку и силком потащила туда, откуда только что неслась со всех ног. Мне ничего не оставалось как последовать за ней.
Нет, ну не Герцен же в самом деле?..
Глаша привела меня в одну из комнат и молча ткнула пальцем под диван. Затем осторожно отошла мне за спину и вжалась в стену.
Какого?..
— Мышь? — спросил я, поглядывая на смертельно бледную горничную.
Она замотала головой. А потом медленно-медленно, по стеночке, отошла к выходу и, свернув белоснежным передником, исчезла в коридоре.
Странно все это… Ладно, почему бы и не заглянуть. Но если там все-таки мышь, то я знаю, кто в ближайшее время будет работать сверхурочно.
Я опустился на колени и заглянул под диван.
Твою мать! Неудивительно, что горничная так испугалась!
Под диваном лежала отрубленная человеческая кисть с черными, обломанными ногтями. На указательном пальце блестел испачканный в крови родовой перстень.
Герцен! Нихера себе. Я почти угадал!
— Красавка, еб*** твою мать… — и я полез вытаскивать «гостинец».
Но «гостинец» оказался против. Стоило мне протянуть руку, как кисть вскочила на все свои пять пальцев и, бойко подпрыгивая, унеслась прочь.
— Что за?.. — открыл я рот, когда рука выбежала из-под дивана и замерла посередине комнаты.
Я вскочил и сделал шаг, но кисть, перебирая пальцами, бросилась в сторону. Еще шаг, и она снова отпрыгнула. Потом перекатилась на тыльную сторону ладони и показала мне…
Средний палец!
— У, сука! — вырвалось у меня, и я кинулся на охреневшую конечность.
Однако руке снова удалось уйти. Пара прыжков, и она скрылась за порогом. Следом послышался дикий женский крик и грохот, с которым обычно падают только напуганные дамы.
Я выскочил в коридор и едва не споткнулся о лежащую на полу Глашу. Девушку, конечно, жалко, но сейчас не до нее. Я перепрыгнул еле живую от страха горничную и бросился в погоню.
Петляя передо мной, мелкая сволочь неслась прямо по коридору.
— Стоять!
Я прыгнул и зацепил кисть пальцами, но она увернулась и, словно ошпаренный в кипятке паук, обогнула угол и со скоростью стрелы понеслась дальше.
Прямо на еще одну горничную — рыженькую, с косичками.
Она как раз открывала рот, чтобы истерически завизжать. Но тут, проскочив между ее широко расставленными ножками, на взбесившуюся руку набросилась черная зубастая тень.
Пасть сомкнулась, и мохнатый ворчащий клубок покатился мимо меня. Шлепнувшись о стену, Красавка сгруппировался и плюхнулся на ковер с видом довольного пса-ищейки, которому, наконец, удалось схватить строптивую дичь.
И тут горничная набрала полную грудь воздуха.
— Тихо! — рявкнул я, и она застыла на месте как статуя.
— Папався! — пробурчал Красавка, слегка покусывая кисть, которая шевелилась у него во рту.
— А ну, дай сюда! —
