– Что ты мне гонишь Титов. Два приюта выкосили под ноль. Все мертвы. Мои пацаны в шоке. Чем тебе эти все бродяги помешали?
– Стоп Геныч. С моей стороны все честно. Мы твой сброд не трогали, – останавливаю гневный поток Большого Брата.
– Тогда кто? – зло шипит тот.
– Хотел у тебя спросить, – отвечаю ему.
– Говорю же все мертвы. Все, до одного. Я сразу понял что это ты.
– В Капотне возле Южной Рокады остались те, кто может что-то рассказать. Там моего парнишку пырнули твои “мирные” бродяжки.
– Черт, что произошло? – изменился в голосе Геныч.
– Я сам ничего не знаю, – про бабку в багажнике решил пока ничего не говорить, – мы когда туда приехали, там уже мочканули одного из бомжей. Поднялся шум и во время драки пырнули моего парня.
– Черт! Сейчас туда ребят пошлю. А ты лучше сегодня больше не суйся в приюты. Вести разнесутся быстро. На “радушный”прием можешь не рассчитывать. Да и вряд ли теперь ты сможешь найти этих бомжей. Спрятались где-нибудь в подвале, и не выйдут пока все не успокоится.
– Воспользуюсь твоим советом Большой, – согласился я.
С Генычем все стало понятно сразу. Теперь на его помощь рассчитывать нечего. Если вдруг старуха запротивится. Придется копаться в этой помойной яме самому.
– Пока мы с тобой раскатываем по больницам и бомжей катаем, – кинул я Романе, – дело приняло более масштабные обороты. Ты отозвал наших парней?
– Да, сразу. Как только понял, что старуха нашлась. А что там? – полюбопытствовал парень.
– Оказывается два притона бродяг вырезали всех до единого. И Большой мне за это предъявил претензию.
– Он что-то попутал Босс?! – хмыкнул Роман. – Возможно он своих попрошаек с кем-то не поделил? Вот те и решили таким образом наказать его. Совпадение.
– Кому удобно свалить все на совпадение так бы и сделали, но я в них увы, не верю, – Рома промолчал, а я задумался.
Возможно, если следовать мышлению Ромы, то вариант с тем что у Геныча могут быть и свои терки с конкурентами имел место быть. И то что именно мой “знакомый” дед попал под раздачу тоже могло быть совпадением. Но эти все доводы не для меня. Я в них не верил.
Когда Рома свернул с трассы на грунтовку мной одолело нетерпение.
До места аварии оставалось около километра, а у меня уже зудело в пальцах рук, так хотелось выволочь бабку из машины и немедленно и устроить ей допрос с пристрастием.
Когда я решил ехать сюда: оглядываю очертания темного пролеска – не думал, что во мне всколыхнется хоть что-то, напоминающее об аварии. Ведь сейчас я был полностью поглощен поисками дочери.
Не угадал.
Щелчок в мозгах. И память выкинула меня в тот проклятый день.
Я даже на физическом уровне почувствовал ту боль, которую ощутил тогда.
И снова боль утраты стянула грудь так сильно, что тяжело стало дышать.
Пальцы непроизвольно сжались в кулаки.
– Босс, – окликнул меня Роман.
А я на не сгибающихся ногах подхожу к багажнику и не церемонясь вытаскиваю оттуда старуху.
Та громко мычит. Сопротивляется.
Но я жестоко придавливаю ее тщедушное тело ногой к земле и стаскиваю с верхней части туловища пакет.
На улице темно, оттого глаз бабки не вижу.
Тогда беру ее за шкирку и одним рывком поднимаю на ноги.
Спину мгновенно простреливает тупая боль. Ничего терпимо.
Старуха все продолжает биться в моих руках, а я тащу ее к свету фар. Мне важно чтобы это бродяжка видела мои глаза, когда я буду говорить.
Когда мы оказываемся в потоке рассеянного света фар, я перехватываю ее за ворот. Сжимаю сильно, чтобы у нее не оставалось сомнений, если будет врать придушу.
– А теперь прежде чем я сниму с твоего рта кляп. Я задам вопрос, на который советую тебе дать правдивый ответ. И если я вдруг почувствую ложь, то будешь сегодня своей плотью кормить рыб на дне реки. Усекла?
Я вижу, как глаза бабки горят ненавистью, а лицо коробить ярость, но она делает усилие над собой кивает головой.
– Ты знаешь за чем я тебя сюда привез верно? В памяти освежилась картинка?
Бабка кивает головой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Вопрос первый: куда ты дела мою дочь? Ответ мне нужен максимально развернутый. Все цацки, что вы тогда стащили оставишь себе. Мне нужен только ребенок. Поняла?
Бабка закрывает глаза. Кивает.
Сдергиваю с нее кляп. Старуха разлепляет глаза и я замечаю в них адское пламя гнева. И слишком поздно понял, что задумала эта старая дрянь.
И как эта паскудина смогла изловчиться, чтобы цапнуть меня руку - я не понял.
– Ах, ты тварь! – толкаю ее на землю, хватаясь за место укуса.
А ей видимо только это и было нужно.
Она вскакивает с земли и бросается бежать так быстро, что даже своим глазам не поверил. Старики так не бегают, это точно. Да и зубов я точно помню у этой бомжихи не было.
– Ай! Ай! – раздается женский вопль из темноты и я стараюсь быть таким же быстром как Роман, прихрамывая иду за ними на звук.
Но далеко идти не пришлось. Рома уже через несколько секунд вытащил бабку снова на свет. Толкнул за землю.
Я присел рядом с ней на корточки. И достав ствол, ткнул им старухе в лоб.
– Игры закончились, – цежу сквозь зубы. – Кто ты? – показываю на укус, где отпечатались все тридцать два зуба.
– Иди к черту! Придурок! – плюется она.
А я понимаю, что из ее голоса исчезла старческая хрипотца.
С силой давлю ей дулом в лоб и сдергиваю затвор:
– Считаю до одного. Раз … – медленно вжимаю палец в спусковой крючок.
– Уроды! Все уроды! Ненавижу!вас! Аня, меня зовут Аня! Я не бабка Глафира! – кричит бабка, которая и не бабкой оказалось вовсе.
Глава 7
– Вот те раз, – я ошарашенно смотрю на “старуху”, потому как назвать ваняющее существо перед собой девушкой не могу, – а где бабка тогда?
Старуха-девчонка дышит часто глубоко. Раздумывает, говорить или нет.
– Тебе лучше во всем сознаться Аня, – я подтолкнул ее к правильному принятию решения, – у тебя просто нет другого выбора.
– Расскажу я все. Жалко что ли. Только ствол убери. Не нужен он. Думаю бабке Глафире уже все равно. Убили ее вместе с дедом, – девочка отвела рукой пистолет и чуть отползла от меня. Встала.
– Что ты имеешь ввиду? – меня бросило в холод.
Неужто мой шанс на благополучные поиски дочки уничтожен.
– А то что слышишь. Убили их. И когда явился твой этот бугай. Я подумала, что нас сейчас всех порешать, как в двух других приютах. Вот и кинулась на него, – я смотрю на девчонку и слова сказать не могу, внутри все словно мертвым стало.
– А что они от Глафиры хотели? – поинтересовался Роман.
– Про ребенка выспрашивали. Прямо вот как вы. Бабка Глафира в отказ сначала шла, но когда на ее глазах деда пытать стали, проговорилась.
Я весь напрягся. Я уже не знал что я хочу услышать, а что нет. Но точно для себя решил, что должен узнать правду какой бы она горькой не была.
– Что она сказала? – мой голос от напряжения стал высоким, натянутый.
– Какой шустрый, – хмыкнула девчонка, и я понял, что она уловила важность той информации которую я от нее жду.
– Послушай меня, Аня, – я подступился к девчонке на шаг ближе, – не советую тебе со мной играть. Как видишь на моем лице нет ни малейшего намека на веселье. Моя дочь пропала неделю назад…
– Да все с твоей дочкой нормально, – отмахнулась она, – хотя по тому как были настроены убийцы бабки Глафиры и ее деда. Вряд ли они пожалеют девушку, которой Глафира продала ребенка. Ой! – девчонка закрыла рот руками, осознавая что сболтнула лишнего, слишком поздно.
– Продала?! – вырывается изо рта рык.
– Кому продала? Что за девушка? – тут же подключается Рома и видно как девчонка-бродяжка теряется под нашим двойным напором.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Да не знаю я. Глафира что-то говорила про то, что в роще возле детского дома ее встретила. Хорошенькая она говорила. В платке старинном, бабушкином была. Она сразу поняла, что девка годная, – Аня замолчала перевела дух.
