– Разве вы сами не видите, моя милая, что все тут, – величественно отозвалась Наталья Владимировна.
– Ах ты, господи! – пробормотала в сторону Филимоновна. – Ведь какая умная женщина, а со слухом чего-то совсем. Я говорю, – повысила она голос, – нашего малохольного зятя соглашаются брать в турпоход?
– Опять пароход! – возмутилась Коврова-Водкина. – Я, кажется, уже говорила: наш Арнольдик никакого отношения к пароходам не имеет. Уж вам бы, Татьяна Филимоновна, это следовало бы знать.
– Слушай, Валера, а этот мальчик Арнольдик у них такой же? – с беспокойством шепнул Владислав Андреевич хозяину дома.
– Нет, вроде бы лучше, – поспешил успокоить его Петькин отец.
– Я говорю: в путешествие мальца взяли? – тем временем пробивалась Татьяна Филимоновна к сознанию дорогой хозяйки.
– Разумеется, взяли, – подтвердила та. – Такой молодой человек, как наш Арнольдик, украсит любое общество. Он будет у них душой компании.
Члены тайного братства скорчились от нового приступа смеха. Худой, как жердь, унылый Арнольдик произносил не больше одного слова в минуту, вечно жаловался на какие-то недомогания, а в компаниях в основном молчал и стеснялся.
– Чьей он там будет душой, мы еще посмотрим, – ответила Филимоновна, которую Арнольдик совершенно извел капризами по поводу еды.
Татьяна Филимоновна всю войну прошла снайпером. И вроде бы даже участвовала во взятии Берлина. После войны ее личная жизнь не сложилась. Теперь она уже много лет была приходящей домработницей Ковровой-Водкиной и, бдительно стоя на страже имущества любимой хозяйки, постоянно ждала от жизни подвохов и неприятностей. В целях самозащиты она даже обзавелась газовым пистолетом. Для окружающих женщина стала представлять опасность, потому что, едва заподозрив неладное, она открывала шквальный огонь. «Счастье еще, что у нее пистолет настоящими пулями не стреляет, – часто повторял Петька. – Иначе уже половина поселка бы полегла». Друзья были с ним совершенно согласны. Филимоновна даже в преклонном возрасте не утратила меткости глаза и твердости руки.
– Как это посмотрим? – строго взглянула хозяйка на приходящую домработницу. – Я понимаю, конечно. Нам с вами скучно без Арнольдика будет. Но мы просто обязаны его хоть ненадолго отпустить на волю.
– Птенчику полетать нужно, – пробормотал под нос Дима.
– Летать всем нужно, молодой человек! – неожиданно расслышала Коврова-Водкина. – Без этого наша жизнь теряет высокий смысл.
– Слушай, Владимировна, – вмешалась дом работница-снайпер. – Если они уже завтра поедут, пошли-ка скорей мальца собирать.
– Правильно, моя милая, – на сей раз согласилась Коврова-Водкина. – Увы, должна вас покинуть, – заспешила она в переднюю. – Арнольдик наш к вам попозже зайдет, – пообещала она на прощание.
Они с Филимоновной удалились. Ребята наконец смогли дать волю хохоту.
– Боюсь, поездочка у вас будет не из лучших, – посмотрела встревоженно Маргарита Сергеевна на мужчин.
– Нет, самое страшное позади, – бодро ответил ей муж. – Вот когда Коврова-Водкина стала с нами проситься, у меня и впрямь сердце екнуло.
– У меня тоже, – подхватил Владислав Андреевич. – Тогда хоть вообще отменяй путешествие. Но все хорошо, что хорошо кончается, – улыбнулся он. – Думаю, завтра мы сперва заедем к нам в Хотьково. Во-первых, осмотрим монастырь. Во-вторых, я на даче свою машину оставлю. А в-третьих, надо взять разборный мангал для шашлыков. Какой же без этого отдых в палатках?!
Говоря это, Владислав Андреевич зачем-то перегнул пополам чайную ложку. Затем, не удовлетворившись достигнутым, вновь тщательно ее расправил и в следующий момент снова смял.
– Ну, ты, Владислав, совершенно не меняешься, – засмеялась Петькина мама. – Оставь посуду в покое.
– А? – отвечал ей рассеянным взглядом тот. – Ой! Извини, – наконец обратил он внимание на кусок покореженного металла, который еще недавно был чайной ложкой. – Я просто задумался.
– Мой предок в своем репертуаре, – спокойно заметил Игорь. – Говорю ведь: жутко задумчивый.
– Кстати, в Сергиевом Посаде мясца для шашлыков приобретем, – в предвкушении потер руки задумчивый «предок» – Там есть один магазинчик, где продают парную баранину.
– Вот и отлично, – в свою очередь оживился Петькин отец. – Я как раз холодильник в микро автобусе установил.
– Так, – подвинул Владислав Андреевич к себе блюдо с остатками яблочного пирога. – Давай-ка сообразим. Мы ничего не забыли?
– Палатки я купил, – начал перечислять Петькин отец. – Плита для готовки у меня бензиновая. Работает, как зверь. Фонари…
Владислав Андреевич, сосредоточенно слушая друга, зацепил вилкой кусок оставшейся на столе после обеда красной рыбы и, водрузив ее поверх сладкого пирога, принялся сосредоточенно жевать.
– Теперь мне понятно, почему у вас такая машина, – поделился Дима с Игорем.
– Это еще все только разминка, – и на сей раз сохранил невозмутимость тот.
– Владислав, может, ты голодный? – не остались незамеченными Маргаритой Сергеевной манипуляции гостя с рыбой и яблочным пирогом. – Давай я хлеба тебе принесу.
– Что ты! Я совершенно сыт, – уже дожевывал папа Игоря свой причудливый бутерброд. – И пирог у тебя замечательный. Только, – прислушался вдруг он к своим ощущениям, – вроде тесто немного солоновато.
Тут уже засмеялись не только ребята, но и взрослые. Владислав Андреевич, в некотором смущении отодвинув от себя рыбу, продолжал обсуждать с Петькиным папой предстоящий отъезд.
– Здравствуйте. Я к вам, – возникло в распахнутом окне столовой новое действующее лицо. – С вашего позволения, прямо в окно пролезу. Обходить неохота.
– Залезайте, Арнольд! – подбодрил его Петькин папа.
– Мощный у нас сколачивается отряд, – не удержалась от тихого комментария Маша.
Друзья кивнули. Арнольдик, который уже было до половины просунулся в оконный проем, тихо вскрикнул и исчез.
– Аскера держите! – закричал Игорь.
Но было уже поздно. Пес, мирно дотоле дремавший в углу, одним прыжком достиг окна и, прежде чем кто-то успел что-нибудь предпринять, выпрыгнул следом за Арнольдиком.
– Ну, все, – кинулся к окну Игорь. – Он же у нас приучен, если кто лезет в окно, сразу брать нарушителя.
– Именно так, – словно эхо, откликнулся папа Игоря, который сосредоточенно вычерчивал карандашом на бумажной салфетке план будущего маршрута. – У нас же квартира на первом этаже. Вот Аскер и надрессирован. Теперь можем спокойно окна открытыми держать.
Остальные сгрудились возле окна. В кустах шиповника шла потасовка. Затем раздался жалобный голос Арнольдика:
– Уберите скорей собаку! У меня на них аллергия!
– Сейчас, Арнольд! Сейчас! – уже бежали ему на помощь из дома ребята и Петькин отец.
Один лишь Владислав Андреевич продолжал в задумчивости чертить план, время от времени объясняя уже покинувшему столовую Валерию Петровичу, почему лучше поехать той, а не иной дорогой.
– Ты меня слышишь, Валера? – наконец ощутил он странную тишину…
Убедившись, что комната пуста, он было собрался удивиться, но вспомнил о еще одном красивейшем месте недалеко от Сергиева Посада и вновь углубился в работу.
– Вернется, тогда расскажу, – пробормотал он.
Арнольдик тем временем терпел настоящее бедствие. Аскер, придавив его лапой к земле, гордо вывесил язык на сторону и дожидался распоряжений хозяина.
– Ко мне! – крикнул Игорь. Пес отошел.
– Уберите его подальше! – вскочил на ноги Арнольдик. – У меня на собак ужасная аллергия. А он мне слюной все лицо закапал. Теперь волдыри, наверное, вскочат.
Он извлек из кармана брюк какие-то таблетки и судорожно начал их глотать.
– Будем надеяться, что поможет, – жалобно произнес он. – Теперь дайте запить.
Все пятеро друзей посмотрели на него с большим интересом. Арнольдик относился к тому разряду мужчин, на которых любая одежда сидит вкривь и вкось. Внезапная встреча с Аскером положения не улучшила. Застежка широковатых брюк съехала набок. Ворот рубашки спереди сдавливал горло, а сзади образовал весьма выразительное декольте.
– Я в одном автобусе с этой собакой не смогу ехать, – решительно заявил любимый зять Ковровой-Водкиной.
– В таком случае, вероятно, вам лучше остаться, – с некоторой надеждой проговорил Петькин отец.
– Нет, я поеду, – решительно воспротивился Арнольдик такому решению. – Мне развеяться надо. Я с ними совсем дошел.
Кинув затравленный взгляд в сторону дачи Ковровой-Водкиной, он быстро добавил:
– И вообще, я картошку умею чистить. А по еду на своей машине. Вам от меня никаких не удобств. Одна только польза.
– Договорились, – сдался Валерий Петрович.
– Пойдемте, Арнольд, в дом, – подоспела на место происшествия Маргарита Сергеевна. – Там еще сладкий пирог остался.
