путешествие. Их блестящие чёрные глаза покрылись сероватой плёнкой. Они даже не заметили, как увязли в алой грязи. Её запах был им очень знаком. Но муравьи совсем не помнили о том происшествии. Насекомые принялись поедать грязь. Сиюминутное помешательство. Эти твари пугают меня всё больше… Мне никогда не было так страшно, так мерзко. Даже тогда, когда появились они. Они… Пришедшие поиздеваться надо мной! Я помню их… В зелёных одеждах! Неподвижно стоящих, равнодушных. Часами они изводили меня. Их молчание было просто невыносимо! Они совершенно не обращали на меня внимание. Что бы я ни делал. Бесшумные и терпеливые. Они ждут чего-то. Чего? Кто бы мне ответил… Время будто застыло. Это должно было случиться… Один шевельнулся. Я подошёл к нему ближе. Похоже ли это на человека? Дышит ли? Чувствует? Я прислонил ухо к его груди, пытаясь услышать сердцебиение существа. Тихо… Тихо… Тихо… Он схватил меня своими горячими руками. Так больно мне не было никогда. Он делал с моим телом нечто невообразимое… Вы не сможете даже представить себе этого! Я умолял его прекратить. Но он не слушал меня. Хладнокровно. Точно. Уверенно, будто бы он проделывал такое сотни, а может и тысячи раз. За что? Наверное, я слишком громко кричал…
Мир утратил цвета. Всё стало блёклым и едва различимым. Обжигающе холодный ветер только набирал силу. Красные муравьи и не думали отступать. Боль и усталость. Откуда столько упрямства в этих едва живых насекомых? Нечто серое виднелось вдалеке. Ближе… Это небольшой деревянный сарайчик. Спасение! Муравьи пролезли в щель. Внутри было пыльно и также холодно, как снаружи. Среди мусора и старых поржавевших инструментов был припрятан маленький детский скелет в красивом белом платьице с рюшами. Я помню это платье… Оно принадлежало одной девочке. Когда я нашёл её… Это худенькоё тельце лежащее на снегу. Как будто живую. Её… Хрупкую и покалеченную. Девочку, похожую на фарфоровую куклу. Ребёнка, обладавшего ангельской красотой. Я не мог в это поверить. Казалось, она просто спала. Я положил руку ей на живот. Он был тёплым и мягким. Возможно жива… Хотя нет — её ручки, лоб, тонкая шея и ноги были холодными. Нежные пальчики крепко сжаты, да так, что, казалось, они окаменели. Я всё обещал её похоронить… Даже перенёс ангела в этот сарай, чтобы дикие животные не разорвали тело до похорон. Я не сдержал своего обещания. Скрип досок. Треск. Жуткий вой ветра. Разрушенный сарай заметало снегом.
Вглядываясь в тёмное небо, я ощущал без малого вселенскую тоску. Такую, которая бывает у брошенных собак. Мучительным было моё занятие. Совершенно опустошающим. Но я не мог перестать делать это. И даже не хотел. Какая-то часть меня была утрачена навсегда. Навеки затерявшись в той темноте. Оттого я и печален. И у меня есть лишь одна надежда. Та, что поддерживала моё жалкое существование все эти годы. Я верил — кто-то похоронен на Плутоне…
