волнуйся. Просто я увлёкся маленько шутками… Никто даже и не сомневается в твоей любви к Анечке. Хотя слова твои о любви действительно в последний год куда-то испарились… Поэтому Аня и стала допытываться, любишь ли ты её по-прежнему…
– А-а, ну ладно… А то я уже подумал…
– Индюк тоже думал… – в глазах отца скользнула какая-то, невысказанная вслух, мысль.
Дмитрий, уже занятый размышлениями о чём-то другом, рассеяно откликнулся:
– Что – индюк?..
– Да это я опять неумно пошутил… – серьёзно посмотрел на сына Олег Павлович.
– Вот всё время ты шутишь, папа, – усмехнулся сын. – Устрой хоть на день перекур…
– Так ведь старый я уже… А старость – не радость, говорят… Вот и сделал я едва ли не последней своей радостью шутки… Пошутишь вот так – и сразу хоть какая-то радость на душе…
Дмитрий взял с дивана собранный уже чемодан, в его голосе вновь появилась привычная всем решительность:
– Ну всё, пора! Я поехал. Не скучайте тут без меня. И не ругайте меня сильно…
Поцеловав жену и отца, он быстро вышел из дома, не дожидаясь пока жена закроет за ним дверь.
– Что же мне делать, Олег Павлович?.. Ведь мне уже пятьдесят пять… – Анна продолжала, как завороженная, смотреть на дверь, за которой только скрылся её муж. – Кому я нужна?..
– А ему шестьдесят, – усмехнулся Олег Павлович. – И ты думаешь, он кому-то нужен?..
– Значит, две старые клячи не разбредутся?.. – невесело улыбнулась Анна.
– Ну какие же вы старые? – удивился Олег Павлович. – Мне вон уже восемьдесят, а в душе – восемнадцать!.. – он посмотрел на смеющуюся Анну и тут же смутился. – Ну пусть не восемнадцать… Пусть даже семьдесят восемь, всё равно я молодой!.. Болячки вот только что-то насели… А так я бы ещё и работал!
– Так, значит, думаете, надо терпеть?..
– Надо, Анечка, надо… Вся наша жизнь – одно сплошное терпение. Нетерпеливые всегда плохо кончают…
– Но ведь ясно же – у него любовница. И явно молодая…
– Конечно, молодая! – уверенно подтвердил Олег Павлович. – За это могу поручиться!
– Вы что, знаете, кто у него?.. – с настороженным удивлением взглянула на Олега Павловича Анна.
– Да нет, не знаю. Но я знаю мужчин…
– Что – все такие?..
– Почти… Поэтому, Анечка, не уходи от него. Или одна останешься, или обменяешь шило на мыло…
– Ну что ж вы, мужики, такие гуляки!.. – с отчаянием терпящего бедствие воскликнула Анна.
– Ну, положим, и женщины бывают… Но мужики… Понимаешь, Анечка, когда мужчина переваливает за пятьдесят, он вдруг начинает понимать, что золотые-то годы уходят, и уходят безвозвратно…
– Они у всех уходят, у женщин – тоже…
– Но мужик – самец, Анечка! Ох какой самец!
– А женщина – самка. Однако… – осторожно возразила Анна.
– Вот-вот – однако!.. Разве женский гормон можно сравнить с мужским! Едва одну из трёх защекочет до потери разума… А вот мужской!..
– А мужской что, другой?
– Да это практически бешеный ёжик, который тебе засунули в трусы! – рассмеялся Олег Павлович.
– Кошмар… И что, так у всех?..
– Ну… говорю же, почти!..
– Но я знаю немало мужчин, не изменяющих своим жёнам! – убеждённо возразила Анна.
– Терпят… – спокойно парировал Олег Павлович.
– Ой какой ужас… Так вы все, выходит, бешеные ёжики… Сумасшедшие просто…
– Да нет, вполне нормальные… Это норма для мужчины. А после пятидесяти даже у самых терпеливых наступает обострение…
– Как у мартовских котов?..
– Просто когда твой муж смотрит на молодую, он видит в ней тебя, ту самую юную девушку, в которую он когда-то безумно влюбился. А сейчас ты пенсионерка… и фигура уже, как бы это сказать, чтоб не обидеть… А ему вновь хочется испытать те ещё молодые чувства, с молодой…
– Значит, правду говорят, седина в бороду – бес в ребро?..
– Правду… Но он любит тебя. Можешь быть уверена.
– А вы-то почему так думаете? Читаете его мысли?
– Так по себе знаю. Гулял как ветер в поле, направо и налево! В основном – налево… А любил только её… мою единственную и незабвенную…
– Всё ещё не забудете её?..
– Да разве можно забыть любовь?.. Пять лет уже, как скончалась, а кажется, пять минут назад ушла в магазин за хлебом и вот-вот вернётся… Да, Анечка, мужчина, по крайней мере, в душе, половой разбойник, это факт, но и любить никто на этой планете не может так, как любит мужчина…
– Умеете вы успокаивать, Олег Павлович…
– Это потому, что я правду говорю. И ты это чувствуешь… Так что, жди Анечка. Терпеливо жди. Сейчас у него бес в ребре. Поверь, это ненадолго.
– Думаете, перебесится?
– Уверен. И любить ещё будет тебя так, как и в молодые-то годы не любил…
– Значит, всё-таки терпеть… – вздохнула Анна.
– Терпеть, Анечка, терпеть и ждать…
– А он снова убежит к молодой…
– Ну что ж, значит, снова надо ждать… Такова доля женщины, которая не хочет потерять свою любовь…
Глава 2
В большом новом доме Любаши тоже все были в сборе: сама Любаша и её мама Ольга Ивановна.
Был уже поздний вечер, практически наступала ночь. Ольга Ивановна, сидя за столом, что-то вязала спицами. Любаша лежала на диване на спине, подложив под голову руку, и о чём-то сосредоточенно думала.
– Что-то задерживается твой суженый-ряженый, – обернулась в сторону Любаши Ольга Ивановна, – может, случилось что? Не дай бог, авария какая…
– Типун тебе на язык, мама! Как я буду дальше жить, если с ним что?..
Ольга Ивановна, выдержав небольшую паузу, неуверенно спросила:
– Любаша, а почему бы тебе не пойти на работу?..
Любаша быстро приподнялась на локте, с удивлением округлила глаза:
– Что-что? На работу? Я не ослышалась?
– На работу, доченька, на работу.
Любаша, хмыкнув, вновь откинулась на спину, недовольно прошипела:
– Я что, похожа на идиотку?.. – повышая голос, постепенно возбудила сама себя до состояния возмущения. – Он завалил меня деньгами, у меня на счёте миллионы! Он подарил нам с тобой этот шикарный дом! Да он на руках меня носит!.. Так на черта же мне работа! Какой от неё прок!
Ольга Ивановна ехидно посмотрела на дочь:
– Говорят, из обезьяны человек получился…
– Я не обезьяна, мама! – грубо перебила Любаша.
– Так станешь… – тут же отбила атаку дочери Ольга Ивановна. – Говорят, если долго бездельничать, хвост может вырасти… Шерсть, опять же…
Любаша поднялась, свесила ноги с дивана:
– Говорят, говорят! Поменьше слушай, что говорят! Смотри лучше, как люди живут! – встала с дивана, начала медленно прохаживаться по комнате, назидательно и уверенно возражая матери. – Вот кем я была до встречи с Димой, а?
