Кое-как различает все это, раскладывает по своим полочкам только практика. Только опыт и… Чувство достоверности, вот эта самая интуиция, которая запросто может оказаться и тем же бредом.
Во всяком бреду прячется жало истины, и во всякой истине – в ее человеческом выражении – кроется, а иной раз и торчит и кровоточит – жало бреда. Где грань между бредом и заблуждением?.. Там, где мы ее проведем – где условимся. Бредом можно назвать заблуждение, у которого нет шансов быть принятым за истину в данном месте и времени, в данной человеческой общности.
Другое определение: интуиция без обратной связи или с ложной обратной связью.
Женщина верит в колдовство и твердо убеждена, что приятельница, с которой она поссорилась, навела на нее порчу, от этого у нее «трещит голова».
Не переубедишь, что не от этого, проще присоединиться и «снять порчу» каким-нибудь псевдо-магическим, понятно-непонятным для нее, внушительным ритуалом.
Я спрашиваю себя, бред ли это, и чувство внутренней достоверности мне подсказывает: нет, в клиническом смысле не бред, хотя полная чушь. Результат внушенного предрассудка. Среда, воспитание, недообразованность, помощь желтых СМИ.
Женщина в основном более или менее адекватна, и я решаюсь «снять порчу» – вхожу в роль и как бы снимаю, заодно поднимаю настроение, подлечиваю сосуды…
А вот программист, выросший в интеллигентной семье. С детства немного замкнут, не то чтобы со странностями, но несколько на особицу. С некоего времени стал ощущать «треск в голове». Утверждает, что это сосед по лестничной клетке, давно плохо к нему относящийся, намеренно влияет на его организм. «Как влияет?» – спрашиваю. – «Ну, вы понимаете. Телепатически. Возможно, с помощью своего компа…» – «Зачем ему это?» – «В целях эксперимента. (Специфическая усмешка). Чтобы получить удовольствие от своей власти… Компьютерный вирус знаете как в программы внедряется?..» Все понятно. Дальше вероятны (хотя не обязательно) слуховые галлюцинации. Переубеждать не надо, а надо лечить, иначе все может кончиться скверно.
Диагноз, который лучше не ставить?..
И закономерно, и неудобно, неудачно, что медицина в лице психиатрии, с ее претензией на научность и объективность, пользуется как рабочим понятием этим замызганным бытовым термином, окрашенным однозначно-негативно, чуть ли не ругательством. Бред – синонимы: ерунда, чепуха, чушь, фигня, бессмыслица, нонсенс…
Пациенту можно сказать, что у него диабет или опухоль, это не нарушит контакта. Но объявить человеку, что у него бред, – значит сразу поставить между ним и собою стену. Сразу недоверие и отчуждение, а то и враждебность, включение в этот вот самый бред…
Я вплотную сталкивался с этими стенами, со всеми их выступами и проемами. Разными бывают под ними фундаменты, почвы, основы.
Один и тот же бредовый сюжет, например, – преследование, имеет неисчислимое множество разработок. Бред преследования, самый частый вид бреда, густо замешен на самой патологически-продуктивной эмоции – страхе. Происходит проекция: страх, мечущийся внутри, ищет себе внешнее содержание, ищет свой предмет (точно так же, как ищет его агрессивность, злоба) – и, конечно, находит…
Бред может возникать и на почве хронического алкоголизма или наркомании, и вследствие возрастных изменений психики, и как толкование каких-то телесных ощущений, причины которых неведомы или ведомы… Первоосновой может быть и какое-то нарушение мышления, дефект логики, иногда грубый, иногда тонкий, едва уловимый, а иногда и логика слишком логичная, упирающаяся в абсурд. «Все убеждения неправильны, – сказал тот пациент-математик. – Даже это», – подумав, гениально добавил. Еще подумав, сказал: «Я давно подозреваю, что человек – половой орган Бога».
Не содержание убеждения, не степень его несоответствия действительности, не стойкость, не безнадежность – а только личность, характер и душевное состояние человека, конкретного, вот этого человека, – определяют, может ли наш брат психиатр считать это убеждение бредом его больного сознания или чем-то иным – скажем, бредом условно здоровых членов безусловно больного общества.
Ода кривизне
Мне с детства тихо ненавистеннаставник – выпрямитель истин.Моя кривая головадозналась: истина крива.
Кривится лист, кривится пламя,вода клубится облакамии в землю, что ее влечет,по кривизне земной течет.
Не прям божественный порядок,и в радости небесных радуг –игра преград и гроздья дуг,и Солнце всем и враг, и друг.
Во всей природе – примесь бреда,всё либо «пере», либо «недо»,всё прячет переносный смысл,вкус жизни сладок, солон, кисл,
плод счастья горек, снова сладок…Не прям божественный порядок,не прям! – и в яви, и во сневся жизнь течет по кривизне.
Я не люблю прямоголовых,свод неба выпрямить готовых:у них извилина одна –и та прямая как струна,
а ведь струна, чтобы звенела,должна кривиться то и дело.Любить и думать головойвозможно только по кривой!
Да, так – и земля крива, и жизнь крива, и развитие не по прямой идет, а по спирали, и мысль творческая однолинейной не может быть. Единственная прямизна требуется от человека: прямизна совести. Прямизна души – цветаевская «стальная выправка хребта» – внутренняя вертикаль. И у мысли должна быть прямая, вертикальная совесть. Мысль с кривой вертикалью, ведущей человека не вверх, а вниз, к звериному состоянию, и есть бред.
Дорогие мои сумасшедшие
из интервью
Что для вас означает понятие «психическое здоровье», что такое «норма»? Существует ли в принципе норма психического здоровья?
– Для человека, подробно знакомого с клинической психиатрией и неврологией, с одной стороны, а с другой – с широчайшим спектром психологического разнообразия вне клиники, вопрос «существует ли норма» звучит наивно, почти как вопрос, существует ли небо.
Правомерней спросить, что нам сегодня удобно считать психическим здоровьем, а что – отклонением от него. Отклонением до степени, именуемой болезнью, или отклонением не доходя до этой степени – а быть может, и превышая…
Норма и болезнь даже в общей медицине – понятия в немалой мере относительные и условные, а в психологии и психиатрии – в мере огромной. Есть, конечно, какие-то общечеловеческие рамки, общепонятные границы здравого смысла. В одной из своих записок Гиппократ определил самый существенный признак психического расстройства: состояние, при котором на человека не действует очевидность, действительность воспринимается искаженно, душа слепнет и глохнет, а мысль сама собою не управляется.
Здраво звучит и такое определение германского психиатра Курта Шнайдера: психопат – человек, который либо понапрасну страдает сам, либо понапрасну заставляет страдать других. Все, что лежит вне рамок этого определения, можно вроде бы считать областью нормы. Но – как посмотреть, как понимать, что такое напрасность или ненапрасность…
Здоровье и болезнь, норма и ненормальность – понятия, складывающиеся социально-исторически. Медики, давая такие определения, не свободны от общественного менталитета, от условностей своего времени. То, что сегодняшние психиатры России и Запада считают шизофренией, психопатией, неврозом и т. п., в Африке, Индии, Китае и мусульманском мире считается чем-то иным, в античном мире считалось совсем другим, в библейские времена и подавно.
Придет время – оно уже близко – когда и в зоне нашего менталитета «шизофрения», как и остальные психиатрические наклейки, уйдет в отставку, останется в словаре лишь как малопонятный архаизм, а потом забудется. Поля реальности, которые худо-бедно покрывали эти понятия, будут рассматриваться совсем из другой системы координат.
Уже после первых двух-трех лет работы в психиатрии я понял, что не смогу помогать людям, если буду вслед большинству коллег принимать психическую норму за абсолют и непреложный стандарт, а что вне того, то от лукавого – от ненормальности, от болезни. Главной вехой моего развития как психиатра стало понимание многомерности душевной жизни и многообразия психического здоровья. Не все виды здоровья вписываются в социальную реальность, не все и должны вписываться. Не всем нужно быть так называемыми нормальными. Есть отклонения, необходимые и для человечества, и для данного отдельного человека.
Главная фишка психиатров, «шизофрения», буквально означает расщепление (ума, души, личности). Но душа, ум и личность не цельны, расщеплены, лоскутны и у так называемых нормальных людей, только не явно – привычно. Самую что ни на есть железобетонную норму чаще всего и сокрушает и обращает в руины, как землетрясение, прорыв темных глубинных сил патологии – звериный бунт подсознания…
