и наигранно вздохнул, — придется
доплатить.
Растерявшаяся шмакодявка прижала худые руки к груди.
— Н-но ведь… я отдала все, что у меня было…
Она с надеждой посмотрела на Виктора. Но тот даже не шелохнулся.
Во-первых, он проверил карманы почти сразу, как очнулся, и не обнаружил ничего, кроме крошек. Во-вторых, он не собирался вестись на детский развод.
Хотя в глазах недоврача-алкоголика именно ими они с малявкой и были — детьми.
— Видимо, платить вам нечем, — хмыкнул врач. Но затем вдруг расплылся в мерзкой улыбке: — Хотя это как посмотреть…
Он крутанул медные кольца своего монокля, которые выдвинули стекло вперед, и жадным взглядом впился в двенадцатилетнюю девочку.
— Поступим так, — он покосился на пациента. — Ты прогуляешься где-нибудь часик… два… или три, а мелкую оставишь здесь. Потом заберешь… если она, конечно, не захочет остаться!
Малявка вмиг побледнела и отшатнулась испуганным зверьком. В ее округлившихся голубых глазах заплескались страх и отвращение.
Она прекрасно поняла, что от нее хотел этот извращенец.
В поисках защиты маленькая девочка посмотрела на Виктора и дрогнувшими губами прошептала:
— Братик…
Глава 3
— Пошли, Козявка. Мы уходим.
Поднявшиись с койки, Виктор миновал растерявшегося извращенца и направился к дверям. Все еще бледная малявка поспешила пристроиться хвостиком.
— Куда?! — запищал врач. — Вы не можете уйти просто так! Вы должны мне!
Бывший чемпион резко обернулся:
— Я. Никому. Ничего. Не. Должен.
Извращенец попятился и неуверенно сглотнул.
Когда Виктор снова шагнул к выходу, его плечо стиснула холодная механическая ладонь. Острые пальцы-иглы впились под кожу.
— Может, мне тогда спросить ваш долг с Грома?
При упоминании незнакомого Виктору имени шмакодявка помрачнела.
Он не знал, какой реакции врач ожидал от него, но при виде абсолютного безразличия тот замешкался. Этой форы Виктору хватило с лихвой.
Стоя к врачу в полоборота, он вскинул руку. Прямые пальцы должны были ударить ровно в кадык, но больно споткнулись где-то на ключице.
Тело подростка имело непривычные для бывшего чемпиона пропорции и без тренировок плохо выполняло простейшие приемы.
Но даже так его маневра хватило, чтобы напугать не ожидавшего отпора алкоголика.
Тот отшатнулся, а Виктор с места взмахнул ногой. Такое простое движение нетренированное тело исполнило идеально.
Мошонка извращенца смялась в яичную лепешку, а сам он, взвизгнув сиреной, рухнул на колени.
Да, оба приемы были запрещенными для профессиональных бойцов. Но правила нужны были не им, а зрителям.
Здесь их не было.
— Мы еще что-нибудь должны? — ледяным тоном поинтересовался бывший чемпион.
Ползая на карачках, извращенец просипел:
— Да… ты… СВОЮ ЖИЗНЬ!
С неожиданной резвостью подорвавшись на ноги, он выстрелил своей механической рукой. Длинные пальцы-иглы слились в единое лезвие и, сверкнув, нацелились на шею Виктора.
Он тут же поднырнул… вернее, попытался поднырнуть под руку. Но “необъезженное” тело отреагировало на команду с задержкой.
В итоге, вместо того, чтобы насквозь пронзить его шею, механическое лезвие лишь полоснуло по левой щеке. Но будь это чертово тело чуть расторопнее, избежать можно было бы и этого!
Недовольно цыкнув, бывший чемпион схватил механическую руку за предплечье и переместился за спину шокированного его прытью врача.
Заломив протез, Виктор проверенным ударом пнул по плечевому суставу. Учитывая малый вес нового тела, пришлось постараться, чтобы вложить достаточно силы. На что нога тут же отозвалась краткой вспышкой боли, которая гарантировала потом растяжение и хромоту.
Горе-разводила взревел от боли. Механический протез повис плетью. Бывший чемпион, наученный смертельнымы опытом, сразу отскочил назад. Но вместо попытки ударить врач, похныкивая, схватился за плечо, по которому на ткани халата начали расцветать багровые пятна.
Все-таки бойцом он не был…
— С-сученышь… тебе конец… только попробуйте… прийти ко мне еще раз… — рычал сквозь боль извращенец.
— Если это приглашение, то я с радостью!
Увидев кровожадную улыбку Виктора, любитель маленьких девочек побледнел.
На прощание бывший чемпион хлопнул его по плечу, чем вызвал в свой адрес новую порцию ругательств, которые для него под час были приятнее комплиментов, а затем пошел на выход.
Ошарашенная малявка, провожая его с открытым ртом, так и осталась бы стоять на месте, если бы он ее не позвал.
— Не зевай, Козявка! Муха залетит.
Альбиноска догнала Виктора только в коридоре.
— Это было… было… просто ВАУ! — казалось, что девчонка от переполнявших ее эмоций сейчас взорвется. — Ты так круто его отшил! А потом бам-бам и яйки в смятку! Но он как вжух! А ты ему хрясь! И он аж штаны обмочил!
Бывший чемпион едва сдержал улыбку. Эта шмакодявка могла бы дать фору многим профессиональным комментаторам.
В какой-то момент она заметила его храмоту и сечку на щеке, кровь из которой уже остановилась. Восторг тут же сменился тревогой:
— Бра… Сыч, тебе больно? — она остановилась перед открытым кабинетом врача. Пол был завален пустыми бутылками, в углу находился грязный, устланный бумажками стол с канделябром на краю. — Давай я позвоню Капитану? Он нас заберет отсюда. А то вдруг еще раз встретимся с Бакланом…
Только вглядевшись в полумрак кабинета, Виктор понял, что канделябр на самом деле был металлическим стационарным телефоном старого образца на подставке в форме буквы “Т”. Такими, кажется, пользовались еще до времен Второй мировой.
— Я в порядке, Козявка. Если хочешь — звони, но ждать я никого не собираюсь.
Увидев, что Виктор иду к выходу из здания и действительно собирается оставить ее одну, малявка надулась и топнула ногой.
— А вот и позвоню! И хватит звать меня “козявкой”! Уж лучше, как остальные, Мышью, — помедлив, она шепотом добавила: — Или по имени…
Решив, что ноге не помешает небольшой отдых, бывший чемпион остановился и спросил:
— И как же твое имя?
Девочка удивилась. Похоже, она до последнего не верила в придуманную амнезию.
— Лили, — ответила она и, смутившись, потупила взгляд. — Ты правда ничего не помнишь?
В ответ Виктор покачал головой.
— Обалдеть… — протянула Лили. — А про себя что-нибудь помнишь? Например, имя? Или любимый цвет? А помнишь, как однажды тебя подстрелили солью прямо в зад? Или как один мехарэкс чуть не откусил тебе ползада? Или…
— Хватит, — скривился бывший чемпион и жестом руки остановил словесный поток. — Я понял, что был тем еще любителем приключений. Но ни имени, ни фамилии не помню.
Малявка враз посмурнела.
— Витей тебя зовут. А фамилия… их нам некому дать.
Виктор удивился совпадению имени.
Тот чудик в шляпе постарался? Или это обязательное условие для перерождения?
От размышлений его оторвал взгляд девочки. В прежде ясных голубых глазах поселилась печальная, безнадежная пустота. Внутри бывшего чемпиона что-то всколыхнулось.
Вид маленькой девочки напомнил ему о голодных
