— Адово пламя, — пробормотал Джимми, — какое великодушие!
Одинокая капля дождя упала ему на макушку. В следующее мгновение дождь хлынул потоком.
— Вопрос решился сам собой, — сказал Джимми. — Теперь нам придется вломиться в дом хотя бы для того, чтобы спрятаться от дождя. Задело, дружок!
Очень кстати подвернулось окошко, расположенное совсем невысоко над землей. Штырь вытащил из кармана маленькую бутылочку.
— Что это? — осведомился Джимми.
— Патока, начальник, — почтительно ответил Штырь.
Он вылил содержимое пузырька на листок бумаги и крепко прижал бумагу к оконному стеклу. Затем извлек какой-то короткий стальной инструмент и резко стукнул по бумаге. Стекло треснуло почти неслышно. Бумага отделилась от окна, оставив неровное отверстие. Штырь просунул туда руку, открыл задвижку и тихонько поднял раму.
— Элементарно, — прокомментировал Джимми. — Элементарно, но вполне действенно.
Оставалось еще справиться со ставнями. На это ушло чуть больше времени, но в конце концов Штырь одолел их методами убеждения.
— Основы ты усвоил неплохо, — похвалил ученика Джимми. — А это, в конце концов, уже полдела. Каждому новичку я даю один и тот же совет: «Не спеши сразу бегать, сперва научись ходить». Для начала нужно освоить азы нашего искусства. Еще немного подучиться, и ты достигнешь приличного уровня. Ну что ж, полезай!
Штырь осторожно перевалился через подоконник. Джимми влез следом за ним, зажег спичку и отыскал выключатель. Они находились в гостиной, обставленной на удивление со вкусом. Джимми ожидал увидеть обычное уродство, но в этом доме все было подобрано великолепно, от обоев до самых мелких безделушек.
Тем не менее дело есть дело. Некогда стоять и любоваться на художественное оформление жилых помещений. Нужно еще вырезать на двери заглавную букву Д. Незачем тянуть, лучше уж покончить с этим побыстрее.
Джимми шагнул к двери, и тут где-то в глубине дома залаяла собака. К ней присоединилась другая. Соло превратилось в дуэт. От шума закладывало уши.
— Хы! — воскликнул Штырь.
Пожалуй, это замечание полностью отражало сложившуюся ситуацию.
Байрон говорит: «Отраден честный лай большого пса».[6] С точки зрения Джимми и Штыря, честный лай двух больших псов — это было немного чересчур. Штырь выразил свое отношение к происходящему, рванувшись к открытому окну. К сожалению, безупречно выполнить маневр не удалось. Как оказалось, пол комнаты был покрыт не ковром, а маленькими ковриками, разбросанными в художественном беспорядке, под ковриками же он был натерт до блеска. Штырь ступил на один из таких островков, и это его сгубило. Никакие мускулы не спасут человека в подобной ситуации. Коврик поехал. Ноги Штыря взлетели в воздух. Мимолетным метеором мелькнула рыжая голова, и в следующий миг Штырь приземлился на спину с грохотом, от которого сотрясся дом. Даже в эту критическую минуту в сознании Джимми успела промелькнуть мысль: сегодня у Штыря определенно неудачный день.
Между тем старания собачьего хора на втором этаже напоминали уже дуэт «A che la morte» из оперы «Трубадур». Особенно красиво вел свою партию пес-баритон.
Штырь со стоном сел. Природа одарила его черепом, состоящим из сплошной кости безо всяких примесей, и тем не менее падение слегка оглушило его. Глаза Штыря, совсем как у шекспировского поэта, «в чудном сне взирали с небес на землю, на небо с земли». Он осторожно запустил руку в свои пунцовые вихры.
На лестнице раздались тяжелые шаги. Песье сопрано вдалеке добралось до «ля» верхней октавы и держало ноту, в то время как второй артист выводил рулады в нижнем регистре.
— Вставай! — зашипел Джимми. — Кто-то идет! Вставай, идиот, не можешь, что ли?
Характерно, что Джимми ни на минуту не пришло в голову бросить упавшего и удрать в одиночку. Штырь был для него сейчас собратом по оружию. Оставить его в беде было так же немыслимо, как капитану — покинуть тонущее судно.
И потому, видя, что Штырь, несмотря на все уговоры, продолжает сидеть на полу, потирая себе голову и время от времени меланхолично восклицая: «Хы!» — Джимми покорился злой судьбе и остался стоять, как стоял, в ожидании, когда откроется дверь.
Дверь тут же и открылась, да с такой силой, как будто ее распахнул ураган.
Глава VII ЗНАКОМСТВО
Ураган, ворвавшийся в комнату, как правило, резко меняет положение вещей. Данный ураган передвинул скамеечку для ног, креслице, коврик и Штыря. Креслице, отброшенное массивным башмаком, ударилось о стену. Скамеечка для ног откатилась куда-то в сторону. Коврик смялся и заскользил по полу. Штырь с воплем вскочил на ноги, поскользнулся опять, упал и в конце концов достиг устойчивого компромисса, поднявшись на четвереньки, да так и остался в этой позе, моргая глазами.
Пока происходили все эти волнующие события, где-то наверху стукнула дверь, затем последовал быстрый топот и собачий вокал резко прибавил громкость. Дуэт приобрел уже поистине вагнеровское звучание.
В комнату рысью вбежал белый бультерьер, за ним, в качестве крайне нежелательного дополнения, трусил второй участник дуэта, массивный бульдог, удивительно похожий на крупного мужчину с крупной нижней челюстью, который и положил начало урагану.
Последовала, как сказали бы на театральном жаргоне, немая сцена. На заднем плане, придерживая рукою дверь, стоял человек с челюстью, на авансцене — Джимми, в центре — Штырь с бульдогом, едва не соприкасавшиеся носами, уставились друг на друга с обоюдной неприязнью. Слева бультерьер после короткой стычки с плетеным столиком замер в позе низкого старта, высунув язык и вращая глазами в ожидании дальнейших событий.
Домовладелец смотрел на Джимми. Джимми смотрел на домовладельца. Штырь с бульдогом смотрели друг на друга. Бультерьер оделял своим вниманием всех присутствующих поровну.
— Типичная сценка из жизни мирной американской семьи, — пробормотал Джимми.
Домовладелец свирепо сверкнул глазами.
— Руки вверх, уроды! — заревел он и выхватил гигантских размеров револьвер, настоящего мастодонта.
Двое грабителей удовлетворили его каприз.
— Позвольте, я объясню, — миролюбиво начал Джимми, на всякий случай поворачиваясь лицом к бультерьеру, который неторопливо двинулся в его сторону, весьма неубедительно делая вид, будто просто прогуливается.
— Замри, мерзавец!
Джимми замер. Бультерьер все с тем же рассеянным видом принялся исследовать его правую штанину.
Тем временем отношения между Штырем и бульдогом заметно осложнились. Первый из вышеупомянутых неожиданно взмахнул руками, и это плохо подействовало на нервы животного. Штыря, застывшего на четвереньках, бульдог еще мог худо-бедно стерпеть, но Штырь, изображающий семафор, пробудил в нем боевой дух. Бульдог угрюмо и задумчиво зарычал. В глазах его появилась целеустремленность.
Вероятно, именно это заставило Штыря бросить взгляд в сторону хозяина дома. До сих пор ему было недосуг оглядываться, но взгляд бульдога сделался ему настолько несимпатичен, что несчастный жалобно покосился на человека у двери.
— Хы! — возопил Штырь. — Так это ж начальник! Слышь, начальник, отозвали бы хоть собачку. Она мне сейчас башку откусит.
Домовладелец от удивления опустил револьвер.
— Так это ты, сатанинское отродье! — промолвил он. — То-то мне показалось, что я уже где-то видел твои пакостные рыжие патлы. Что тебе понадобилось в моем доме?
Штырь издал вопль, в котором красиво смешались возмущение и жалость к себе.
— Я этого шведа урою! — завывал он. — Я из него отбивную сделаю! Начальник, подставили меня. Я ж к нему со всей душой! Знакомый он мне, жирный швед, Оле Ларсен кликуха у него. Ну, поцапались мы с ним маленько на той неделе, я его приложил, а он, значит, и обиделся. Затаил, стало быть. А сам подходит ко мне, вроде как по-хорошему, говорит, у него на примете есть для меня работенка, не бей лежачего, только чтобы я с ним поделился пополам. Ну, я говорю, ладно, где это? А он мне номер этого вот дома. Говорит, там старушка живет, вдова, одинокая, у нее, мол, серебряных кружек и разного добра навалом, а сама как раз на юга уехала, в доме, значится, никого не будет. Хы! Я ж этому шведу навешаю! Ну, чисто подстава это, начальник. Он нарочно хотел меня с вами поссорить. Вот так вот все и было, начальник, верьте слову!
Крупный мужчина выслушал историю о данайцах, дары приносящих, не проронив ни звука, в отличие от бульдога, который все это время не переставал рычать.
Штырь тревожно поглядывал на зверя.
— Песика-то не отзовете, начальник? — намекнул он. Хозяин дома нагнулся, ухватил бульдога за ошейник и рывком оттащил назад.
— Точно такая же процедура была бы весьма полезна и этому игривому, добродушному созданию, — одобрительно заметил Джимми. — Разве только он вегетерианец — в таком случае можете не беспокоиться.
