Вот и все. Я отодвигаю стул и встаю.
— Почему ты не воспринимаешь всерьез мою просьбу?
— А почему ты чувствуешь необходимость бродить по этому лагерю без охраны?
Я открываю рот, не зная, что именно сказать, и он смеется, но звук резкий.
— Ты думала, что Ровакс не расскажет мне о твоих вопросах? — спрашивает он.
— Каких вопросах?
Он наклоняет голову, глядя на меня сверху вниз, и я борюсь с желанием дать ему пощечину. В этом месте ударить короля, вероятно, было бы не очень хорошей идеей. Они, наверняка, будут судить меня за измену или что-то в этом роде.
— Зачем играть в игры? Проведя здесь всего одну ночь, ты уже ищешь способ сбежать. Неужели честь на вашей планете — это пустой звук?
У меня отвисает челюсть, и я наклоняюсь над столом.
— Ты хочешь сказать, что у меня нет чести? А не ты ли тот самый человек, который выторговал мою свободу в обмен на информацию о моей потерянной, раненой подруге?
Его лицо словно окаменело, когда он медленно поднимается на ноги. Затем его глаза опускаются на мою грудь, его взгляд становится горячим, когда возвращается к моему лицу. Я смотрю вниз и мысленно чертыхаюсь. Платье с достаточно низким вырезом, и я, склонившись над столом, предоставила ему прекрасный вид на мое декольте.
Он открывает рот, и тут снова раздается этот чертов звонок, и его глаза снова становятся пустыми.
— У меня встреча, — говорит он, когда появляется воин, склонившись перед катаем и с любопытством посмотрев на меня. Дексар выходит за дверь, а я смотрю на пустой стол.
Глава 4
ДЕКСАР
Я думал, это будет легко. Что присутствие человеческой женщины в моем пространстве позволит мне сосредоточиться на более важных вещах.
Вместо этого она заставляет меня подвергать сомнению вещи, в которых я никогда раньше не сомневался.
И все это время она пытается манипулировать мной, чтобы я позволил ей изучить безопасность этого лагеря.
Я фыркаю.
— Ты что-то сказал, катай?
— Нет.
Мои советники молчат, пока мы сидим в большом кради, который они используют, чтобы собраться и обсудить вопросы, которые хотят донести до моего сведения. Я окидываю их взглядом, размышляя над словами женщины.
Я — высшая власть в этом племени. И все же мой совет — самое близкое, что у нас есть к идее, которую она называет демократией.
Это не сработало бы здесь, где браксийские племена исторически быстро воевали друг с другом. Тем не менее, мне нравилось наблюдать, как светились глаза Алексис, когда она объясняла мне концепцию.
— Мы получили известие от племени Лафы, катай.
Я сужаю глаза, отбрасывая мысли о женщине. Я ловлю себя на том, что хочу извиниться за то, что обидел ее…
— Катай?
— И что же вы узнали? — спрашиваю я.
Андон выпрямляется. Воин моложе большинства членов моего совета. После того, как он был близок к смерти, его пара настояла, чтобы он воздерживался от сражений, если только мы не воюем или ему не приказано сражаться.
Теперь он обратил все свое внимание на сбор информации, которая помогает мне принимать некоторые из моих самых важных решений.
— Есть сведения, что Лафа общался с вуальди, — говорит он.
В комнате воцаряется тишина. Ни один браксиец не станет разговаривать с плотоядными тварями. Это самые ужасные паразиты, и все же они опасные паразиты.
Много оборотов назад сестра Тазо покинула лагерь одна, планируя последовать за Зариксом после ссоры. Вуальди нашли ее, после себя они оставили достаточно, чтобы мы поняли, что произошло.
Мы не единственное племя, которое терпит потери от вуальди.
— Невозможно, — фыркает Оркан. — Никогда бы король браксийского племени не стал бы общаться с вуальди.
Андон игнорирует его, обращаясь непосредственно ко мне.
— Я бы тоже не поверил, катай. Однако многочисленные источники сообщают об одном и том же. Лафа был не так осторожен, как следовало бы.
Я откидываюсь на спинку кресла, пока советники бормочут между собой. Оркан медленно поднимается на ноги, тяжело вздыхая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Если бы Лафа планировал какой-то сговор с вуальди, он бы постарался, чтобы его никто не заметил. Неужели мы действительно хотим рисковать той небольшой договоренностью с племенем Лафы из-за этих необоснованных слухов?
Андон снова игнорирует старшего мужчину, обращаясь непосредственно ко мне.
— Это не слухи. Факты. Лафа несколько раз был замечен с вуальди. Я не согласен с тем, что король племени был бы осторожен. Он постепенно теряет все больше и больше территорий, и его племя становится все меньше по мере того, как его воины примыкали к более крупным и оседлым племенам. За последние несколько лет мы сами приняли девятерых из них.
Я поднимаю бровь. Андон оказался осведомленным и способным. У меня такое чувство, что если бы его спросили, парень смог бы назвать всех этих воинов и остальных, кто поклялся в верности нашему племени за последние годы.
Я могу назвать тех немногих воинов, которые ушли. В моей голове всплывает лицо Варика, и я отталкиваю его.
— Паранойя, — огрызается Оркан, и воины рядом с ним согласно кивают.
— То, что ты называешь паранойей, я называю подготовкой, — тихо говорит Андон.
— Послушай, ты…
— Хватит, — отрезаю я.
В комнате воцаряется тишина, пока я думаю. За последние несколько лет я стабилизировал положение в этой части планеты, запретив бесконечные междоусобицы между браксийскими племенами. Племя Ракиза — второе после моего по численности, и он тоже ценит мир.
Однако Лафа уже долгое время борется за власть.
— Я хочу, чтобы на его территории было больше шпионов, — говорю я. — Если он планирует каким-то образом воспользоваться нестабильностью, вызванной нападением вуальди, он станет показательным примером для остальных.
Я оглядываю двенадцать воинов, которые составляют мой совет.
— Что-нибудь еще?
Они качают головами и встают, когда я ухожу.
Как только я усаживаюсь в свое любимое рабочее кресло, колокольчики объявляют о еще одном визитере.
Человеческая женщина — Бэт, я помню — стоит передо мной, опираясь на костыли, Тазо стоит позади нее.
— Привет, — говорит она.
— Привет. Что тебе нужно?
Она выглядит смущенной и ненадолго прикусывает губу, прежде чем слова срываются с ее губ.
— Я слышала, что здесь есть еще одна человеческая женщина. Хотела спросить, можно ли мне ее увидеть?
Перед глазами мелькает лицо Алексис, и я стискиваю зубы. Мой первоначальный инстинкт — отказать, и я едва сдерживаюсь, чтобы не приказать этой женщине уйти.
Алексис узнает, что ее подруга здесь. И тогда она еще больше рассердится на меня. Я не хочу видеть ярость в ее ледяных глазах, когда она смотрит на меня. Мне нравится, когда они смягчаются и лучатся от смеха.
— Ты можешь ее увидеть, — говорю я наконец. — Но имей в виду, что Алексис останется здесь. Со мной.
Слова выходят сами собой. Я как дракон, охраняющий свою орду, когда дело касается Алексис. Я уже завидую тем, кто проводит с ней время, хотя она здесь всего один день.
— Хорошо, — соглашается Бэт.
Я заставляю себя забыть об этом. Мне нужно сосредоточиться на более важных вещах, чем маленькая человеческая женщина, которая сейчас в безопасности в моем кради. Я киваю Тазо, и он жестом показывает Бэт, уводя ее.
Я пытаюсь сосредоточиться, но через несколько секунд снова скриплю зубами. О чем говорят человеческие женщины?
Я игнорирую голос, который говорит мне, что я должен дать Алексис уединение, когда я выхожу за дверь, двигаясь к комнатам каталы.
Я жестом приказываю охранникам молчать, когда я приближаюсь, и они молчат, когда я наклоняюсь ближе. Я спроектировал эти комнаты с расчетом на уединение, поэтому женские голоса слышатся тихим шепотом.
Я придвигаюсь ближе, когда мне удается уловить несколько слов.
— Ты ничего не слышала о двух других женщинах, которых похитили с тобой? — спрашивает Алексис.
