— Боже! Берди! Берди! Что ты делаешь?! Вернись! Это же запрещено! Это же дикие настоящие животные! — всполошилась женщина, прижимая к себе плачущего ребенка. Старший сын радостно заорал и запрыгал, размахивая очередной хрустящей упаковкой еды. Веером летели куски и крошки.
Хакисс улыбнулась как Джи, одними губами.
Управлять двумя львами и человеком — это совсем несложно для императорского экзекутора!
Берди в ужасе хотел лягнуть подошедшую львицу, спрыгнуть в ров… Но вместо этого присел и обнял львицу за шею, почесал под выставленным подбородком. Львица зажмурилась и подняла морду выше, чуть ли не мурлыча… Человек поцеловал ее в нос и встал. Неторопливо похлопал по желто-пятнистому боку и ушел в пещеру — там был выход. Хакисс разглядела двери, ещё когда сканировала спящих животных.
Большеголовый лев сел, разбуженный появлением чужого, встряхнулся… Но, успокоенный ментальным сканом экзекутора, незаинтересованно проследил полуприкрытыми глазами, как чужак просунул руку сквозь прутья, нажал ключ, приоткрыл решетку и просочился в узкую щель, запирая за собой клетку.
Хакисс довела Берди во внутренний коридор и оставила шокированного нарушителя стоять на подламывающихся ногах перед торопливо подбегающими и не менее шокированными служителями.
Женщина продолжала визгливо причитать, тряся ребенком.
У обычно безлюдного вольера сгрудились невесть откуда набежавшие зеваки, галдели и таращились на совершенно пустую львиную скалу и скандальную тетку.
Хакисс незаметно напрягла и расслабила затекшие от неподвижности мышцы и накрыла всех фантомом спокойствия и безразличия. Люди внезапно замолчали. Перестали перевешиваться в ров, толкать друг друга. Энергия покинула их. Толпа потеряла интерес и с бессмысленными лицами начала расползаться от львиной площадки.
Старший мальчик, этот Серан, шмякнулся на попу и углубился в еду, горстями запихивая в рот «медовые хрустяшки».
«Крошка! Что происходит?» — вернувшийся Генри подхватил младенца, выскальзывающего из рук тупо застывшей мамаши.
«Ничего страшного не случилось! А они вели себя безобразно! Орали и дразнили животных. Я их немного успокоила. Заставила её мужа прыгнуть ко львам, но он уже выходит — он близко у служебного выхода. Я их успокоила!» — Крошка, довольная наступившей тишиной, убрала скан и направилась к лавке — вот теперь можно и пообедать, только придется найти безлюдный уголок!
Человеческий детеныш сразу захныкал.
— Каэра, ваш муж в безопасности, сейчас его приведут сюда, — Генри, утешая и курлыкая ласковости, посадил малыша в коляску. — Вон, пройдите к тому домику, это служебный вход. Сейчас он оттуда выйдет.
Но тётка, вместо того, чтобы встречать спасенного мужа, вдруг схватила Крошку за руку:
— Вы ажлисс? Такая красивая! Это ваш андроид? Меня зовут Зираида, а это мои дети, Серан и Кика, — женщина, обдавая удушливым парфюмом, хватала и тянула Хакисс уже двумя руками. — Вы поможете мне? Они вас послушают! Ваш андроид говорит…
Хакисс окаменела — её никто не смеет трогать без разрешения Джи!
— Каэра Зираида, смотрите, ваш муж уже идет! — вмешался Генри.
Женщина оглянулась и вместе со старшим ребенком побежала обниматься с отцом семейства, который, появился из служебного домика в сопровождении работников зоологического парка.
Хакисс хлопнула руками по ограде, стряхивая ощущение чужих потных ладоней и чужих глупых мыслей. Хорошо ажлисс — они могут мысленно общаться только вблизи, а лучше всего прикасаясь друг к другу. Неудивительно, что ажлисс избегают прикосновений — зачем им шквал человечьих неуправляемых мыслей?
«Генри, пойдем в беличью рощу — там нет толпы», — Хакисс повернулась спиной к львиной скале. На лавочке лежал пакет с обедом из кафе «Золотая Тучка» и из него выглядывал бутон желтой розы.
«Где ты нашел её? — Крошка вынула розу. Цветок неожиданно пах водяными лилиями: — Я думала морские розы привозят только на осенний фестиваль!»
«В цветочный на торговой площадке завезли партию. Джи заботится о тебе. Но ты не имеешь права влиять на людей без приказа», — Генри подхватил коробку с обедом и пошел следом.
«Ничего же не случилось! Я просто чуточку оживила экспозицию и развлекла львов. И эти люди сами начали! Теперь никогда не будут ныть, что настоящие животные — это скучно.»
«Крошка, ты поступила плохо! Ты же знаешь, ты не имеешь права пользоваться фантомами для себя. У человека теперь психологическая травма, и ты еще привлекла к себе внимание! А ты должна быть незаметна! Если ты будешь играть с людьми, Джи никогда не разрешит тебе самостоятельно выходить с базы».
Хакисс пошевелила губами, как будто проверяла, как произносится ответ, но так ничего и не сказала.
В буйных зарослях разноцветной рангвиллеи показался проход. Крошка забрала контейнер и свернула в боковую аллею. Не будет она отвечать стюарду. Надоел. У человека психологическая травма! А у неё что, не может быть психологической травмы? Даже если у нее не бывает следов от травм физических? Она сразу же убрала боль, как только кончился тест. Но боль как будто никуда не ушла. Да, у нее уже ничего не болит, но как же давит что-то внутри. И пусть этот Берди будет рад, что она не использует всю свою силу. Еще лучше было бы слиться с ним ментально и перелить в него свою боль, свою злость! Он бы визжал и катался! Крошка криво усмехнулась. Она не умеет раствориться в боли, как учит ее Джи. Она никак не может стать болью, пропустить ее сквозь себя. Но она научится. Зато она никогда не визжит и не катается. Она умеет терпеть, хотя Джи говорит, что это неправильно. Но она научится! Крошка расстроилась еще больше. Вечером еще Джи отругает… Выдержать длинные нотации императора о пользе ажлисс для человечества, об ответственности сильного, того, кто может больше, а значит, не имеет права применять силу для своих капризов и то, что ажлисс должны всегда хранить людей — это была пытка, и она бы уже могла читать лекции сама. Вот вам человечество. Хранить этих визгливых, шумных и невоспитанных людей! Людей с крашенными лицами, потными руками, неестественными ушами! Ни один сноваживущий не позволит себе иметь оперированные уши! А человек — фу. И человек даже не может поставить барьер, а тупо, как биотигра идет туда, куда поведет его она. А она даже совсем не напрягалась. И она способна пройти такие тесты, которые этому тупому Берди и не снились. А если бы приснились, так он бы сразу умер!
Села на резную деревянную скамью, начиная про себя считать алые листики рангвиллеи. Сквозь высокий кустарник с зелеными, желтыми и даже синими листьями, но редкими вкраплениями красных, просвечивали аттракционы детского парка. Странно, как мало ярко-алых листочков в этих подстриженных кустах, упорно рвущихся сквозь ограду! А рангвиллея вокруг арены на базе была почему-то почти вся красная.
Негромкие шумы зоопарка и ненавязчивую музыку с торговой площадки, заглушил гвалт возбужденных детей и перекрывающие его спокойные голоса взрослых. Бесконечная вопящая толпа разлилась по парку. Воспитатели и учителя выделялись сдержанными цветами однотонной форменной одежды на фоне феерии красок школьников. Но что за привычка у людей — одевать потомство как украшения на торт! Деток явно вели в забавный городок.
«Генри, день все равно испорчен с самого начала. Пошли домой!»
«День начался правильно, ты прошла тесты. И ты хорошо держалась».
«А что толку… Данные все те же. У меня нет прогресса. Я тренируюсь, но не могу ничего сделать!»
«Ничего, у тебя свободный день, и ты можешь отдохнуть. А потом Джи что-нибудь для тебя придумает, что поможет тебе раскрыться и перейти на другой уровень».
Крошку овеяло холодом: Джи может её наказать из-за этих глупых людей! Но это же была шутка! И ничего никому не стало…
— Я хочу домой.
Хакисс встала и выкинула обед в урну. Взяла желтую розочку и пошла на остановку трамвая.
* * *
Хакисс вымылась и переоделась: к императору желательно идти только в свежем! Выбрала умеренно облегающие брюки глубоко-синего, «императорского» цвета и нежно-кремовую шелковую блузу с широким поясом — Джи любит шёлк на экзекуторе… И совсем нет! Это не попытка задобрить Джи! Ей просто нравится делать так, как нравится императору, ведь она живет для него!
Прицепила к ремню нож.
Почему-то не стала использовать скан. Как будто запачкала его — свое чистое орудие, подаренное гением императора. Сверившись по системе, нашла Джи в лаборатории морфологии. Хотелось побежать в недра ненавистных лабораторий, чтобы быстрее все было позади! Но экзекутор должен владеть собой. К тому же сегодня она немного провинилась. Люди — это всего-навсего люди, стадо, управляемое ажлисс. Ажлисс делают всю самую опасную и тяжелую работу и постоянно заботятся о людях… И о львах в зоопарке тоже. Да, она немножко поиграла, но уже раскаивается… И, возможно, все не так плохо, ничего же страшного не случилось?
