- Так значит, я должна была забить на свою мечту и остаться с тобой?
- Нет, конечно, нет! Я никогда не просил бы тебя поступить так, но Принстон не был тем, о чем мечтала ты. Это было желание твоего папы, не твое!
- Не правда! Мой отец не вмешивался в...
- Все это делалось для него и для поддержания имиджа хорошей-маленькой-богатой-девочки! Ты бросила меня, потому что я не вписывался в этот план. Я не подходил для того образа жизни, для загородных вечеринок и танцев на яхтах, поездках на дорогих машинах.
- Я рассталась с тобой не поэтому! - она прерывисто вздохнула. - Кайл, у нас никогда не получалось найти компромисс.
- Что это значит?
Она вздохнула.
- Мы бы старались сохранять это на расстоянии, но со временем наши разговоры прекратились бы, как будто мы были просто друзья, у нас были бы другие интересы, изменились бы наши мечты. В конце концов, наши жизни не пересекались бы, и нам не о чем было бы разговаривать. Я не могла смириться с мыслью, что в нас медленно начнет расти обида друг на друга, а наша любовь угаснет. Поэтому я солгала, сказав, что не люблю тебя. Чтобы спасти нас от сердечной боли. Я считала, что испытать столь резкую боль будет лучше, чем страдать четыре года. Я думала, что так для нас будет правильнее.
- А как же наше навсегда, Алексис? - спросил я, прикасаясь к татуировке на бедре. - Что значат эти четыре года по сравнению с навсегда? Я хотел быть с тобой. Я сделал бы все, чтобы ты была счастлива. Но ты разрушила наше будущее!
- Я признаю, что допустила ошибку!
- Блядь, у вас будет потрясающий секс, - выпалила Бекки.
- Заткнись, Бекки! - закричали мы оба.
Машина погрузилась в тишину, лишь шум мотора и шуршание шин проникали в наши мысли. Долгие годы я представлял, что изменилось между нами, почему Алексис меня разлюбила. И любила ли она меня вообще? Я часто мечтал о том, как она бежит ко мне, говоря о том, что ошибалась, но теперь, когда именно так и произошло, я был не уверен в своих чувствах.
Да, отношения на расстоянии - это тяжело. Четыре года находиться за тысячи миль друг от друга - это пытка, но я готов был пойти на это. Алексис всегда была такой, с того момента, как я увидел ее на уроке английского. Я, как дурак, верил в нашу любовь, когда давал ей обещание на это "навсегда", но теперь я не лгал, когда сказал, что со времен школы многое изменилось. Я уже не был тем глупым ребенком, который верит в родство душ и любовь до гроба.
Даже если я до сих пор ее любил, я не был уверен, что наши чувства можно вернуть.
Глава седьмая
Мы подъехали к "Jack in the Box", и Бекки застонала.
- Мне не хорошо.
Алексис предупредительно посмотрела на нее.
-Не смей блевать в моей машине.
Я посмотрел на Бекки, лицо которой лишь на пару оттенков отличалось от цвета ее волос.
- Нам лучше зайти внутрь.
Алексис съехала с линии автораздачи и направилась к парковке. Я вышел и направился к пассажирской дверце, но Бекки не двинулась с места.
- Давай, Бекки, - произнес я.
Она застонала, буквально плюхнувшись на бок и скатившись из машины. Я поймал ее за руку, помогая подняться, и Бекки прислонилась ко мне, пока я заводил ее внутрь. Все смотрели на нас, то ли потому, что их привлек яркий цвет волос, то ли потому, что Бекки выглядела так, будто вот-вот сблюет. И как она собиралась играть сегодня в таком состоянии?
- Я возьму поесть, - сказала Алексис. - Останься с ней.
Она встала в очередь за одним из парней с большой, густой бородой, заставояющей задуматтся, был ли он бездомным или просто хипстер.
Я подтолкнул Бекки в кабинку и сел напротив.
- Тебе плохо?
- Мне нужна сигарета, - промямлила она. - У тебя нет?
Она подскочила и побежала в туалет, прикрыв рот ладонью. Я услышал булькающие звуки, как только дверь закрылась. Так что я догадался об ответе на мой вопрос. Алексис все еще стояла в очереди, так что я написал Джареду, прояснив ситуацию, а затем постучался в дверь туалета.
-Бекки, ты в порядке?
-Убирайся! - закричала она.
Ну, по крайней мере она не сблевала на пол.
- Могу я что-то сделать?
- Нет!
Тошнотворные звуки продолжались, и я запустил пальцы в волосы.
- Все хорошо. Если понадоблюсь, я рядом.
Я проскользнул в кабинку, когда Алексис вернулась с подносом еды. Она присела рядом со мной, задев меня рукой. Я напрягся, но не отодвинулся, ожидая, что она продолжит прерванный в машине разговор. Я не был готов к нему. Рана все еще болела.
- Как она? - спросила Алексис, и я расслабился.
- Не очень.
- Может, ей станет легче, после того, как ее вырвет.
- Возможно..., - или может мы полностью провалимся.
- Я взяла ей завтрак. Блинчики, оладьи...Она быстро протрезвеет, - Алексис начала расставлять еду на столе. - Ты ел что-нибудь?
- Нет, не было времени.
- Вот, я принесла тебе кое-что, - она пододвинула ко мне чизбургер, кучерявую картошку фри и кофе. Чизбургер был с беконом. Все то, что я любил - она не забыла.
- Спасибо, - сказал я, откусывая кусочек. - Ммм...Бекон делает все вкуснее.
Она разворачивала одну из тех маленьких, хрустящих тако, и я рассмеялся.
- Что? - спросила она.
- Ты до сих пор ешь эту гадость?
Алексис шутливо ткнула меня в плечо.
- Это не гадость! Лишь потому, что однажды ты переел их и заболел, еще не значит, что они не вкусные.
- Не напоминай мне, - простонал я. - Черт, не могу поверить, что ты это помнишь.
- Конечно. Я помню все, малыш.
На мгновение я перенесся снова в старшую школу, на одну из тех сумасшедших приключенческих ночек. Мы всегда заканчивали вечер в закусочной, опьяненные любовью и музыкой, молодостью, а Алексис всегда звала меня "малыш".
Мы продолжили есть, но все мои чувства полностью заполнило ее тело, находящееся рядом со мной. Я не чувствовал вкус еды;только она: дышащая, живая и настоящая. Не призрачное воспоминание, а находящаяся рядом со мной.Хотя сердце все еще болело, сидеть рядом с ней было так естественно, словно мир становился прежним. Словно я сделал большой глоток воздуха после того, как надолго задержал дыхание.
Я хотел продолжить разговор, состоявшийся в машине, но не был уверен, как вернуться к нему, чтобы не столкнуться с очередным спором.
- Твои родители сходят с ума от того, что ты покинула Принстон?
Так. Это вполне безопасно.
- Они были разочарованы, особенно отец, но они были и рады тому, что я вернулась в Калифорнию. До тех пор, пока они не увидели тату и волосы. Тогда они захотели отречься от меня.
- Могу поклясться, что они не преминули поблагодарить меня за это, - ее родители всегда ненавидели меня, я входил в рок-группу и у меня были татуировки, и вообще оказывал "плохое влияние".
- Уверена, они бы этого хотели. А как насчет твоих родителей?
Я смял в кулаке обертку от бургера.
- Я почти не разговариваю с ними.
Мы были в старших классах, когда мои родители развелись, и мы с Джаредом посреди их грязного разбирательства. Наши родители судились за все: деньги, дом, даже за каждую разбитую лампу в гараже. Каждый из них пытался настроить нас против второго родителя, рассказывать о них, выбирать, но мы не стали. Конечно, Джаред держался лучше, чем я. Я же был зол на все и всех, желая выместить гнев на чем-нибудь, чтобы забыться.
После того, как я стал воровать и мою идиотскую задницу не поймали копы, мои родители заставили меня понервничать. Мой отец постарался доказать, что моя мать не способна заботиться обо мне. Моя мать списывала все на наркотическую зависимость отца и все его интрижки. Меня втягивало сильнее и сильнее, ненавидел их обоих, ненавидел себя, хотел, чтобы все это закончилось. Ночью я постарался заглушить боль с помощью наркотиков и алкоголя. Вот тогда Джаред сумел как-то убедить родителей позволить ему взять надо мной опеку до восемнадцати лет.
В тот день он, не знаю, как , но смог вернуть меня к жизни. Он помог мне унять гнев, и музыка стала моим спасением.
А затем я встретил Алексис, которая верила в меня, вдыхая в меня жизнь. Как и Джаред, она верила в меня, даже когда у меня были не лучшие времена. Я никогда не верил, что смогу поступить в колледж, но она не дала мне бросить школу. Она проводила часы рядом со мной, заставляя меня улучшить оценки, сдать выпускные экзамены с высшими баллами и помогала мне писать сочинения о том, как изменилась моя жизнь с помощью силы любви и музыкой, и всем прочим дерьмом. Благодаря ей я поступил в UCLA.
- Мне жаль, - сказала Алексис. - Знаю, это больная тема.
Я пожал плечами. Если и был кто-то, кто знал, что я пережил с родителями, так это Алексис.
