– Ме… Медный купорос? – глазам своим не веря, спросил он. – Ты же его выбросила!
– Не могла я выбросить такую красоту, – призналась ведьма. – Вот он и пригодился…
– Красота, блин!.. – неодобрительно заметил сидящий рядом с Вовчиком Маркиз-Убоище.
– Но куда же подевались эти… Эти?… Эти?…
Сережа показал на синий кристалл.
После пережитых потрясений у атлета что-то сделалось с речью. Он обвел взглядом отца Амвросия, Маркиза-Убоище и Лилиану. Никто из них не понял, что вдруг так обеспокоило атлета. А он вообразил вдруг, что сейчас творится в Вайю, – и чуть было не сел наземь. Хорошо хоть, догадался опереться о капот плода покаяния.
– Туда… – запоздало и нерешительно ответила ему ведьма, показав большим пальцем вниз, тем самым жестом, каким патрицианки в Колизее приговаривали к смерти гладиаторов.
Сережа вытащил из-за ремня шкатулку и раскрыл ее, как будто мог в камнях увидеть страшное побоище в Вайю.
И, разумеется, ничего не увидел.
– С ней надо что-то сделать, – сказал атлет. – Кто-то должен стать ее хранителем… Они там сами решат – кто… Поехали отсюда… Сейчас там как рванет!..
Тут он вспомнил, что на вилле остался привязанный к стулу Николай Юрьевич, хлопнул себя по лбу и помчался спасать бедолагу.
Но того, как ни странно, спас багровый шар Монбара.
Сережа обнаружил бизнесмена посреди газона. Тот, вслед за толпой налетчиков устремившись за воплощенным соблазном, полз вместе со стулом – и как он исхитрился одолеть лестницу, понять было невозможно.
Сережа постоял над ним, вздохнул – и неторопливо отцепил его от стула.
– Я не знаю, где шкатулка… – умирающим голосом произнес Николай Юрьевич.
– Вот она, – ответил Сережа. – Но больше вы ее не увидите. Привет семье.
Повернулся и пошел туда, где Лилиана уже сгребала с капота в сумку свои колдовские причиндалы, а Маркиз-Убоище прятал под сиденье конфискованный у охраны автомат.
– Где бабка? – спросил отец Амвросий.
– Там, – невразумительно отвечал атлет.
– Там? – красавец-батюшка в ужасе повторил жест патрицианки, голосующей за казнь гладиатора.
– Там… – Сережа дважды ткнул большим пальцем в небо.
Надо полагать, пирамида Вайю была где-то наверху. И Яшма, под шумок присвоившая вампиршу, – соответственно.
– Спаси и сохрани… – пробормотал красавец-батюшка. – Если мы благополучно выпутаемся – в паломничество поеду. В Иерусалим…
Вдруг Сережа осознал, что бывший энергетик, человек крайне мирный и даже нерешительный, вместе с безалаберным филармоническим артистом и ведьмой совершили подвиг. Они торчали в трех шагах от виллы в то время, когда туда одна за другой приезжали четыре команды налетчиков. И ведь не удрали! Даже не отступили. Где Сережа оставил плод покаяния – там он его и нашел.
– Сашка! – воскликнул он. – Вы что же, так весь день тут и проторчали?
– Весь день? – бывший энергетик, казалось, только что осознал быстротечность времени. – Ну, выходит, что так…
– Точно – весь день, – глядя на ночное небо, подтвердил Маркиз-Убоище. – Тьфу ты, елы-палы, я же на концерт не попал!
– Это ты, Серый?… – голос Вовчика был хрипло-жалостен.
– Ну, я. Вставай. Отсыреешь, – хмуро приказал Сережа. – А вам не пришло в голову позвонить в милицию? Хоть анонимно?
– А с чего бы нам звонить в милицию? – осведомилась ведьма, в то время как Вовчик медленно воздвигался рядом с Сережей.
– Я бы позвонил, – сказал атлет. – Я ведь как туда днем отправился, так и сгинул, а потом эти стали по очереди приезжать… Вам не показалось странным, что мимо вас к вилле приехали целых четыре бригады на иномарках?
– Какие бригады? – спросил отец Амвросий. – Какие иномарки? Серенький, ты что-то путаешь. Никто тут не приезжал.
– А это что такое? Пошли, пошли, покажу.
Он вывел бывшего энергетика на дорогу, ведущую от шоссе к вилле, и показал на длинную очередь темных и пустых машин.
– Господи Иисусе! Откуда они тут взялись? – отец Амвросий перекрестился. – Серый, их же тут не было!
– Точно, не было! – подтвердил увязавшийся на ними Маркиз-Убоище.
– Значит, они свалились с луны? – уточнил Сережа.
Отец Амвросий и Маркиз-Убоище переглянулись.
– Ладно, – сказал атлет, рукой показывая – за мной, к шоссе. – Потом разберемся. Когда-нибудь. Слушай, Сашка, вколотимся мы все в плод покаяния, или придется две ездки сделать?
Отец Амвросий оценил габариты Вовчика.
– С Божьей помощью рискнем. Но если заглохнет – я вас обоих впрягу, а тогда…
Красавец-батюшка вдруг уставился на капот с ужасом.
– А это?… – прошептал он. – Это – куда?…
Великолепный кристалл медного купороса так и остался там лежать. Ведьма даже прикоснуться к нему побоялась.
– Это – с собой, – неуверенно произнес Сережа. Ему тоже страсть как не хотелось трогать синий кристалл, всосавший в себя столько всякой дряни. Не проснулся бы и не потребовал бы новой жратвы…
– Я его не повезу. Козни сатанинские – вот что это такое, – отец Амвросий наконец сообразил, что надо делать. Сломав с ближнего куста веточку и беспрерывно осеняя себя крестом, он стал подвигать кристалл к краю капота, желая сбросить его – и забыть о нем навеки.
– Стой! – воскликнул Сережа. – Его сперва показать надо.
– Кому?
– Монбару.
– Монбару?
– Флибустьеру одному.
– Еще непонятнее, – заметил отец Амвросий, и тут только Сережа сообразил, что никому не успел рассказать о своих похождениях в Вайю.
Нельзя сказать, что атлету очень хотелось брать в руки медный купорос, да еще с таким криминальным содержимым. Но перед обреченным на кротость иеромонахом и терпящим беды от разъяренных женщин артистом он не мог проявлять слабость.
Потому Сережа вынул из-за пояса шкатулку, раскрыл, сложил в одно гнездо самые маленькие камни, рубин с изумрудом, и кончиком пальца согнал с капота в пустое гнездо синий кристалл.
Временно проблема была решена.
Видимо, приключения и неприятности понемногу иссякали. Мотор не заглох, и хилым отзвуком былых склок казался в меру шумный спор – куда ехать.
Лилиана звала к себе – всех, даже Маркиза-Убоище, обещала чай. Отец Амвросий соблазнял кастрюлей грибного супа. Сережа предложил на выбор свою квартиру и тренерскую. И без всяких соблазнов. Вовчик решительно не понимал, куда и зачем его везут. Но он-то и решил задачу.
После того разгрома, который потерпела на вилле «крыша» Николая Юрьевича, гигант решительно не знал, куда деваться. Ему почему-то казалось, что именно на него, как на единственного уцелевшего, взвалят ответственность за взрыв (которого, кстати, никто не слышал, хотя провозились при объезде довольно долго) и за исчезновение «бригады Елисеева». А кто взвалит – этого от Вовчика даже Сережа не добился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
