– Ладно, любопытная. У меня свидание. – Астрид произнесла это, залившись краской, как шестнадцатилетняя.
Джессика разразилась смехом.
– А выглядишь виноватой. Кто он?
– Какой-то ненормальный, с которым я познакомилась через друзей. – У нее было страдальческое выражение лица.
– Сколько ему? – Джесси догадывалась о страсти Астрид к пожилым мужчинам. Она все еще искала Тома.
– Сорок пять. – С невинным выражением на лице Астрид застегнула последнюю пуговицу.
– Приличный возраст. Для разнообразия.
– Спасибо, тетушка Джесси.
– По правде говоря, и у меня – свидание. – Она подняла глаза со скромной улыбкой.
– Да? С кем?
Отплатив подруге той же монетой, Астрид выглядела так, словно получала от этого удовольствие. Но Джесси часто бывала не одна в последние недели. С молодыми мужчинами, со старыми, с фотографом, с банкиром, даже со студентом юридического колледжа. И она больше никогда не вспоминала о Яне. Тема попала под запрет, и упоминание о нем наталкивалось на неловкое молчание или пустой взгляд.
– Я встречаюсь с приятелем одного моего знакомого по Нью-Йорку. Он только на неделю приехал в Сан-Франциско. Но, черт возьми, почему бы и нет? Судя по телефонному разговору, человек приличный. Надеюсь, он умеет себя вести.
Джессика легонько вздохнула и убрала расческу в сумочку. Ее волосы каскадом светлого атласа рассыпались по плечам.
– Разве тебя должны заботить его манеры? Ты такая большая, что всегда сможешь его поколотить.
– Я отказалась от этого еще в девятилетнем возрасте.
– Почему же?
– Встретила ребенка, который был крупнее меня, было больно.
– Джесси, тебя подвезти?
– Нет, спасибо. Он за мной сюда заедет. Думаю, мы выберемся к Джерри.
Астрид кивнула, но это был не ее стиль. Местный бар, где полным-полно секретарш и озабоченных мужчин, что заставляло ее ощущать свое одиночество. Она обедала в «Этой», который больше соответствовал ее стилю, что могло бы быть стилем и Джесси, если бы она захотела. Но она все еще искала свой уровень. Новый уровень. Любой уровень. Джесси знала. что бар Джерри – не для нее, но там было любопытно.
– До завтра.
Джесси помахала на прощание, и Астрид разминулась с молодым человеком, поднимавшимся по ступенькам. Он был немного выше Джесси, с темными густыми волосами. На нем был серый свитер и джинсы. Приятный. Астрид составила свое мнение, когда, улыбнувшись, прошла мимо него. Ей стало любопытно, как Джесси их терпела. Они все казались на одно лицо, не имело значения, какого цвета у них волосы, как они одевались. У всех был голодный, возбужденный вид, и всех одолевала скука. Неожиданно Астрид обрадовалась, что ей уже не тридцать. У тридцатилетних мужчин была своя жизнь. Со вздохом она села в «ягуар» и включила зажигание. Ей стало интересно, как обстояли дела у Яна. Где-то с месяц назад она хотела написать ему, но не набралась смелости. Джессика могла бы посчитать это изменой. Астрид замечала нераскрытые, разорванные пополам письма, когда выбрасывала мусор из корзины для бумаг в их общем офисе в магазине. Однажды решившись, Джесси могла быть неприступной. А она твердо решила. Дверь магазина открылась, и Астрид увидела, как молодой человек вошел внутрь.
– Привет, Марио. Я – Джесси. – Она решила, что перед ней тот самый человек, которого ждала, и протянула ему руку. Он проигнорировал ее с небрежной улыбкой.
– Как я понимаю, ты здесь работаешь. – Никакого приветствия, никакого представления, рукопожатия. Он всего лишь оглядывал помещение. И ее вместе с ним. Пусть будет так.
– Да. Я здесь работаю. – Джессика решила не говорить ему, что магазин принадлежал ей.
– Да-а. Похоже, я только что разминулся с твоим боссом на лестнице. Немолодая цыпочка в меховом пальто. Ты готова?
Джесси уже завелась. Астрид – не «какая-то цыпочка», она ее друг.
Ему, похоже, было скучно у Джерри, он выпил четыре порции красного вина. Марио объяснил, что он драматург. Или пытается таковым быть. Он давал частные уроки английского, математики и итальянского. Вырос в Нью-Йорке, в квартале с сомнительной репутацией в Вест-Сайде. Так, во всяком случае, он сказал. Но Джесси усомнилась в правдивости его слов. Марио выглядел скорее как представитель среднего класса из Вест-Сайда. Или, может быть, даже из пригорода. Однако его недружелюбие и грубость навели Джессику на размышления о друзьях, которые предложили познакомить ее с Марио. Она знала их по бизнесу, но все же как они могли удружить ей такого?
– Ну, как в Нью-Йорке? Я там давно не была.
– Да? Как давно?
– Почти восемь месяцев.
– Стоит себе. На прошлой неделе я был на кокаиновой вечеринке на площади Святого Марка. А как здесь обстоят дела?
– С кокаином? Откуда мне знать. – Она пригубила глоток вина.
– Не твоя стезя?
На его лице была написана скука, но при этом он изо всех сил старался казаться циничным. Парень из большого города в провинции. Джесси хотелось, чтобы он сквозь землю провалился. Или хотя бы исчез с глаз долой.
– Тебе не нравится кокаин? – Марио продолжал развивать эту тему.
– Нет. Но город – приятный, и в нем приятно жить.
– Чертовски скучное место.
Она подняла глаза и весело улыбнулась в надежде разочаровать его. Марио-драматург оказался настоящим пренеприятнейшим типом.
– Ну, Марио, здесь не так лихо, как в нью-йоркском Вест-Сайде, но и у нас есть свои коронные места.
– Я слышал, что тут интеллектуальный застой.
«Как и с тобой, дорогой», – подумала Джесси, а вслух сказала:
– Зависит от того, с кем общаться. Есть несколько писателей. Хорошие. И очень хорошие. – Она думала о Яне и искала способ заткнуть глотку этому выскочке. Ее Ян был очаровательным, умным, красивым. Что она делала здесь с этим ничтожеством? Этим занудой? Этим…
– Да-а? Например?
– Что? – Ее мысли переключились с Марио на Яна.
– Ты сказала, что здесь есть несколько неплохих писателей. Ты имеешь в виду фантастов? – произнес он с каким-то наивысшим отвращением и такой циничной улыбкой, что Джессике захотелось разбить стакан о его зубы.
– Нет, не фантастов. Я говорю о беллетристике.
Она стала перечислять имена, вдруг поняв, что называет ему друзей Яна. Марио слушал, но никак не комментировал.
Джессика закипала от злости.
– Знаешь, что выбивает меня из колеи?
– Нет. Ну давай же, я попробую понять.
– Что такая умная женщина, как ты, продает платья в каком-то магазине. Не знаю, я представлял, что ты занимаешься творческой деятельностью.
– Литературой?
– Литературой, живописью, скульптурой, чем-то значащим. А что за существование – продавать платья старухам в мехах?
