– Ты уверена, что хочешь получить развод?
Джесси подняла голову, посмотрев прямо в глаза Астрид.
– Уверена. – Несмотря на разных Марио, несмотря на одиночество и пустоту души, она по-прежнему не сомневалась в правильности своего решения. Но это не значило, что ей не было больно.
В магазин вошли две покупательницы. Катсуко не было на месте, и Астрид пришлось предложить им свою помощь.
Джессика вошла в кабинет и осторожно прикрыла дверь. Астрид поняла: тема закрыта. Навсегда.
У них выдался нелегкий день, перешедший в тяжелую неделю, которая, в свою очередь, обернулась напряженным месяцем. Бутик находился в превосходной форме, люди делали покупки на лето.
Время от времени приходили открытки от Зины, которая уже была беременна. Катсуко решила вновь отрастить длинные волосы. Жизнь сводилась к привычным мелочам: кто отправляется в Европу, какой будет новая кромка одежды, красить фасад или нет, сажать ли новую герань в крошечном саду Катсуко? Джесси радовалась подобной чепухе. Оркестровка ее жизни долгое время оставалась такой мрачной, а теперь вновь вернулись Моцарт и Вивальди. Просто, легко и радостно. После решения о разводе для нее ничто не казалось трудным.
Складывалось такое ощущение, словно эта ужасная история не происходила вовсе. Кольцо с изумрудом ее матери вновь находилось в банке. Тучи над домом и магазином разошлись.
Бутик прочно держался на ногах. Произошли, однако, некоторые изменения. Причем в гораздо большей степени, чем она хотела бы себе признаться. Изменилась и она сама. Она стала более независимой, менее напуганной и более зрелой. Жизнь продолжалась.
Однажды утром, когда все трое пили кофе в магазине, Джессика вдруг вскочила и стала копаться среди вешалок с одеждой.
– Планируешь сбросить пять – десять дюймов роста? – Астрид улыбнулась, наблюдая, как Джесси перебирает мелкие для нее размеры.
– Да замолчи ты. – Она с улыбкой глянула через плечо и свела брови. – Кэт, какой размер обычно носит Зина?
– Трудно сказать. Восьмой на бедрах и четырнадцатый на груди.
– Ужасно. Так все же какой?
– Восьмой.
– Его-то я и ищу. – Она бросила на Астрид Победоносный взгляд. – Я подумала, стоит послать ей в подарок. Парень, за которым она замужем, – не богач, а ей будет трудно угодить в ее положении. Подойдет? – Из товаров на осень она вытащила три платья простого кроя в веселых тонах.
– Чудно! – Кэт отреагировала мгновенно, Астрид же выглядела задетой.
– Как мило с твоей стороны.
Джесси, казалось, пришла в замешательство, с улыбкой вручив их Катсуко.
– А-а-а, черт…
Все трое засмеялись, и Джесси вернулась к кофе.
– Отправь ей сегодня. Хорошо, Кэт? Как ты считаешь, может, послать что-нибудь для ребенка? – Ей хотелось сделать что-то приятное и для будущего малыша.
– Подождите пару месяцев. Кроме того, это – плохая примета. – Астрид, казалось, была не в своей тарелке. – А что за интерес к товарам для матерей?
– Решила, что если уж сама не стану матерью, то буду наслаждаться ролью тети. Кроме того, захотелось напроситься в крестные.
Астрид засмеялась, Катсуко тем временем аккуратно свернула платья и уложила их в коробку с желтой оберточной бумагой. Кэт бросила взгляд на Джесси, но та встала, чтобы уйти.
Неожиданно она почувствовала себя одинокой. Впервые в жизни одинокой без ребенка. А почему бы и нет? Джессика предположила, что это потому, что она была готова вновь кого-то любить.
– Джесси, она будет в восторге. А кто сказал, что ты никогда не будешь матерью?
Катсуко была сбита с толку. Впервые Джесси открыто говорила о детях. Кэт подозревала, что она приняла какое-то решение в отношении детей, но Джесси редко раскрывала свою личную жизнь. Однако сейчас она, похоже, была не прочь поговорить. У нее не было больше Яна, которому можно поплакаться в жилетку. В последнее время она, казалось, искала, кому бы излить душу. Джессика села, прежде чем ответить.
– Я говорю, что никогда не буду матерью. Разве вы не видите, что у нас творится в последнее время? Глядя на теперешнюю молодежь, я не стала бы агитировать за потомство.
Они должны это искоренить!
Две ее собеседницы засмеялись, Джесси одним глотком допила кофе.
– Слабоумные, болваны, простофили и кретины. Не говоря уже о тех, кто одурманил себя наркотиками. Сукины дети, обманывающие своих жен, и типы, не обладающие чувством юмора! Вероятно, вы ждете от меня, что я выйду замуж и рожу от кого-нибудь из этих милашек, а? – Затем ее лицо посерьезнело. – Кроме того, я слишком стара.
– Не смеши людей. – Астрид заговорила первой.
– Нет, честно. К тому времени, когда я наконец соберусь, мне будет тридцать четыре – тридцать пять. Слишком много.
Нужно рожать в том возрасте, в каком сейчас Зина. Сколько ей? Двадцать шесть – двадцать семь?
Катсуко задумчиво кивнула и задала Джесси вопрос не в бровь, а в глаз:
– Джесси.., сожалеешь, что у вас с Яном не было детей?
Прежде чем она ответила, повисла длинная пауза, и Астрид испугалась, что Джесси выйдет из себя, но, к счастью, этого не случилось.
– Не знаю. Может быть. Возможно, это – единственное, что я могу сказать, потому что я страшно от него далеко. Грустно: прожить так много лет с мужчиной и в результате – ничего.
Какие-то книги, цветы, мебель, сломанная машина. Но ничего подлинного, вечного, ничего, что говорило бы о семье.
В ее глазах стояли слезы; она пожала плечами и встала.
Джесси избегала их взглядов и, приняв деловой вид, направилась обратно в свой кабинет.
– Так бывает. А теперь вернемся к работе. И, Кэт, не забудь сразу послать платья Зине.
Они не видели ее до ленча, за все время ни Астрид, ни Кэт и словом не обмолвились о разговоре.
Но в целом они были счастливы. Джесси была неугомонной, сердилась на мужчин, с которыми встречалась, но не чувствовала себя несчастной. Они не причиняли ей душевных страданий, в ее жизни не было кризисов. Астрид встречалась все с тем же человеком, с которым познакомилась ранней весной. Она получала от новой страницы своей жизни больше удовольствия, чем ей хотелось бы в этом признаться. Он водил ее по театрам, коллекционировал работы неизвестных молодых скульпторов и имел небольшой домик в Мендочино, где они проводили уик-энды, поэтому Джесси не видела подругу с пятницы до понедельника.
Джесси тоже была загружена по горло: по субботам она работала в «Леди Джей», и у нее всегда имелся новый кавалер.
Проблема заключалась в том, что среди них не было старого знакомого – того, кого она знала достаточно долго, чтобы чувствовать себя с ним комфортно. Она устала от постоянных объяснений. Да, я катаюсь на лыжах. Да, играю в теннис. Нет, я не люблю ходить пешком. Да, я вожу машину. Нет, у меня нет аллергии на моллюсков. Я предпочитаю твердые матрасы, ношу узкие туфли восьмого размера, платья десятого размера, во мне пять футов и десять с половиной дюймов, мне нравятся кольца, сережки, ненавижу рубины, люблю изумруды…
