Однажды, будучи в одной из галерей бостонского Музея изящных искусств, Федр обратил внимание на большую картину Будды, а неподалёку было несколько картин христианских святых. И вновь он заметил то, о чем думал прежде. Хотя у буддистов и христиан не было исторических контактов друг с другом, и те и другие рисовали ореол. Ореолы были разных размеров. Буддисты рисовали величественные большие ореолы, иногда вокруг всего корпуса святого, а у христиан они были меньше и располагались на затылке или над головой персонажа. Это вроде бы значит, что религии не копировали друг друга, иначе ореолы были бы одинакового размера. Но и те и другие писали то, что видели раздельно, что подразумевает «нечто», имеющее действительное, независимое существование.
Размышляя таким образом, Федр обратил внимание ещё на одну картину в углу и подумал: «Вот. То, что другие изображают символично, он показывает в натуре. Они изображают изо вторых рук. Он же видит это воочию».
Это была картина Христа вообще без ореола. Но облака на небе за его головой были несколько светлее, чем в стороне от неё. И само небо над головой было несколько светлей. Вот и всё. Но ведь это же настоящее освещение, никакой объективной вещи, просто некоторый сдвиг в яркости света. Федр подошел ближе, чтобы прочитать подпись внизу картины. Это снова оказался Эль Греко.
Наша культура вакцинирует нас от того, чтобы придавать большое значение всему этому, ибо свет не имеет «объективной» реальности. Значит, это явление какое-то «субъективное» и поэтому нереальное. А в Метафизике Качества этот свет важен, ибо он часто ассоциируется с неопределёнными устремлениями, то есть с Динамическим Качеством. Он указывает на динамичное вторжение в статичную ситуацию. Этот свет появляется тогда, когда статичную структуру оставляют в покое. Это часто сопровождается ощущением расслабленности, так как статичные структуры оказались предоставленными самим себе.
Он подумал, что возможно это и есть тот свет, который видят младенцы, когда их мир ещё свеж и целостен, прежде чем сознание разграничит его на структуры, свет, в который всё стушевывается при смерти. Люди, побывавшие «на грани смерти», упоминают об этом «белом свете», прекрасном и притягательном, от которого им не хотелось уходить. Этот свет возникает во время нарушения статичных структур интеллекта человека при возвращении в чисто Динамическое Качество, из которого он вышел в младенчестве.
В то время безумства Федра, когда он свободно блуждал за пределами культурной действительности, этот свет был ему ценным спутником, указывая ему на то, что в противном случае он упустил бы, возникая тогда, когда его рациональная мысль гласила, что это неважно, но позже он обнаруживал, что это было гораздо важнее, чем он предполагал. Иногда он возникал при явлениях, важность которых он не мог определить, но которые вызывали у него некоторое удивление.
Он однажды заметил его у котёнка. После этого котёнок долго увивался за ним, и он спрашивал себя, видел ли котёнок этот свет также.
Он видел его однажды вокруг тигра в зоопарке. Тигр вдруг глянул на него как бы с удивлением и подошел ближе к решётке, чтобы посмотреть внимательней. И тогда вокруг морды тигра стало возникать озарение. И это всё. Впоследствии этот случай стал у него ассоциироваться со строкой из Уильяма Блейка: «Тигр, тигр! Ярко горящий!»
Его глаза просто сверкали внутренним светом.
27
Ему приснилось, что кто-то стреляет в него, затем он понял, что это не сон. Кто-то стучал по борту судна.
«Да! — крикнул он, — Минутку». — Наверное, служащий станции, хочет получить плату или ещё что-нибудь.
Он встал и всё ещё в пижаме поднял крышку люка. Это был какой-то незнакомец. Черный, с широкой ухмылкой на лице и в белом кителе, настолько ярком и блестящем, что затмевал собою всё остальное. Он как будто бы только что сошел с картинки на рисовом пакете «Анкл Бенз».
Первый помощник Джеймисон прибыл для несения службы, сэр! — отрапортовал он и, по-прежнему улыбаясь, лихо отсалютовал. На кителе были большие медные пуговицы. Федра заинтересовало, где это он достал нечто подобное. А ухмылялся он, казалось, своему собственному посмешищу.
Что вам нужно? — спросил Федр.
Я пришёл приступать к работе.
Вы не туда попали.
Ничего подобного. Вы просто не узнаёте меня в этой форме. Где Лайла? — отпарировал тот.
Тут Федр узнал его. Это Джейми, тот, с которым он виделся в баре.
Она ещё спит, — проговорил Федр.
Спит? — Джейми запрокинул голову и захохотал. — Ну нельзя же так распускать её. Ведь уже одиннадцатый час.
Джейми показал свои золотые часы. — Пора уж ей подыматься! — Голос у него был очень громкий. Федр заметил на другом судне чью-то голову, которая смотрела на них.
Джейми снова рассмеялся, а затем стал с улыбкой осматривать яхту с головы до ног. — Ну, вы меня явно надули. Лайла мне рассказывала, что корабль по крайней мере раз в пять больше. А у вас тут всего лишь какая-то лодчонка.
Он пару раз глянул на Федра, чтобы выяснить, как тот отреагирует на такое.
— Ну, хорошо, хорошо. По мне, так достаточно большая яхта. Просто Лайла меня ввела в заблуждение.
Федр попытался вытрясти мусор из головы. Что за чертовщина?
И что же тебе сказала Лайла? — поинтересовался он.
Она велела мне приходить сюда на работу поутру. Вот я и пришёл.
Но это же глупости, — заявил Федр. — Она тебе не то говорила.
Улыбка слетела с лица у Джейми. Он был озадачен, обижен. Затем он произнёс: «Я, пожалуй, поговорю с ней самой» — и шагнул на борт. То, как он это сделал, показывало, что он вовсе не моряк: не получил разрешения, в грязной уличной обуви. Федр хотел было окликнуть его по поводу обуви, но тут увидел, что по пирсу к нему направляется Ричард Райгел. Райгел помахал ему рукой и подошёл ближе. Он-то откуда взялся?
Пойду, поговорю с ней, — повторил Джейми.
Федр покачал головой: «Она устала».
Джейми тоже покачал головой: «Не обижайтесь, — проговорил он, — но вы ни черта не знаете о Лайле».
Ну, нет, она устала.
Да нет же. Она всегда так разговаривает. Я знаю, как с этим справиться. Джейми направился к люку. — Мы сейчас подымемся.
Федр начал беспокоиться. Он заметил, как Райгел внимательно смотрит на него. Он обратился к Райгелу: «А я и не знал, что вы тоже здесь».
Да уж некоторое время, — ответил Райгел. — Кто это?
Какой-то приятель Лайлы.
А она ещё здесь?
У неё беда, — он глянул на Райгела. — Большая беда.
Райгел прищурился. Хотел было что-то сказать, но передумал. Наконец он произнёс: «И что вы намерены по этому поводу предпринять?»
Не знаю ещё, — сказал Федр. — Я только проснулся, так что ещё ничего не решил.
Райгел не успел ничего ответить, как снизу послышался какой-то глухой шум, затем вскрик, потом гул борьбы и снова крик.
Вдруг появилось лицо Джейми. На его белом кителе от Анкл Бена рядом с пуговицей было кровавое пятно. Окровавленной рукой он держался за щеку.
Плеть вонючая! — заорал он.
Он выбрался из люка на палубу.
Он протянул руку к поручню, и Федр увидал у него кровоточащий порез на щеке.
Сука проклятая! Я прибью её!
Федр подумал, где бы взять тряпку, чтобы остановить кровь. Наверное, где-нибудь внизу.
Выпустите меня отсюда, — завыл Джейми. — Я вызову полицию.
Что случилось? — спросил Райгел. Через его плечо показалось лицо ещё одного соседа по яхте.
Она попыталась меня убить!
Джейми посмотрел на него. Что-то в выражении лица Райгела остановило его. Джейми перешагнул через поручень на пирс. Он снова глянул на Райгела. «Вот именно!» — повторил он. — «Хотела меня убить!» Выражение лица у Райгела не изменилось. Тогда Джейми повернулся и направился в контору лодочной станции. Дернул головой и посмотрел назад. «Пойду вызову полицию. Она попыталась убить меня. Она за это ещё получит».
Федр посмотрел на Райгела и второго человека, который всё ещё наблюдал за происходящим.
Я пожалуй, спущусь и посмотрю, что произошло, — сообщил Федр.
Вам, пожалуй, лучше убраться отсюда.
Что? Почему? Я же ведь ничего не сделал.
Это неважно, — ответил Райгел. На лице у него было то же злое выражение, как и во время завтрака в Кингстоне.
Федру было видно, как на дальнем конце пирса у конторы станции Джейми говорил что-то людям, стоявшим там. Он жестикулировал, размахивал одной рукой и держался за щеку другой. Человек, стоявший позади Райгела, направился туда.
Райгел сказал: «Я тоже пойду туда и послушаю, что он говорит». Он ушел, а Федр отметил, что у конторы по-прежнему шел спор.
А что теперь делает Лайла? Внизу всё было зловеще тихо. Он ступил на лестницу и увидел, что дверь в переднюю каюту закрыта.
