Он вошел в церковь. Все его движения пронизывали злость и затаенная обида. Он беззвучно ступал по каменным плитам, по очереди неожиданно подкрадываясь к ничего не подозревающим стражам. Он убивал их быстро, экономя время, но оттого не менее жестоко. Он не оборачивался, не смотрел на лица жертв. У него была цель, к которой он неуклонно двигался, словно совершенная машина смерти, смотря перед собой неподвижным взглядом.
Внезапно он почувствовал на своем плече такое знакомое прикосновение и, обернувшись, встретился с ней глазами…
— Лестница, — сказал Рюль. — Это единственный путь.
Браво кивнул. Они начали спускаться по узкой винтовой лестнице. Неожиданно одна из невидимых нижних ступенек скрипнула.
Рюль, широко раскрыв глаза, молча указал вниз. Мгновением позже он сгруппировался и стремглав бросился вниз по ступенькам. Браво, поняв его без слов, кинулся следом, сжимая «Сойер». Он услышал удивленный вскрик и звук столкнувшихся тел. Сбежав немного ниже, он увидел отшатнувшегося стража и ударил его по виску рукоятью пистолета. Страж начал падать на Рюля, тот отшвырнул его в сторону и поднялся на ноги.
— Чистая работа, — выдохнул он.
— Я видел четверых, не считая Цорци, — шепотом ответил Браво.
— Что ж, теперь их трое, впрочем, наверняка есть и еще. Меня больше волнует Цорци. — Они постояли за лестницей, восстанавливая дыхание. — Я всегда считал, что лучшая стратегия — та, применения которой противник ожидает от тебя в последнюю очередь. Силы Цорци значительно превосходят наши, кроме того, он полагает, что застал нас врасплох. Он ждет, что мы затаимся, попытаемся спрятаться. Вместо этого мы нападем первыми. Доберемся до него, как он хотел добраться до нас. Что скажешь?
Что мог сказать Браво? Рюль был старше и куда опытнее в подобных вопросах, ему случалось выбираться из самых отчаянных переделок. Кроме того, в его словах был очевидный резон: Браво терпеть не мог, когда ему наступали на пятки.
— Я — за, — сказал он.
Рюль кивнул.
— Будем держаться вместе, как команда. Никаких самовольных трюков и личного геройства. Иначе мы живо вляпаемся по уши.
Они выбрались из-за лестницы, пригнувшись, перебежали открытое место и спрятались за массивной колонной. Браво заметил, что немногочисленные посетители все до одного покинули церковь. Поле боя было свободно.
Он увидел еще одного стража, вышедшего из-за колонны, футах в двадцати пяти от них. Он смотрел прямо перед собой, не замечая Браво и Энтони. Браво собрался было кинуться на стража, но Рюль сгреб его за плечо.
— Думаешь, уберешь его, и одной проблемой меньше? — прошептал он Браво на ухо. — Именно этого ждет от нас Цорци. Это западня, Браво. Он хочет выманить нас из укрытия. — Рюль махнул рукой в противоположном направлении. — Помни, мы решили добраться до него самого. Он здесь главный, возьмем его — и битва выиграна.
Быстро и осторожно они вдвоем пробирались по церкви. Солнце взошло уже достаточно высоко, яркий свет лился в высокие окна, расцвечивая веселыми бликами пол и стены. Оконные переплеты утонули в ослепительном сиянии, и тени внутри церкви казались совершенно непроглядными, угрюмыми, словно здесь царила ночь.
— Их должно быть двое, — сказал Рюль. Они медленно обходили храм по периметру, двигаясь вдоль стен. — В подобных случаях Цорци всегда работает в паре с прикрывающим его стражем.
— Предусмотрительно.
— Ничего подобного. Он предсказуем, следовательно, уязвим. — Он указал вперед. — Но нам это дает преимущество.
Браво увидел две темные фигуры и почувствовал, как внутри поднимается волна ненависти. Кто знает, какие сведения Цорци передавал рыцарям, сколько смертей на его совести? Возможно, он виноват и в смерти Декстера Шоу… Браво стиснул зубы, охваченный гневом.
Он был настолько взвинчен, что, когда Рюль сказал: «Берешь на себя стража, а я разберусь с Цорци», он чуть было не ответил: «Нет, отдайте его мне». Потом к нему вернулось самообладание. Немного терпения, и они выберутся из расставленных Цорци силков. Нет, Браво определенно не хотел, по выражению дяди Тони, вляпаться по уши.
Они подобрались к Цорци и его охраннику с левой стороны. Цорци что-то резко говорил в телефонную трубку. Без сомнения, он отдавал стражам, входящим в церковь через боковые входы, приказы перестроиться. Охранник рыскал глазами по сторонам. Они наверняка уже обнаружили бесчувственного стража возле лестницы. И без того натянутые нервы начали вибрировать.
Их с Цорци разделяло не более десяти футов. Браво и Рюль понимали, что лучшего момента не будет, совсем скоро стражи примутся выполнять полученные указания, и миг удачи ускользнет. Они бросились вперед. Браво врезал стражу кулаком по ребрам, перехватил «Сойер», замахнувшись рукоятью. Страж скрутился на месте, увлекая за собой Браво, ударил его коленом в солнечное сплетение, схватил за волосы, оттягивая назад голову. Браво упал на колени.
Дальше все происходило очень быстро. Краем глаза Браво заметил двоих бегущих к ним стражей. Один из них поднял пистолет, прицеливаясь, но тут произошло нечто непонятное: его напарник выбил оружие из рук товарища и сбил его с ног. Глаза у Браво слезились от резкой боли в желудке; он решил, что зрение его обмануло или он видел мираж, вроде тех, что появлялись время от времени над венецианской лагуной.
Он сконцентрировался на сопернике. Страж замахнулся, но Браво, схватив его за руку и дернув на себя, обратил против него же вложенную в удар силу. От неожиданности страж потерял равновесие и рухнул на колени. Браво схватил его за уши и крепко приложил лбом о каменный пол. Задыхаясь, он поднялся на ноги и увидел, что Рюль держит Цорци за горло. Он победил, битва была выиграна! Цорци, похоже, сдался окончательно, увидев Браво. Его рот приоткрылся, губы торопливо зашевелились, но Браво не мог разобрать почти беззвучные слова. Невольно он подался вперед, пытаясь понять, что хочет сказать ему предатель.
Но Рюль выхватил пистолет отца Дамаскиноса и на глазах Браво выпустил три пули подряд в грудь Цорци. Глаза Цорци широко открылись; он судорожно откинулся назад, все еще смотря на Браво, упрямо пытаясь что-то сказать, но захлебнулся кровью, кровь была повсюду, и слов не осталось…
Рюль обернулся с лихорадочным, торжествующим блеском в глазах, бросив напоследок взгляд на обмякшее тело Цорци. И тут прогремел еще один выстрел. Энтони дернулся и отпрянул назад. Второй выстрел, и кровь брызнула фонтаном, а Рюль упал на руки Браво, точно Икар, поднявшийся слишком высоко в небо и поплатившийся за это жизнью.
Подошедший страж выглядел значительно меньше ростом и стройнее остальных. Он откинул капюшон, и Браво увидел лицо Дженни. В руке она сжимала пистолет. Это Дженни стреляла в дядю Тони!
Энтони боролся за каждый вздох, его била дрожь. Это было так странно, — он казался таким теплым, таким живым, как никогда прежде, — теперь, когда его тело сотрясали последние конвульсии.
— Браво, послушай… — начала Дженни.
Он вдохнул сладковатый, с медным привкусом запах свежей крови, и красная пелена слепой ярости заволокла все вокруг. Дядя Тони умирал у него на руках, кашляя кровью, задыхаясь! Он поднял «Сойер».
— Я не стану слушать твою ложь.
— Я прошу тебя выслушать правду…
— Ты застрелила дядю Тони, вот какова правда! Бомбу, убившую моего отца, тоже подложила ты?
— О, Браво, как ты можешь так заблуждаться…
— Заблуждаться? Я чувствую, что заблуждался все время! Я ничего не знаю ни о тебе, ни об ордене, ни Voire Dei!
— Я же помогла тебе. — Она указала на лежащего поодаль на полу стража. — Я помешала ему, чтобы защитить тебя…
Браво направил на нее дуло пистолета.
— Скорее, чтобы забрать его оружие!
— Боже, как мне убедить тебя?
— Лгунья. Даже не пытайся.
Дженни прикусила губу. Конечно, она была лгуньей. Она лгала все время — с того самого дня, когда Браво появился на пороге ее дома. А потом сама мысль о том, чтобы рассказать правду, стала невыносимой, и Дженни поняла, что упустила свой шанс навсегда.
Ей ничего не удалось ему объяснить. Чувство полной беспомощности, точно жернов на шее, тянула Дженни все глубже и глубже в пучину отчаяния. Она бросила пистолет на камни.
— Ты ведь не сможешь хладнокровно пристрелить меня, я знаю. — Она протянула к нему руки. — Позволь хотя бы помочь тебе уложить его…
— Не приближайся! — крикнул Браво. — Если ты двинешься с места, я выстрелю, уверяю тебя! — Он выдавливал из себя слова через силу, точно капли крови. На бледном, неподвижном лице застыла маска страдания.
— Хорошо, Браво, хорошо. Но ты должен знать — не я убила отца Мосто. Меня подставили…
— Я видел твой нож!
Дженни устало прикрыла веки. Что она могла ответить? Она до сих пор не знала, кто убил священника, да что там, не имела ни малейшего представления о том, кто это мог быть.
