Спасаясь от афинских и спартанских агентов, Фемистокл перебрался с Керкиры в Эпир, где ему дал убежище Адмет, царь молоссов, а впоследствии Александр, царь Македонии. Когда он пересекал Эгейское море на торговом судне, буря забросила его на Наксос, который в то время был осажден афинским флотом. Фемистокл открылся капитану и пообещал вознаградить его, когда они доплывут до Азии; но, если тот его выдаст, он пригрозил, что заявит, будто капитан им подкуплен. Капитан предпочел получить награду, и Фемистокл в итоге около 465 г. добрался до двора Артаксеркса, наследника Ксеркса, которому верно служил и получил на прокорм Магнесию, Лампсак и Мий. Умер он своей смертью. Так как он был объявлен в родном городе вне закона по обвинению в измене, его кости были перевезены в Аттику и захоронены там тайно.
Фемистокла не считали высоконравственным политиком. В его адрес постоянно раздавались обвинения в коррупции – и под Артемисием, и на Паросе, и в Каристе, и в Ялисе. Его неудержимые амбиции вызывали у людей опасения переворота, а тайные сношения с врагом заставляли подозревать его в двурушничестве, чему способствовало и предательство его друга Павсания. Своими интеллектуальными дарованиями он заслужил величайшую похвалу Фукидида. Его дальновидность, изобретательность и быстрота реакции в стратегии, тактике и политике были непревзойденными. Он навязывал свою волю Афинам до и во время вторжения Ксеркса и греческим, и персидским командирам под Саламином, и спартанским эфорам в 479 г. Он ясно видел сильные и слабые стороны Афин на арене будущего противоборства держав: возможность силами афинских граждан и постоянно проживающих иностранцев установить военно-морское и торговое господство в Эгейском море, чему способствовало наличие хороших портов; престиж города среди ионийцев, позволяющий добиться гегемонии и основать коалицию; и опасность сухопутной блокады и нападения спартанцев. К эпохе Фукидида правота идей Фемистокла была подтверждена ходом истории. Афины развивались именно так, как он предсказывал. Впоследствии они не единожды, а трижды вели войну одновременно и со Спартой, и с Персией. Но поскольку у власти были другие люди, результат оказался для Афин катастрофическим. Если бы у власти оставался Фемистокл, исход, возможно, был бы иным.
Доверие, в котором афиняне отказали Фемистоклу, было даровано Кимону, сыну Мильтиада, бывшего тирана Херсонеса и победителя при Марафоне, который умер в афинской тюрьме опозоренным и разорившимся. Кимон уплатил штраф, наложенный на его отца, и укрепил свои позиции, выдав свою сестру замуж за Каллия, вождя богатого рода Кериков, сам же женился на представительнице рода Алкмеонидов. Но к вершинам власти его вознесла не поддержка обоих этих родов, а его собственные таланты и личность. Он был храбрым, откровенным и талантливым человеком. Когда афиняне не решались эвакуироваться на Саламин, Кимон решительно повел их за собой, посвятив уздечку своего коня Афине и забрав из храма гоплитский щит. Кимон пользовался доверием и афинян, и союзников. Он недвусмысленно выступал за войну с Персией и дружбу со Спартой. Он возглавлял консервативные слои государства и поддерживал сбалансированное государство, оставленное Клисфеном, которым в те годы уверенно управлял Ареопаг. Способный дипломат и смелый полководец, он командовал многими операциями союзников и упрочил положение Афин во главе Афинского союза, поощряя союзников вносить вклады деньгами, а не кораблями. К 466 г. его политика привела к величайшим успехам, когда-либо достигавшимся за время двойной гегемонии Спарты и Афин в греческом мире.
Так в греческой истории появился новый фактор – полная и неоспоримая талассократия в Эгейском море. Сперва ее установил союз греческих государств. Он преследовал пиратство, защищал своих членов и поощрял морскую торговлю. Проперсидские правители изгонялись, в международных и внутренних отношениях защищалась свобода, а в города, сожженные или ограбленные Персией, возвращалось процветание. К 466 г. эта талассократия оказалась в руках практически одного государства – Афин, которые в течение одного поколения переросли своих союзников. Теперь перед Афинами было два пути: тот, который указывал Кимон, и тот, который в прошлом защищал Фемистокл. Если равновесие сил со Спартой осталось бы прежним, то Афины и их союзники смогли бы наслаждаться миром и процветанием совместно с соседними греческими государствами, но Афины едва ли смогли бы осуществить новые завоевания за счет Персии, так как финикийский флот по-прежнему оставался грозным противником и получал от Персии значительную поддержку. Если бы Афины порвали со Спартой и начали экспансию за счет других греческих государств, то это означало бы поворот Афинского союза к новой цели и, соответственно, перестройку того фундамента, на котором он покоился.
Глава 6
Западные греки в 490–466 гг
1. Карфагенское вторжение и битва при Гимере
Державу, созданную Гиппократом, расширил Гелон, способный полководец из аристократического рода, который сам стал тираном Гелы вместо юных сыновей Гиппократа. Между 490-м и 485 гг. он заключил союз с Тероном, тираном Акраганта, женился на дочери Терона – Демарете, а Терону дал в жены свою племянницу. Когда под его властью оказалось почти все южное побережье Сицилии, в западном секторе начались столкновения с карфагенянами. Гелон запросил помощи против Карфагена у материковых греков. Вероятно, он обратился к Спарте, питая, подобно Дориею, надежды распространить греческие владения на побережье Северной Африки до самой Эмпории. Но никакой помощи он не получил. Тогда около 485 г. он напал на Сиракузы с помощью аристократов-гаморов, изгнанных оттуда во время демократического восстания. Простые граждане Сиракуз, наделив правами сословие сервов – киллириев, перессорились друг с другом и сдались Гелону. Оставив управлять Гелой своего брата Гиерона, Гелон перенес двор в Сиракузы, обладавшие намного более удобным портом, чем Гела.
Рис. 20. Сицилия и Великая Греция
Гелон сделал Сиракузы крупнейшим городом греческого мира, переселив в него половину жителей Гелы, половину камаринцев и всю верхушку Мегары Гиблейской и сицилийской Эвбеи. Беднейшие жители двух этих городов были проданы за границу в рабство, так как Гелон презирал таких людей. Большой город был укреплен с таким мастерством, что никто не мог его взять почти три столетия. Силы же Гелона возросли до 200 трирем, 20 тысяч гоплитов и отрядов – каждый по 2 тысячи – тяжелой кавалерии, легкой кавалерии, лучников и пращников. Его флот, гребцы для которого набирались из простых сиракузян, вероятно, отличался сомнительной лояльностью. Но армия Гелона была очень сильной. Всадниками в ней служили богатые аристократы, к которым Гелон благоволил. Они ездили на прекрасных лошадях, выращенных на Сицилии, в первую очередь в Геле. Пехота в основном состояла из наемников, которых насчитывалось, возможно, до 10 тысяч. Такую большую армию и флот Гелон содержал за счет добычи из Мегары Гиблейской и Эвбеи и налогов, которыми обложил Сиракузы, богатейший торговый город на Сицилии.
Тем временем Терон из Акраганта распространил свое влияние на север до Гимеры (фото Х11в) откуда он изгнал тирана Терилла, который бежал к своему зятю Анаксилу, тирану Регия. Терилл поддерживал дружеские отношения с Карфагеном, и Анаксил считал, что амбиции Гелона угрожают его контролю над проливом между Мессаной и Регием. Поэтому они призвали карфагенян на Сицилию.
В конце 481 г. послы Общегреческого союза пригласили Гелона присоединиться к антиперсидскому сопротивлению. Выдвинутое им неприемлемое требование передать ему верховное командование, вероятно, было рассчитано на отказ, так как Гелон наверняка знал, что карфагеняне готовят большое войско, и не мог оставить Сиракузы беззащитными. Отправленная им в Дельфы миссия Кадма была вызвана желанием защитить фланг, не навлекая на себя обвинений в сотрудничестве с персами. Карфагеняне знали о приготовлениях Ксеркса от своих основателей, азиатских финикийцев, и в 480 г. решили, что настал подходящий момент для вторжения на Сицилию в ответ на призыв Терилла и Анаксила. В последующие времена считалось, что Персия и Карфаген действовали согласованно; но маловероятно, чтобы Персия опасалась прибытия с Сицилии каких-либо подкреплений на помощь грекам или чтобы Карфаген приветствовал покорение Греции Персией, которой после этого был бы открыт путь и на Сицилию.
Карфагенский флот из 200 боевых кораблей и многочисленных транспортов во время перехода из Африки понес потери в бурю, после чего собрался у Панорма на северном побережье Сицилии. Оттуда армия и флот выступили к Гимере; там грузовые корабли были отправлены в Сардинию и Ливию за новыми припасами. Карфагенский полководец Гамилькар хотел наступать вдоль северного побережья и соединиться с войском Анаксила в Мессане, а после этого напасть на Сиракузы. Его общие силы, вероятно, превышали 100 тысяч человек. Финикийцев из Карфагена и западной Сицилии сопровождали полчища наемников, набранных в карфагенских владениях в Ливии, Иберии, Лигурии, Сардинии и на Корсике. Они представляли военную мощь Западного Средиземноморья с его сильной пехотой, но неважной кавалерией. Это была самая грозная армия, когда-либо вторгавшаяся на Сицилию, и она собиралась покорить весь остров.
